Шпион, которого я убила - Васина Нина Степановна - Страница 47
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
– Когда старшие по званию дерутся…
– Стоять!
– Зоя, – Ева попыталась обнять раскрасневшуюся маленькую женщину, та отбивалась, – не кричи. Хочешь, я ради твоего спокойствия дам обет?
– Ничего мне от тебя не надо! Какой еще обет?
– Если я в этом примитивном деле с исчезновением агента Службы найду нечто, что подорвет мои представления о Службе вообще…
– Это если ты перейдешь к истерическим призывам к обнародованию?
– Да. Если я опять влипну в эту самую строго засекреченную государственную тайну, то клянусь, я уйду из государственной службы навсегда. И больше не буду тебя раздражать своим профессиональным рвением.
– Тебя сразу же ликвидируют, идиотка, – успокаивается Зоя.
– Видишь, тебе уже лучше.
Зоя Федан ушла и увела с собой Января.
– Осокин, – устало прилегла головой на подставленную руку Ева, – давай коротко общий обзор, и по домам.
– Если вы чувствуете тяжесть в плечевом поясе и головную боль…
– Нет, – перебила Ева. – Я чувствую глубокую грусть, и никакой массаж этому не поможет.
– Лейтенант Кабуров порочащих связей не имел, родственники живут в небольшом городке на Волге, в Москве – сестра с семьей. На контакт с нею последние дни не выходил никто, телефон прослушивается. Подводные торпеды продаются с девяносто шестого. Коуп начал интересоваться наукой с девяносто восьмого. До этого американцы разобрали и изучили все, что смогли, у приобретенных торпед. В этом году американская фирма подписала договор с нашим концерном «Прогресс» о совместных разработках и финансировании. При показательном аресте Коупа и задержании профессора Дедова в номере гостиницы была обнаружена пленка и не обнаружены деньги, которые в таких случаях передачи-покупки информации обычно должны присутствовать.
– Перевод на банковскую карточку?
– Не отслежено. У профессора есть счета в двух иностранных банках, а вернее, в их московских филиалах. По поводу каждого поступления Дедов дал объяснения. На первом допросе он заявил, что должен был получить за информацию четырнадцать тысяч долларов, но объяснить отсутствие денег при передаче и отсутствие поступлений на счета не смог. В дальнейшем использовал это как еще одно доказательство своей невиновности.
– А что говорит на это Коуп?
– По первоначальным показаниям, Коуп утверждал, что помогал материально профессору Дедову в целях поддержания уровня жизни, соответствующего житейским трудностям. В дальнейшем отказался от каких-либо денежных отношений с профессором.
– Давай еще раз по задержанию.
– При проникновении в номер гостиницы агентов подразделения спецслужб велась оперативная съемка задержания. Все присутствующие в номере были обысканы, после задержания номер тщательно осмотрен, тогда о содержании пленки, находящейся у Коупа, агенты еще не знали, просто так полагается при задержании. Когда же на пленке обнаружился материал, соответствующий последним разработкам по торпеде, номер был обыскан еще раз, уже более тщательно, но подложная пленка не была обнаружена. Кроме пленки, в номере находилась папка с документами и несколько дискет. Весь материал проанализирован, и написано заключение. Все это – рабочий материал по торпеде.
– А если еще раз с самого начала?
– Службой безопасности по подозрению в шпионской деятельности было установлено наблюдение за гражданином США…
– А если еще дальше, совсем к началу?
– Ну, если совсем, – задумался Осокин. – Заявление профессора Дедова об интересе американского гражданина к секретной информации концерна «Прогресс» в отделе внешней разведки Службы отсутствует. О нем мы узнали только тогда, когда профессор написал жалобу на бездействие органов. Жалоба эта была отправлена к вам, в отдел внутренних расследований. В ответ на жалобу отдел внешней разведки написал докладную, где подробно перечислил все действия, предпринятые им для предотвращения шпионской деятельности Коупа и поимки его с поличным.
– Но ведь Дедова приглашали на беседы, если я не ошибаюсь, его проверяли на детекторе лжи! Как же отдел внешней разведки объясняет эти свои действия?!
