Шпион, которого я убила - Васина Нина Степановна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/87
- Следующая
– А если она будет не одна?
– Справлюсь.
– Даже с аспирантом МГУ?
– Да запросто. Я не бесплатно. У меня для вас информация.
– А почему ты думаешь, что информация именно для меня?
– А Зоя Львовна спрятала один файл, как только мы вернулись в аналитический центр.
– Это меня не касается, – категорично заявляет Ева. – Приходи бесплатно.
– Теперь уже не могу. Даже если это вас не касается, это может касаться той темы, которую сегодня обсуждали. О юношеской гениальности.
– Январь, ты что, хочешь выдать мне информацию по телефону? – перешла на шепот Ева.
– А что тут такого? Эта информация шла у нас открыто. Пока Зоя Львовна Федан не поругалась с вами сегодня, она ее не прятала. Сведения о контактах наших и зарубежных хакеров. В этом файле коды и имена из архивов Пентагона и нашей СБ. Взломщиков, банковских воров – поздравьте, я там по списку четвертый – и так называемые сомнительные контакты. Вот именно сомнительные контакты Зоя Львовна и стиранула в секретность. Ну, Гор вам известен, Лис занимается контрабандой программ, Умник покупает-продает ноу-хау в науке и оборонке, Тугодум тоже известен – еще тот провокатор, раз в год обязательно вытащит что-нибудь громкое на свет. Кстати, это внук нашего бывшего президента. Удивлены?
– Я уже ничему не удивляюсь. Кто там еще?
– Фа-ля – по музыке…
– Стой. Подожди, – перебила Ева. – Дай подумать. – Она прошлась туда-сюда возле скамейки, по которой прыгали близнецы. – Все. Подумала. Повтори имена.
– Гор, Лис, Умник…
– Последнее – по буквам.
– Три дубль вэ, точка, Утоли Мою Нежность Ивушка Кудрявая, точка, ру.
– Спасибо. Это береза кудрявая, а ивушка – плакучая.
– Ладно. Я могу прийти вечером?
– Можешь. Более того, обещаю, что после десяти буду подбегать к двери на каждый звонок лично.
– Это значит – угадал? Ваша тема?
– Не столько угадал, сколько угодил. Спасибо, Январь. Ребята, мне пора!
– Я провожу, – сделал шаг вперед Костя Вольский.
– Нет, Костя, мне надо забросить детей домой, потом еще работа. Извини, в другой раз.
– Мне нужно поговорить.
– Позвони вечером, поговорим.
Костя делает шаг назад. Смотрит вслед уходящим одноклассникам.
– Ева Николаевна! – кричит он в спину Еве, которую тащат за руки близнецы. – А вы его правда пристрелили?
– Костя, прекрати истерику, – поворачивается Ева, и близнецы в перекрестье рук смеются и тащат ее в легкую полупрозрачную дымку осени – все, что осталось от сожженных листьев.
К восьми вечера Ева и Осокин, подключившись к главной базе данных Службы, вытащили по Умнику все, что могли.
– Ну вот, – возбужденно заявил Осокин, – вы читали мою первую докладную по этому делу? Я подозревал, что у профессора и Коупа был посредник! А мне не верили. Не такой старик человек, чтобы просто продаться.
– Он не просто продался. Ответ Коупа на послание Умника номер шесть. Нашему профессору, если бы он обнародовал формулу стратегического топлива, могла грозить Нобелевская.
– Так это если бы можно было обосновать необходимость применения этого топлива в мирных целях! Подсчитать выгоду для всего человечества, потом внедрить…
– Осокин, успокойся. Попробуем подвести итог. Что мы обнаружили? Что некто Умник вел переговоры о ракете «Штурм» с фирмой Эдварда Коупа с девяносто девятого года. Как этот Умник договаривался с профессором Дедовым, если договаривался, мы не знаем. Можно ведь предположить, что и не договаривался вовсе. Просто передал американцу данные, кто, где и насколько продвинулся в исследованиях в области подводных торпед. А Коуп сам вышел на Дедова, после чего был подписан договор о сотрудничестве с концерном «Прогресс».
– Ева Николаевна, как вы вышли на Умника?
