Правило крысолова - Васина Нина Степановна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/81
• Следующая

– Не знаю даже, как сказать, но пока вы меня только утомляете необоснованными бредовыми фантазиями.

– А у меня есть факты! – Ладушкин достает из портфеля ксерокопии и раскладывает на столике.

– На немецком?

– Да. Это статьи из газет. Очень любопытно! Вы знаете, что этот самый Зебельхер ловил вашего дядюшку Рудольфа Грэмса три года? Ловил, ловил, а потом пристрелил раненого, в метро, во время операции по захвату террористов из Фракции Красной Армии.

– Коля, давай покороче, через полчаса я выхожу.

– Нет уж, Инга Викторовна, это вы напрягите свои мозговые извилины! Я вам говорю – пристрелил! Добил то есть!

– Ну и что? – Я честно ничего не понимаю. – При чем здесь деньги и моя тетя Ханна?

– Вы что, не представляете себе маниакальную аккуратность и педантизм немцев во всем, что касается профессиональных обязанностей? – От возмущения Ладушкин схватил меня за руку и притянул к себе. – Он, офицер из девятки, не арестовал раненого лидера террористов, не вылечил, чтобы допросить и устроить потом показательный суд, а добил его!!

– Ну и что? – Я дергаю рукой.

– А то, что все счета Фракции КА оказались пустыми! А денег там было достаточно, спонсоров у этой самой КА было немерено! Спрятал ваш легендарный дядя денежки. Снял или перевел!

– И вы думаете, что тетя Ханна знала, где деньги?

– От сорока до пятидесяти миллионов, – отпускает мою руку Ладушкин, откидывается на сиденье и уточняет, – немецких марок.

– И вы думаете, что я сейчас еду за этими самыми деньгами?

– За деньгами или за информацией о них.

– В дом отдыха «Овечкино», что на болотах под Неклюдовым? – уточняю я.

– А зачем вам еще туда тащиться? – не сдается Ладушкин.

– Минуточку, что там написано про Зебельхера? – Я показываю в листки.

– Да ничего там не написано. Это я по дружбе узнал у одного служаки из конторы имя офицера, застрелившего тогда раненого Грэмса в метро. Он еще пристрелил и женщину, напарницу Грэмса.

– Ее фамилия – Хогефельд. – Я смотрю на Ладушкина пристально, но его оптимизм непробиваем.

– А я что говорю! Ты же сама опознала ее сестру – Анну! – Инспектор опять перешел на «ты». – Теперь прикинь, зачем к нам сюда приезжать одновременно и Зебельхеру, и сестре террористки, убитой этим самым Зебелемхером?

– Ты думаешь, что за деньгами?

– Здесь написано, что деньги Фракции исчезли. Или были переведены на другие анонимные счета, или сняты и спрятаны. Допустим, я маньяк с тяжелыми последствиями сотрясения мозга. Допустим, этот Зебельхер приехал ловить сестру убитой им террористки, но она-то! Она?! Зачем она приехала, зачем пошла в квартиру твоей тетушки?! Что она искала? Ты вот только дурака из меня не делай, ладно?

Похоже, Коля устал. Дышит тяжело, оттягивает гипсовый воротник и осторожно промокает салфеткой вспотевшую багровую шишку на лбу.

– Ты по датам посмотри. Я все проверил. Ханна приехала в Германию устроить любовную интрижку со своим братом в восемьдесят девятом. С маленькой дочкой. У нее тогда брака с Рудольфом не получилось, она уехала. В девяносто четвертом, уже будучи замужем за Латовым, она приезжает опять. В девяносто пятом она приезжает на могилку любимого братца, знакомится с сестрой Бригит Хогефельд Анной, дерется с ней до крови в ночном баре и больше в Германию – ни ногой! И что случилось такого интересного в ее последний приезд? – азартно шепчет Ладушкин. – Так, мелочь одна. Под машину попал бывший сотрудник бригады GSG-9, напарник Зебельхера, а сам Зебельхер был ранен ножом в потасовке с ночным грабителем!

– Совпадение, – пожимаю я плечами.

– Именно, что конкретное совпадение по числам этих событий и ее пребывания там!

– Ладно. Если ты такой умный и сообразительный, расскажи, при чем здесь засушенный палец?

– Тут я пока пробуксовываю, – сознался Ладушкин, допивая свой чай и засыпая в рот полпакета арахиса. Поскольку после этого он некоторое время не мог говорить, потому что усиленно жевал, я попыталась объяснить свою точку зрения на происходящее.

