За оградой есть Огранда - Волков Алексей Алексеевич - Страница 56

— Да это все ваши колдовские штучки. Я тут, понимаешь, пошел на Чизбурека, а на его стороне, должно быть, кто-то из ваших. Вот и покружили меня по всей Европе. Теперь собираюсь узнать дорогу у Геня. Или ты мне подскажешь? — с долей надежды добавил Иванов.

— Подскажу, — не стал чваниться Сковород. — Прямых дорог тут нет, занесло тебя от степи порядочно, но направление покажу. А там потихоньку доберешься.

От радости Иванов был готов обнять старого приятеля, однако сделать это помешал зажатый в руке кубок с вином.

И лишь Ольгерд заметно помрачнел, словно участие в геройском подвиге отнюдь не входило в его планы.

— А то давай вместе навестим старого мага. После заседания посидим, отметим встречу. Один день роли не сыграет, — предложил колдун.

Один день теперь уже роли точно не играл. Как, наверное, и лишняя неделя.

— А это удобно? — ради порядка спросил Иванов. — Все-таки заседание.

— Брось. Ты хотя и не колдун, но герой. Правом голоса обладать не будешь, а вот присутствовать можешь. Старый Гень зря созывать всех не станет. Может, проблемы как раз по твоей части.

Последнее и решило дело.

Путники выпили еще по кубку и уже вчетвером не спеша направились к недалекой скале.

Вопреки расхожему мнению красный цвет для торжеств придумали не коммунисты. Задолго до них разнообразные оттенки красного носили на плечах европейские короли, а еще раньше — римские императоры.

Колдуны тоже не были исключением.

Дабы избежать отвлечения внимания от обсуждаемых проблем, большой стол в обеденной зале был не накрыт, а прибывшие маги посажены в стороне от него на всевозможные лавки.

Перед ними на хозяйском возвышении установили стол для президиума, и вот его-то накрыли скатертью темно-красного цвета. На нее поставили весьма дорогой стеклянный графин, наполненный красным вином, и рядом — небольшой стеклянный же кубок для выступающих.

А что? Не каждому дано умение публично говорить, а здесь промочишь горло, глядишь — нужные слова сами потекут с языка, да так, что и не остановишь.

Собравшихся было немного, колдунов сорок, ну, может, пятьдесят. Не одних колдунов, конечно, колдуний тоже было в избытке. Плюс Антошка, которого, в полном согласии с предсказанием Сковорода, приняли на редкость тепло, словно только его тут и не хватало.

Принять-то приняли, а в президиум сажать не стали. Места там оказались забитыми самим Генем, старым, с длиннющей седой бородой, молодой ведьмочкой Геннетой, его дочерью и по совместительству секретарем, да двумя пожилыми колдунами — Рандклифом и Ферлихом.

Как понял Иванов, Рандклиф был практически местным, а вот Ферлих прибыл откуда-то из-за моря. И не просто прибыл, а привез вести, из-за которых и был объявлен съезд.

Гень постучал по столу небольшой палочкой. Палочка была явно магической, и звук получился такой, словно металлическим прутом колотили по рельсе.

Перешептывания мгновенно стихли. Что толку шептаться, когда за грохотом не разобрать даже крика?

Наконец Гень перестал стучать и в наступившей тишине торжественно произнес:

— Прошу внимания! А заодно внеочередной магический съезд объявляю открытым.

Да, чародеем он был действительно великим! Последние слова волшебника оказали на присутствующих воистину колдовское воздействие и потонули в шуме стихийно вспыхнувших аплодисментов. Да что там колдуны! Антошка азартно хлопал вместе со всеми, словно сообщение Геня вызвало в его душе бурную радость.

Гень старательно подождал, пока маги не отобьют ладоши, и тогда не без нотки грусти продолжил:

— На повестке дня у нас один вопрос, и вопрос этот, скажем прямо, не из радостных. Слово предоставляется Ферлиху.

