Республика Шкид - Пантелеев Леонид - Страница 61

• Предыдущая
• 61/86
• Следующая

Он уже привык к ней. Сегодня он твердо решил заговорить с ней и тогда… Но к чему заглядывать в будущее?

Костя захлопнул книжку и решительно поднялся. Он уже шагнул к Лорелее, мысленно подготовляя фразу, которая сразу бы открыла ей его намерения. Он не хулиган и не намерен нанести ей какое-либо оскорбление.

Но тут Костя остановился.

Широкоплечий парень в полосатой майке, покачиваясь, подошел к незнакомке…

— Ну, цаца! — расслышал Костя грубый окрик, за которым последовало продолжительное и замысловатое ругательство.

Костя похолодел. Он слышал, как тихо вскрикнула Лорелея. Он уже ясно слышал грубую перебранку, глухой голос парня и выкрики незнакомки, причем голос незнакомки оказался не таким серебристым, каким он представлялся Косте.

Костя еще не знал, как поступить, и стоял в нерешительности, как вдруг парень, выругавшись, замахнулся на незнакомку.

— А-а-а! Убивают! — закричала девушка.

— Стой! — заорал Костя, прыгнув к парню и хватая его за руку. — Ни с места!

Парень отступил на шаг, стараясь вырваться, но Костя продолжал его держать и, повышая голос, кричал:

— Как ты смеешь! Негодяй!

Собралась толпа любопытных. Парень испуганно оглядывался по сторонам. Костя, торжествующий, обернулся к Лорелее.

— Не бойтесь! — сказал он, но тут же голос его осекся. Костя в безмолвном ужасе попятился. Он впервые увидел близко Лорелею, о которой так пламенно мечтал долгими бессонными ночами. Но что это за Лорелея! На него глянуло тупое раскрасневшееся лицо, изрытое оспой и окруженное рыжими растрепанными волосами. В довершение всего от этой особы исходил густой запах спирта.

Костя стоял окоченев, не в силах выдавать ни слова, а вокруг беспокойно спрашивали:

— Что? Что случилось?

— Да вот, — говорил, оправившись, парень, — я с бабой стою тихонько, разговариваю, а он драться лезет…

— Неправда, граждане, — наконец выговорил Костя.

— Как неправда? — вдруг взвизгнула Лорелея и, прижавшись к парню, закричала, указывая на Костю: — Он, хулюган черномазый. Мы разговаривали, а он…

— За это морды бьют, — сказал кто-то.

— Я заступиться хотел! — выкрикнул Костя.

— Я вот покажу тебе, как заступаться! — гаркнул парень, осмелев и наступая на Костю. — Я тебе дам, понт паршивый!

— И правильно будет, — поддакнул опять кто-то. — Учить таких…

Костя беспомощно огляделся и, видя угрожающие лица, направился к выходу.

— Вали, вали! — кричали вслед. — Поторапливайся!

Костя не торопясь, понурившись брел к дому…

Несколько дней Янкель думал о Тоне, и, чем дальше, тем больше он убеждался: Костя прав.

«Надо сходить», — решил он наконец. К тому же и тоска одолела. До смерти захотелось увидеть черноглазую девочку.

И Янкель пошел.

Распределитель помещался недалеко от Шкиды, на Курляндской улице. Трехэтажное здание окружал небольшой садик.

Перед калиткой Янкель остановился, чувствуя, как замирает сердце. Во дворе несколько девочек в серых казенных платьях играли в лапту.

«А может, ее нет здесь? Перевели куда-нибудь?» — подумал Янкель не то тревожно, не то радостно и, толкнув калитку, вошел в сад.

— Ай, мальчишка! — вскричала одна из девочек. Они бросили игру и остановились, издалека разглядывая его.

— Ты зачем здесь? — крикнула другая, курносая, воинственно размахивая лаптой.

Янкель перевел дух и сказал:

— Мне надо Тоню, Тоню Маркони.

— Тосю? — разом выкрикнули девчонки и побежали к лестнице, крича: — Тося, Тося, выходи! К тебе пижончик.

Янкель стоял ни жив ни мертв. В эту минуту он уже раскаивался, что пришел, и понял, что затеял безнадежное дело. Оробев, он взглянул было на калитку, но знакомый голос пригвоздил его к месту.

— Что вы орете? Как не стыдно! — услышал он и сразу узнал голос Тони. Девочки примолкли и расступились. Янкель увидел ее, выросшую и изменившуюся. Тоня подходила к нему.

