Волхв-самозванец - Зубко Алексей Владимирович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/82
• Следующая

Выбираю две: старую добрую знакомую, которую перечитывал, наверное, десяток раз, со съехавшим набок переплетом и помятыми уголками, и новинку, еще не прочитанную, а посему могущую как попасть в разряд любимых, так и отправиться в изгнание в нутро шкафа, куда не попадает свет и очень редко дотягивается рука — смахнуть пыль или добавить очередной обреченный экземпляр литературы.

Чтобы немного развеяться, я подхожу к приемнику и включаю его в сеть. Треснутая розетка, которую я собираюсь заменить вот уже который год, рассыпается, и я пальцами касаюсь обнаженных контактов. Удар тока отбрасывает руку, сведенную судорогой.

Прижимаю обожженный палец к уху.

— Где я? — интересуется тихий женский голос за моей спиной.

От неожиданности вздрагиваю и проворно поворачиваюсь. Никого.

— Кто здесь? — взволнованно спрашиваю я.

— Пусечка. Гнусечка. Что происходит? Где мы? — продолжает допытываться женский голос.

— Меньшенькая! — радостно вопят мне прямо в уши братья из моей тени.

Закрываюсь ладонями, хотя пользы от этого никакой, просто срабатывает инстинкт.

А тем временем за моей спиной продолжается возбужденная возня. Доносятся вздохи, всхлипы, звуки поцелуев, быстрый, сбивчивый шепот. Я начинаю постепенно понимать, что произошло.

Каким-то образом удар тока стимулировал пробуждение дремлющего сознания убогонькой сестрицы Троих-из-Тени. Такая себе домашняя электрошоковая терапия… Решив не мешать жителям моей тени, я продолжаю сборы — потом они сами все расскажут!

Вычеркнув из списка последний пункт, собираю вещи в охапку и несу вниз. Приходится достать из кладовки еще одну сумку. Первая раздулась, словно колобок, того и гляди расползется по швам, но всего не вместила. Утирая лоб, подхожу к телефону. Поднимаю трубку. Из нее доносится свист и шелест. Что за…? Модем!

Опустив трубку, бросаюсь на второй этаж, к компьютеру.

— Что случилось? — испуганно спрашивает, выглянув из кухни, домовой Прокоп.

Не отвечая и перепрыгивая через две ступени, влетаю в свой кабинет и резким рывком мыши пробуждаю персоналку ото сна. Бегают огоньки по внешней панели модема, показывая наличие двусторонней связи. Кто-то ведет диалог с моим компьютером, гоняя туда-сюда безликие байты информации. Нехотя отзывается монитор, сменив цвет индикатора с желтого на зеленый. Изображение на экране медленно проявляется, прорисовываясь из черноты. В уголке монотонно мигает иконка программы связи. Кликаю на нею, разворачивая на весь экран. В строке служебной информации лаконичная надпись: «Призрак для Волхва». В окошке для сообщений категорическое требование отозваться, чуть ниже медленно ползущая по шкале от ноля до ста процентов отметка принятых файлов.

Теперь понятно, почему Наткин телефон постоянно занят — она в сети.

Разворачиваю поле для составления сообщений и набираю: «Наташа, нужно поговорить. Волхв». Выбираю из находящихся в «горячих» адресах Наткин, активизирую его и отправляю послание.

После секундной задержки, сопровождаемый звуковым сигналом, приходит ответ: «Ты куда запропастился? Почему не звонишь, не приезжаешь в гости? Завтра-то будешь?»

Читая сообщение, можно тотчас выявить коренного обывателя сети. По игнорированию большинства знаков препинания, расстановки переносов и наплевательскому отношению к правилам правописания.

«Давай лучше по телефону» — одним пальцем набираю я.

— Что ты делаешь? — запрыгнув мне на спину и сунув нос в монитор, спрашивает кот-баюн.

«Бери трубку».

— Брысь!

Скинув с плеча наглеца, я обрываю модемное соединение и бегу на первый этаж. Домовой благоразумно отступает в сторону, пропуская меня.

— Да, — подняв тренькнувшую трубку, говорю я.

— Привет, пропажа, — игриво приветствует меня девичий голос. — Что там у тебя стряслось? Где ты пропадал? Мы и приезжали, и звонили…

— Меня здесь не было.

— Ты, случаем, не женился, а?

— Пока нет.

— Ха! Бои на любовном фронте идут с переменным успехом?

— Что-то вроде того. Но проблема у меня несколько другого плана… как бы это… в общем, не могла бы ты одолжить мне денег? Я отдам…

— Сколько?