– Исключительно профилактическими мерами по предотвращению утечки секретной информации.
– А ты, Осокин? Как ты это объясняешь?
– А я не имею права обсуждать действия своего начальства.
– Ладно. Проехали. Что там по материалам следствия?
– Сменился третий государственный обвинитель. Адвокат Коупа протестует, американская сторона требует выдать Коупа им, так как в наших тюрьмах нет условий для содержания больных раком заключенных. В средствах массовой информации прошел слух, что Коупу грозит пожизненное с конфискацией. Я проверил источники этих своего рода угроз американцу, но чего именно хотят от него добиться, непонятно.
– Источники?
– Здесь надо заметить, что информация…
– Источники! – повысила голос Ева.
– Закрытая информация.
– Осокин, ты же знаешь, что я это все равно теперь буду узнавать, любой ценой. Но уже с другим консультантом.
– Я вам скажу не потому, что боюсь плохого рапорта или увольнения. Просто меня удручает ваш азарт таким способом. Коупа пугают представители Министерства обороны. Видите, вы тоже разочарованы, это нам ничего не дает. Им положено пугать шпиона, который хотел похитить разработки секретного оружия.
– Но почему тогда это закрытая информация?!
– Бардак, – пожимает плечами Осокин. – Перестраховка.
– Нет, Осокин, это наша первая ниточка. Это и отсутствие денег при передаче.
– Вы что-то нащупали?
– Занозы. Первые занозы, которые не дают мне покоя. Их три. Почему не было денег, зачем пугать Коупа и исчезновение подложных пленок.
В шесть вечера Ева раздавала наушники своим ученикам в тире, направляла руки, объясняла, как целиться. Потом они – десять человек – ввалились в пончиковую, спорили о жизни и смерти. Мальчики и девочки таскали близнецов на руках. Ева показывала на пальцах и ладони характерные «натоптыши» от оружия, ребята хохотали, слово показалось им смешным, Костя Вольский старался незаметно коснуться Евы плечом, ногой под столиком, но под ее внимательным взглядом стушевался. На улице Ева сама взяла его под руку, и он полчаса молча спотыкался рядом с нею в парке, пока все остальные азартно спорили о любви. Девочек больше всего волновал вопрос, когда нужно показать свое согласие. Мальчиков – как преодолевать несогласие девочек. Наступил момент, когда ученики настоятельно потребовали от учительницы немедленно рассказать, был ли в ее жизни опыт любви-недотроги, когда – только чувства, и никаких поцелуев.
– Был, – загрустила Ева. – Мы катались на роликах…
«Да, – кивала она, вдруг потерявшись глазами в кронах деревьев, – он был очень красив. Конечно, блондин, конечно, высокий и стройный». – «Офицер?..» – «О, еще какой!» – «И что, традиционной ориентации? – интересовались мальчики, косясь на коленки учительницы. – Тогда почему же?.. И чем кончилась эта восторженная влюбленность?»
Пока Ева, задумавшись над ответом, разглядывала возбужденные детские лица, неуемный Скворец, хохотнув, предположил:
– Неужели вы не выдержали и пристрелили его?
В веселом хохоте, в распластанных крыльях испуганных шумом голубей побледневшая Ева Николаевна и прижавший к себе ее руку Костя Вольский грустны и одиноки, как брошенные на произвол судьбы загаданные впопыхах желания.
Приглушенные сигналы мобильного телефона. Четверо учеников и очнувшаяся Ева копаются в сумках и карманах, смотрят друг на друга и опять хохочут.
– Это мне, – отходит Ева в сторону. – Январь, чего забыл?
– Хотел спросить, – неуверенно бормочет Январь. – Что там Далила поделывает? Вспоминает меня?
– Нет, и это для тебя более чем позитивно. Она не анализирует, не делает выводов, значит, еще помнит и переживает.
– Ева Николаевна, устройте нам встречу.
– Это как?
– К примеру, я могу прийти сегодня вечером в гости, а вы ей об этом не говорите. Главное, когда позвоню, чтобы к двери подошли вы. А то ведь не откроет…
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