Вот она остановилась, оглядела Янкеля с головы до ног, удивленно подняла брови. Она не узнала Гришки.

— Вам что? — строго спросила она.

Янкель растерялся окончательно. Все обращения, которые он придумывал по дороге, словно от толчка выскочили из головы.

— Здравствуй, Тоня, — пролепетал он. — Не узнаешь?

Девочка минуту пристально смотрела на Янкеля, и вдруг яркий румянец залил ее лицо.

«Узнала», — радостно подумал Янкель.

— Тоня! — заговорил он вдохновенно. — Тоня, а ведь я не забыл своей клятвы… Ты видишь…

Тоня молчала, только лицо ее странно подергивалось, будто она готова была расплакаться. Янкель запнулся на минуту и сбился…

— А ты… ты помнишь клятву? — смутившись, спросил он.

Тоня минуту помолчала, словно раздумывая, потом, качнув головой, тихо сказала:

— Нет, я ничего не помню…

— Ну да, — недоверчиво протянул Янкель. — А как по ночам болтали, не помнишь?

— Нет…

— А про папу своего американца-изобретателя тоже не…

Внезапно Янкель замолчал и с испугом поглядел на Тоню. Девочка стояла бледная, кусая губы, и с ненавистью смотрела на него. Казалось, сейчас она закричит, затопает, обругает его.

— Тося! — позвал чей-то тонкий голос. — Открой библиотеку…

— Сейчас! — крикнула Тоня, и, когда снова повернулась к Янкелю, лицо ее было уже спокойно.

— Слушайте, — сказала она тихо. — Убирайтесь вон отсюда.

— Убираться? — спросил Янкель. — Отсюда?

Улыбка еще блуждала на его физиономии, когда он ошалело повторял:

— Значит, совсем?.. Убираться?

— Да, совершенно.

— Окончательно?

Янкель очутился за калиткой.

— А клятва? — дрогнувшим голосом спросил он, подняв глаза на Тоню. И на секунду что-то хорошее мелькнуло на ее лице, но тотчас же исчезло.

— Поздно вспомнил, — сказала она тихо. — Все кончено.

— Совсем?

— Навсегда.

Янкель уныло вздохнул.

— Ламца-дрица! — сказал он с грустью, потом плюнул на носок сапога и тихо заковылял прочь.

Янкель медленно шел, раздумывая о случившемся. У школы его окликнула знакомая торговка конфетами.

— Гришенька, — кричала девчонка. — Хочешь конфетов?

— Давай, — сказал Янкель и, не глядя, протянул руку.

Эта девчонка уже давно заигрывала с ним, но Янкель не обращал на нее внимания.

Девчонка выбирала конфеты, а сама поглядывала на Янкеля и тараторила не переставая.

Янкель не слушал ее. Внезапно новая мысль осенила его.

— Хорошо! — сказал он. — Пусть отвергает, мы не заплачем.

Он быстро взглянул на девчонку и спросил:

— Хочешь, гулять с тобой буду?

Девчонка зарделась.

— Да ведь если нравлюсь…

— Неважно, — сказал Янкель. — Завтра в семь. — И пошел в школу.

— Кобчик вешается! — крикнул Мамочка, едва Янкель показался в дверях.

— Где???

— В уборной. Закрылся, кричит, никого не подпускает…

Янкель побежал наверх. Оттуда доносился отчаянный шум. Когда они вбежали в класс, там происходила свалка. Ребята вытащили Костю из уборной. Он брыкался и кричал, чтобы его отпустили. Потом вырвался и полез в окно. Его держали, а он, отбиваясь, исступленно вопил:

— Пустите, не могу!

— Костя, ангелок, успокойся.

— Не успокоюсь!..

Долго болтались Костины ноги над Старо-Петергофским проспектом, но все же ребята одолели его и втащили обратно.

Костя притих, лишь изредка хватался за голову и скрипел зубами.

Поздно вечером Янкель и Костя сидели в зале.

— Плюнь на все, — утешал Янкель, — девчонок много. Я вон себе такую цыпочку подцепил, конфетками угощает.

Янкель вынул горсть конфет. Костя протянул было руку, но тотчас отдернул. На карамели плясала рыжая баядерка.

— Не ем сладкого, — сказал он, морщась. Потом, поглядев на Янкеля, спросил:

• Предыдущая
• 61/86
• Следующая