— Штуку, лучше полторы.

— Баксов?

— Да нет, наших.

— Срочно?

— Желательно сегодня.

Тишина в трубке, разбавляемая далекими помехами, и затем закономерный вопрос:

— У тебя неприятности?

— Не того плана, что ты могла подумать… нужно помочь одному человечку.

— Точно все в порядке? Может, подключить папаньку?..

— Не придумывай. У меня нет никаких неприятностей. Правда.

— Честно?

— Честно-честно.

— Тогда ладно. Жди. Через полтора часа буду у тебя. До встречи.

— Жду. До встречи.

Гудки отбоя.

Медленно опускаю трубку и поворачиваюсь к застывшим в ожидании домовому и коту-баюну.

— Как вести себя при гостях, вы знаете. Это касается и тебя, Василий.

— А что, как что, так сразу Василий? Везде крайний.

— Ну извини.

— Какие проблемы? Я ведь отходчивый, обиды быстро забываю…

— Теперь можно и перекусить.

— Все на столе, — сообщает домовой. — Сейчас самовар поставлю, чайку соображу.

— Я, пожалуй, тоже присоединюсь, — решает кот. — Что-то в животе бурчит…

— Ты же уже набил брюхо свое ненасытное! — возмущается Прокоп.

— Когда это было, — машет лапой кот, — к тому же умственная работа так изматывает… и все на нервах…

— С тобой по миру пойдешь, — словно случайно наступив на пушистый хвост, ворчит экономный домовой.

— Мяу!

— Аркаша, разливай!

— Айн момент, — отвечаю я и, свернув пробку на запотевшей бутылке, наполняю водкой хрустальные стопочки.

Данила тем временем расчленяет копченую куриную тушку. Со знанием дела — руками.

— А-а-а… — Пристроив оторванную лапку на блюдо среди листьев салата, он облизывает горячий жир с пальцев.

— Да положи ты ее, пускай остынет, — советует Ната. — Обожжешься…

— Не-а.

Пока Данила терзает дичь, а Наташа наполняет тарелки снедью, я разливаю по фужерам томатный сок. Кому как, а мне нравится запивать водку. Можно, конечно, и огурчиком малосольным, и лимончиком — но соком лучше.

— Без меня не пить, — смеется Данила, спеша на кухню мыть руки.

— Уже! — кричит ему вдогонку подружка. Спустившись со второго этажа, к столу приближается кот Василий, принюхиваясь и топорща усы.

— Мур-р-р, — просительно мурчит он, косясь в сторону напитков.

И как он это себе представляет? В этом мире коты не только не разговаривают, но и пьют молоко, а не пиво. Вернулся Данила, плюхнулся на свое место, отчего старенький диван жалобно заскрипел, — перекосившись набок.

— Я хочу сказать тост, но не скажу.

— Тогда я скажу. — Я поднимаю стопку.

— Давай!

— Даю… Сегодня мы здесь собрались, чтобы выпить, но… не просто выпить, а по очень важной причине. И эта причина — появление на свет вот этого, с позволения сказать, товарища, который сидит тут и кривляется. Но ему можно — он как-никак у нас новорожденный. С днем рождения, Данила.

— С днем рождения. — Наташа поцеловала Данилу в щеку, оставив огненно-красный отпечаток помады.

С нежным звоном соприкоснулись хрустальные стопки.

— Первая пошла.

Спустя короткий промежуток времени пошли вторая и третья.

Кот обиженно фыркнул и ушел наверх, чтобы посмотреть, как там чувствует себя наш пациент, которого мы утром выписали из больницы и перевезли домой. Кризис миновал, ребенку нужен покой, уход и время, чтобы восстановить силы. Пускай еще денек побудет у меня, а завтра к обеду я переправлю его в родной, сказочный для нас мир. В царство Далдона. Где водятся лешие, плещутся в реках русалки, но нет троллейбусов, самолетов и телевидения. Он и так слишком много увидел — и в самой больнице, и по дороге из нее ко мне домой. Трудно будет ему забыть все это, даже понимая, что это всего лишь видения, навеянные магическим воздействием. Пройдет время, он вырастет, и в памяти останутся только неясные образы. Странный-престранный сон. Ведь рассказывать правду я не стану — она ему не нужна. А вот с друзьями-товарищами ситуация сложнее. Врать я им не могу, а постоянно отмалчиваться — все труднее и труднее. Они ведь наседают не из праздного любопытства — от желания помочь.

• Предыдущая
• 64/82
• Следующая