Республика Шкид - Пантелеев Леонид - Страница 20

• Предыдущая
• 20/86
• Следующая

По стенкам толпились шкидцы.

— Ну, я сейчас ее выпущу, а вы ловите, — скомандовал Воробей.

Он быстро наклонился и надрезал веревку почти у самой шеи крысы.

Раздался визг торжества.

Крыса, оглушенная страшным шумом, заметалась по залу, не зная, куда скрыться, а за ней с хохотом и визгом носилась толпа шкидцев, стараясь затоптать ее ногами.

— О-о-о!!! Лови!

— А-га-а… Бей!

— Души!

— И-и-их!

Зал содрогался под дробным топотом ног и от могучего рева. Тихо позвякивали стекла в высоких школьных окнах.

— О-го-го!!! Лови! Лови!

— Забегай слева-а!

— Ногой! Ногой!

— Над-дай!

Двери зала были плотно закрыты. Щели заткнуты. Все пути отступления серому существу были отрезаны. Тщетно тыкался ее острый нос в углы. Везде стены и стены. Наконец Мамочка, почувствовав себя героем, помчался наперерез затравленной крысе и энергичным ударом ноги прикончил ее.

Мамочка, довольный, гордо оглядел столпившихся ребят, рассчитывая услышать похвалу, но те злобно заворчали. Им вовсе не хотелось кончать такое интересное развлечение.

— Эва! Расхрабрился!

— Сволочь! Надо было убивать?

— Подумаешь, герой, отличился! Этак бы и всякий мог!

Недовольные, расходились шкидцы.

В это время внизу Бобер закончил лихую песенку «Ай-ай, Петроград», загрустил и перешел на романс:

Потом затянул было «Разлуку», но тут же оборвал себя и громко зевнул.

— Пойти потанцевать, что ли, — предложил он скучающим голосом.

— Пойдем, — поддержал Цыган.

— Пойдем, — подхватил Янкель.

— Пошли! Пошли! Танцевать! — оживились остальные.

Янкель помчался за воспитателем и, поймав его где-то в коридоре, стал упрашивать:

— Сыграйте, дядя Сережа. А? Один вальсик и еще что-нибудь.

В Белом зале собралось все взрослое население республики. Шкидцы, как на балу, выбирали партнеров, и пары церемонно устанавливались одна за другой.

Дядя Сережа мечтательно запрокинул голову, ударил по клавишам, и под звуки «Дунайских волн» пары закружились в вальсе.

Собственно, кое-как умела танцевать только одна пара — Цыган и Бобер. Остальные лишь вертелись, топтались и толкали друг друга.

— Синьоры! Медам! Танц-вальс! Верти, крути, наворачивай! — надрывался Янкель, грациозно подхватывая Японца — свою даму — и нежно наступая ему на ногу.

Японец морщился, но продолжал топтаться, удивляясь вслух:

— Черт! Четверть часа вертимся — и все на одном месте!

Вальс сменился тустепом, тустеп — падеспанью.

Веселье постепенно просачивалось в холодные белые двери зала.

В самый разгар танцев, когда Шкида, единодушно закусив удила, дико отплясывала краковяк, ожесточенно притопывая дырявыми казенными сапогами, в дверях показался Викниксор.

— Ребята!

Крякнул вспугнутый рояль и смущенно смолк, захлебнувшись в аккорде.

Не успев в очередной раз притопнуть, остановились насторожившиеся пары. Лицо заведующего сияло какой-то особой торжественностью.

— Ребята, — повторил Викниксор, когда наступила полная тишина, — все немедленно идите в столовую. Сейчас состоится общешкольное собрание.

В полутемной столовой, пропахшей тюленьим жиром, тревожный гул голосов.

Бритые головы поминутно вертятся в разные стороны, а на лицах застыл вопрос: в чем дело?

Школьное собрание для шкидцев — новость. Это в первый раз.

Все с нетерпением ждут Викниксора: что-то он скажет?

Наконец заведующий входит в столовую.

Несколько минут он стоит, осматриваясь, потом подзывает воспитателя и громко говорит:

— Сергей Иванович, вы будете для первого раза секретарем. Ребята еще не привыкли к самоуправлению.