– Это просто, – отвела глаза Ева. – Я вспомнила, что последние два года американцы ведут почти легальную слежку по всем интернетовским контактам. У них своя база данных, зарегистрировано почти три сотни подозрительных адресатов. Это сделано было после Югославии, когда студенты вскрыли коды Пентагона и слегка поиграли в войну, отдавая приказы командному составу войск НАТО. А уж о наших системах слежки в Интернете я тебе говорить не буду, сам знаешь, как обстоит дело. В аналитическом отделе Службы есть несколько досье на потенциальных будущих специалистов-электронщиков, если, конечно, этих юных гениев удастся завербовать при поступлении в вуз или подловить на серьезном правонарушении. Так просто они на службу государству не пойдут. Про некоторых известно почти все, некоторые – анонимы, пока не отслежены. Корреспонденцию свою они кодируют, знаешь, при высоком умственном потенциале код может быть смешным – пишут русский текст английскими буквами и слова – в зеркальном отображении.
– Это как? – задумался Осокин. – Это, к примеру, vbkfz vjz, то есть еще в зеркальном будет: zjv zfkbv? – набросал он на клавиатуре.
– Приблизительно так, «милый мой» Осокин.
Осокин краснеет.
– Не отвлекайся, – улыбается Ева. – Итак, если исходить из того, что Умник первым вышел на Коупа, то этот Умник должен был знать, что именно Коупа интересует.
– Это могли знать близкие коллеги профессора, потому что, вот, папка номер четыре… В приглашении на Всемирную конференцию девяносто четвертого в числе приглашающих – мистер Коуп, тогда еще офицер военно-морских служб США. А вот официальное приглашение на заседание Всемирной ассоциации «Ученые – за мир», март девяносто восьмого. Коуп уже подписался как атташе по межнациональным вопросам. Они знакомы давно, они могли обсуждать эту тему, а потом профессор делился результатами обсуждений!
– Пункт первый. С коллегами. – Ева открывает на экране список ученых и лаборантов, работающих над ракетой с Дедовым.
– Пункт второй, с домашними!
– Ну, с домашними, по идее, он не должен быть говорить о закрытом проекте.
– А о том, что может получить премию, если проект удастся, мог! – не успокаивается Осокин. – А уж о том, что ему светит Нобелевская, если этот проект можно будет использовать на благо, так сказать, развития всей науки?
– А вариант, что Дедов и есть Умник, рассматривать не будем? – задумывается Ева.
– Этот вариант, – сникает Осокин, – конечно, самый рациональный. Но как-то не очень верится. Зачем профессору вести такие беседы по Интернету?
– А как? По телефону?
– Тоже верно. Хотя в девяносто девятом они могли просто поговорить об этом за чашкой чая. Знаете, зять профессора часто бывал за границей. Я с ним беседовал, странный тип. На первый взгляд слишком неуверенный, чтобы устроить такие перспективы своему тестю, а там кто знает…
– Ладно, не будем зацикливаться. Я смотрела почту и ничего не поняла. Блондин опознан?
– И да, и нет, – вздыхает Осокин. – У этого человека три года назад на суставном хряще правой руки была сделана очень сложная операция, установлен пластиковый имплантат. Подняли на ноги почти всех известных хирургов. Все открестились и в один голос заявили – не наш клиент. Вчера выяснили: такие операции делает один хирург в швейцарской клинике. Сегодня пришли данные. В клинике этот человек был зарегистрирован как Йохан Лайске, немец, проживающий в Латвии. Но такого человека, естественно…
– Не существует, – закончила Ева. – Человек от Коупа? Военный разведчик? Осокин, что ты спишь, давай версии!
– Я не сплю. Застрелен именно там, где и обнаружен, – на унитазе в мужском туалете. Документов при нем не было, вообще ничего не было! Носовой платок, конфетка какая-то, зажигалка и аэрозоль в рот.
– Как ты сказал? Только что!
– Аэрозоль в рот. Освежитель воздуха.
– Нет. Про конфетку!
– Ириска или барбариска…
– Карамель «Театральная»?
– Точно.
– Будем звонить, – засуетилась Ева.
– Будем. А куда?
– Ты узнай у фактурщиков, не находили ли они при осмотре одежды отравленных в квартире Кушеля сосательных конфеток, а я позвоню в отдел внешней разведки. Узнаю у этих конспираторов, были ли предусмотрены в их пароле наряду с коммунистическими галстуками еще и леденцы. Осокин, мы вязнем в этом деле, как в болоте. За столько дней первое совпадение, и то, ты только подумай, – сосательные конфеты!
- Предыдущая
- 48/87
- Следующая