Заморский маг отпил для вдохновения вина, старательно откашлялся и с большим чувством заговорил.

Говорил он долго, цветисто, поминутно отпивая из стакана, то и дело отвлекался от темы, но вкратце суть речи была такова:

Хорошо известный присутствующим чародей Брит (Антошка слышал это имя впервые, но остальные, похоже, его действительно знали) явно решил нарушить постановления всех магических съездов. Судя по всему (тут было длинное перечисление обстоятельств, которые Иванов просто не понял), он хочет стать сильнее всех живых собратьев. Зачем? Ну это понятно. Чтобы прежде уничтожить, а потом завоевать весь мир. Днями и ночами Брит сидит в одиночку над где-то найденными старинными манускриптами и на их основе изобретает оружие массового поражения.

А что еще можно найти в старых манускриптах? Управление погодой? Так всем известно, каких бед можно натворить, вызывая грады, ливни, наводнения, землетрясения и прочие стихийные бедствия.

Лечебные заклинания? Как бы не так! С их помощью можно оживлять мертвецов и заставлять их служить своей воле!

Возможность узнать, что творится в любом уголке земли? Конечно, надо же подглядеть, где, что и как!

Мгновенное перемещение в пространстве? Угу, чтобы нанести предательский удар там, где никто его не ждет.

Магическое строительство? Не секрет, что при помощи тех же самых заклинаний можно не только строить, но и разрушать. Разрушать даже легче.

И это уже не говоря о тайнах именных мечей, которые сами управляют рукой хозяина, самонаводящихся стрел, неутомимых дубинах и прочих опасных игрушках.

А не то зачем Бриту держать находку манускриптов в тайне? Он с кем-нибудь поделился своей находкой? (Дружный вопль в зале: «Нет!») Вот то-то и оно!

И дураку ясно, для чего все это делается. Чтобы стать сильнее всех остальных магов, вместе взятых, а затем расправиться с ними скопом или поодиночке! А там уже приняться и за остальной мир.

Антошка дураком не был, и потому поверил Ферлиху сразу. Еще в родном мире из соответствующей литературы он знал о коварстве колдунов и их потаенных желаниях все уничтожить и всем завладеть. Попав в Огранду, он даже удивлялся, почему до сих пор не встретился ни с чем подобным. Ведь, если непредвзято разобраться, все эти Чизбуреки, кочевники и прочие степняки — это так, мелочь, совершающая свои набеги и завоевания лишь для того, чтобы герой мог размяться в ожидании решающей битвы.

И вот долгожданный час настал!

Князь Берендейский граф де ля Кнут барон фон де Лябр собрался подняться и расправить богатырские плечи, но его опередили.

Как видно, остальные тоже не были дураками. В зале поднялся подлинный гвалт, иначе говоря, прения по обсуждаемому вопросу. Маги кричали, не слушая друг друга, да и какой смысл прислушиваться к другим, когда кричали все с легкими вариациями одно и то же?

Напрасно старый Гень колотил магической палочкой по столу и призывал собрание к порядку. Степенность хороша при обсуждении вопросов абстрактных, когда же речь идет о том, что касается твоих личных интересов, тут не до неторопливых рассуждений.

Маги галдели, забыв даже про обещанный после заседания обед, и этому не было бы конца, если бы председатель не прибег к последнему испытанному средству.

— Решено! Кто пойдет? — неожиданно звучный голос великого волшебника легко перекрыл общий шум и эхом заметался между каменных стен.

Как и следовало ожидать, после такого вопроса воцарилась всеобщая тишина.

Собравшиеся потупились, сделали вид, что каждый из них занят невидимым простым глазом, но чрезвычайно важным делом.

И в этой звенящей от скрытого напряжения тишине отчетливо прозвучал твердый, пусть и несколько торопливый (пока не опередили!) голос Иванова:

— Я!