Воспитатель молча садится, кладет перед собой лист бумаги и ждет, а Викниксор минуту думает и почесывает ухо. Потом он выпрямляется и начинает говорить:

— Ребята! До сих пор у нас в школе нет жизни… Да, постойте!..

Он сбивается.

— Я забыл начать-то. Итак, считаю первое общешкольное собрание открытым. Председателем пока буду я, секретарем Сергей Иванович. В порядке дня — мой доклад о самоуправлении в школе. Итак, я начинаю.

Шкида молчит. Шкида притаилась и ждет, что скажет ее рулевой.

— Итак, прошу внимания. Что такое наша школа? Это — маленькая республика.

— Пожалуй, скорее — монархия, — ехидным шепотом поправляет зава Японец.

— Наша школа — республика, но в республике всегда власть в руках народа. У нас же до сих пор этого но было. Мы имели, с одной стороны, воспитанников, с другой воспитателей, которыми руководил я. Этим, так сказать, нарушалась наша негласная конституция.

— Правильно! — несется приглушенный выкрик из гущи воспитанников.

Викниксор грозно хмурит брови, по тут же спохватывается и продолжает:

— Теперь этого не будет. Сейчас я изложу перед вами мой план. Школа должна идти в ногу с жизнью, а посему наш коллектив должен ввести у себя самоуправление.

— О-го-го!

— Здорово!

Шкидцы удивлены.

— Да. Самоуправление. Вам непонятно это слово? Слово русское. Вот схема нашей системы самоуправления. Сегодня же мы изберем старост по классам, по спальням, но кухне и по гардеробу. На обязанности их будет лежать назначение дежурных. Дежурные будут назначаться на один день. Сегодня один, завтра другой, послезавтра третий и так далее. Таким образом, все вы постепенно будете вовлечены в общественную жизнь школы. Поняли?

— О-го-го! Поняли!

— Ну, так вот. Старосту мы будем выбирать на месяц или на две недели. Но старосты — это еще но все. Старосты по кухне и по гардеробу нуждаются в контроле. Мы изберем для них тройку. Ревизионную тройку, которая и будет контролировать их работу. Согласны?

— Ясно! Согласны! — гудят голоса.

— Таким образом, мы изживем возможности воровства и отначивания.

— Вот это да! Правильно.

Викниксор чувствует себя прекрасно. Ему кажется, что он совершил огромный подвиг, сделал большой государственный шаг, ему хочется еще что-нибудь сообщить, и он говорит:

— Кроме того, педагогический совет будет созывать совет старост, и вместе с воспитателями ваши выборные будут обсуждать все наиболее существенные мероприятия школы и ее дальнейшую работу.

Шкида поражена окончательно. Возгласы и реплики разрастаются в рев.

— Ур-ра-а!

Но Викниксор переходит к выборам. Как на аукционе, он выкрикивает названия постов для будущих старост, а в ответ в многоголосом гуле слышатся фамилии выбираемых.

— Староста по кухне. Кого предлагаете? — возглашает Викниксор.

— Янкеля!

— Цыгана!

— Янкеля!

— Даешь Черных!

— Черных старостой!

— Кто за Черных? Поднять руки. Кто против? Против нет. Итак, единодушное большинство за. Черных, ты — староста по кухне.

Уже прозвенел звонок, призывающий спать, а собрание еще только разгоралось.

Наконец, далеко за полночь, Викниксор встал и объявил:

— Все места распределены. Время позднее, пора спать.

Он пошел к дверям, по, вспомнив что-то, обернулся и добавил:

— Собрание считаю закрытым. Между прочим, ребята, за последнее время вы что-то очень разбузились, поэтому я решил ввести для неисправимых изолятор. Поняли? А теперь — спать.

— Вот вам и конституция! — съязвил за спиной Викниксора Японец.

Но его не слушали.

— Ай да Витя! Ну и молодец! — восхищался Янкель, чувствуя, что пост кухонного старосты принесет ему немало приятного.

— Да-с, здорово.

— Теперь мы равноправные граждане.

— Эй, посторонитесь, гражданин Викниксор!.. Гррражданин шкидец идет, — не унимался Японец.

Новый закон Викниксора обсуждали везде.

• Предыдущая
• 20/86
• Следующая