– Плевать мне на деньги. Плевать мне на террористов. На Зебельхера, на ФСБ и на тебя, Коля Ладушкин. У меня дело в Овечкине, я его сделаю, потому что обещала бабушке. Ханну с мужем мог убить кто угодно – ревнивая жена одного из ее любовников, или несколько ревнивых жен сразу, бывшая жена Латова, сестра Бригит Анна в отместку за расцарапанную физиономию, мой дядя Макс, чтобы забрать себе дочь и привести мир хотя бы в относительное равновесие, моя мама в припадке ненависти, мой отец от любовной тоски, маньяк в лесу, поджидающий автомобильные парочки, да кто угодно!

– А как насчет тебя, Инга Викторовна? – приторным голосом поинтересовался Коля Ладушкин.

– Я не могла убить. Я не воин. Я, конечно, могу убить случайно, по необходимости при самообороне, да и то только предметом, имеющим отношение к хранительницам очага. Согласись, отрезание голов совершенно спокойно сидящим в машине людям не назовешь самообороной. Зачем это мне?

– Неполная семья, страдания матери, подростковый максимализм и страховка!

– Какая страховка?

– Жизнь Латова была застрахована на десять тысяч долларов.

– Ну что ты, Коля, все про деньги да про деньги? Добавь хоть какое-то разнообразие в свои ненормальные вымыслы. Кстати, бывшая жена Латова могла знать про деньги.

– Но страховку получат дети или их опекун! Латова с дочерьми и ты!

– Скучно, Коля. Давай, как в стандартном детективе, разложим все по полочкам.

– Да я вот тут уже все набросал на начальном этапе следствия. – Ладушкин подвигает ко мне листок. – Отсутствующие головы и кисти рук – это делают для затруднения опознания тел. Так… что там у меня дальше… Беспорядочные связи Латовой, но тогда бессмысленна смерть Латова. Если предположить, что убить хотели именно Латова, а жену за компанию, то страховка выходит на первый план. Если хотели убить Ханну, а Латов попал случайно, то на первый план выходят деньги Фракции КА.

– Вот тут у тебя написано «ритуальное убийство», это что?

– Наши аналитики просмотрели архивы. Некоторые секты используют в своих шабашах членовредительства и убийства. Но как только в Москву приехал Зебельхер, я все понял.

– Что именно?

– За сведениями о запрятанных деньгах охотилась Анна Хогефельд с напарником и Зебельхер. Лопес, кстати, никак не придет в себя, и я могу предположить, что Зебельхер приложит все усилия, чтобы оказаться у его больничной койки первым, если тот очнется.

– Охотились они, а еду за деньгами я, так, что ли?

– Точно. Все дело в тебе.

– Откуда я могла узнать про деньги? Моя тетушка Ханна была женщина умная, если уж и поделилась с кем, то не с дочерью своей припадочной сестры, у которой она увела мужа!

– Палец, – заговорщицки подмигивает мне Ладушкин.

– Палец?…

– Засушенный палец в сейфе. Я все понял. Монастырь, засушенные мощи, а? Вот тут, – он осторожно постучал себя по багровому лбу, – сейчас все сложилось в цельную картинку.

– Ладно. – Я махнула рукой и начала собираться. – Ты, Коля, со своими ушибами почти инвалид. Может, подождешь меня в Лакинске в гостинице? Я за день должна управиться, съезжу в «Овечкино» и обратно, сразу заберу тебя из гостиницы, вместе вернемся в Москву.

– А вот полного дурака из меня делать не надо, – зловеще пригрозил пальцем Ладушкин. – Не надо, Инга Викторовна, делать из меня идиота!

– Как хочешь, Коля, только не утопись потом от разочарования.

– А я, Инга Викторовна, оптимист! – объявил Ладушкин. – Любой опыт употреблю с толком! Только ты не спеши сильно, я быстро ходить не могу, сама понимаешь – нога не сгибается. Вот тут, над коленом, видишь, перевязка? Нет, ты пощупай, пощупай! Это же твой любимый оператор разводным ключом!..

– Мне пора, Коля, извини, сиделка из меня плохая.

– Ну как же такое может быть? – хромая, догоняет меня в тамбуре Ладушкин. – Сиделки из хранительниц очага должны быть отменные!

– Кто это сказал?

• Предыдущая
• 43/81
• Следующая