Война Цветов - Уильямс Тэд - Страница 59

• Предыдущая
• 59/155
• Следующая

– Нет, обормот ты этакий. Просто моя городская квартира помещается в сотах.

– В каких еще сотых? – обиделся он. – Не хочешь меня принимать, так и скажи.

– Не сотые, а соты! – тяжело вздохнула она. – Там живут такие, как я. Ведь не стану же я снимать квартиру твоих габаритов, правда? Только деньги даром переводить. Соты построены специально для летунцов и другого маленького народца.

– А-а, соты... как в улье, да?

– Ну, дошло наконец.

– И на полу я там просто не помещусь.

– Если снять крышу, ты сможешь просунуть голову в холл, но моргнуть уже не получится. А моя комната в нашей квартире самая большая – тебе, пожалуй, даже удастся растопырить в ней пальцы.

– В вашей квартире?

– Ну да. Нас около дюжины, но вместе мы никогда не собираемся – то приезжаем, то уезжаем. А всего в сотах живет несколько тысяч. – Она посмотрела в окно. – Скоро будем на месте.

Мысль о тысячах крылатых существ в одном месте вызывала неприятные ассоциации с термитником.

– Теперь понятно. Ну и как же мне быть, если денег нет? В парке ночевать, что ли? Или ваши констебли меня там зацапают?

– Скорей уж вервольфы сожрут. – Не похоже было, что она шутит. – В парк ночью лучше не соваться. Все, выходим.

Автобус остановился. Гномы, спригганы и прочие сказочные персонажи начали протискиваться к выходу, и тут сзади вдруг протянулась мохнатая рука с клочком чего-то белого. Тео, обернувшись, узнал гоблина, который сел на одной остановке с ними.

– Извините за мой чересчур острый слух. – Гоблин улыбался, показывая мелкие острые зубы. – Я не хотел вмешиваться, но все же скажу: если вы так и не найдете ночлега в этом большом и не слишком дружелюбном городе, приходите сюда, ко мне и моим друзьям. Место незавидное, зато безопасное. Безопасное, – выразительно повторил он.

– Нам пора. – Кочерыжка жужжала крыльями у Тео над ухом.

– Спасибо. – Он зажал в кулаке бумажку, которую дал ему гоблин. – Вы очень добры.

– Мы ждем на вершине холма. – Гоблин кивнул – или скорее склонил голову, как бы благословляя Тео. – Ждем, когда переменится ветер.

Так и не разгадав этих последних реплик, Тео вышел за Кочерыжкой из автобуса.

– Что это за хрень насчет холма?

– Кто его знает? Культ какой-нибудь. Гоблины славятся по этой части.

Тео прочитал слова, написанные удивительно аккуратным почерком на клочке бумаги, и показал Кочерыжке: «Под Замковым мостом».

– Секта у них не в престижном районе, – только и сказала она.

Тео хотел уже скомкать записку и выбросить, но вспомнил, что в этом городе он чужак, без денег и без крыши над головой, так что разбрасываться нечего. Может, еще пригодится, когда бумага понадобится. Для предсмертной записки самоубийцы, к примеру.

Он положил листок с адресом в карман рубашки.

– Пришли, – сказала летуница, повернув за угол. – Соты «Фруктовый сад».

Тео вопреки ожиданиям увидел перед собой не термитник, а нечто вроде вертикального луга, усеянного светляками. Огоньки мелькали в воздухе – зеленоватые, розовые, желтые, бледно-голубые, – словно радиоактивная метель. Некоторые из них горели на крошечных балконах, но большинство влетало и вылетало из сотен дверей.

– Что это за огоньки такие?

– Летунцы. Здесь есть еще пиксы, хинки-пинки и хобы-фонарики, но летают только наши. А ты что думал?

– Но ты-то в темноте не светишься.

– Это чтобы не приставали. Пошли. – Она дернула его за ухо и улетела вперед.

Светящиеся фигурки проносились мимо на каждом шагу. Это действительно были крылатые человечки, такие же, как Кочерыжка, но Тео казалось, что он идет через трассирующий огонь: на каждого освещенного эльфа приходилось с полдюжины неосвещенных. Они свистали во тьме, как пули, обдавая его ветром, задевали крылышками его волосы и порой кричали что-то неразборчивое тоненькими голосками. Шум проезжих магистралей сюда не доходил, и Тео слышал эту писклявую болтовню повсюду. На балконах, где жильцы развешивали белье или просто наслаждались приятным вечером, смеялись, кричали и сплетничали. Сравнение со светлячками утратило свою актуальность: улочка, где хлопали крылья и звучали почти недоступные для слуха голоса, теперь больше напоминала пещеру с говорящими летучими мышами.

Жилой комплекс занимал всю глухую заднюю стену, принадлежавшую, как Тео понял позднее, другому, полномасштабному зданию. Соты, что-то среднее между многоэтажным домом и голубятней, начинались на уровне его колен и заканчивались в нескольких ярдах над головой. Похоже было, что всю стену залепили деревянными почтовыми ящиками и прорезали в них дырочки, как в скворечниках. Большинство жилищ имело балконы, но кое-где под порогами виднелись только цветочные корзинки.

Первое впечатление чего-то безличного наподобие улья или птичника продержалось недолго: здешние жители явно старались придать своим домам побольше индивидуальности. В корзинках разводили цветы, украшали их мишурой или драпировками, в окошках висели занавески и светились абажуры, подобранные в тон разноцветным бликам летучих хозяев. Большие семьи снимали, видимо, сразу по нескольку ящичков, от двух до шести, соединяя их лесенками, шестами и даже горками, к восторгу живущего в Тео мальчишки.

Не все лесенки вели от одного жилища к другому – в основном длинные гармошки спускались к земле, и в чрезвычайных обстоятельствах их, как видно, можно было поднять.

– Для чего нужны эти большие лестницы? – спросил Тео.

– Для пиксов – они летать не умеют. Ты вот что, подожди меня здесь. Я на минутку. – И Кочерыжка шмыгнула в освещенную дверцу где-то над его головой. Со смежных балконов смотрели на Тео, но без особого интереса.

Кочерыжка задерживалась, и Тео, поджидая ее, впервые задумался, что значит быть такой, как она – каково ему было бы жить в мире гигантов ростом с мамонтово дерево. Воображение отказывалось ему помогать. «Сюда бы понимающего человека, университетского профессора, скажем. А лучше целую команду исследователей. Тут можно жить годами и все равно ни до чего не додуматься».

– Здоровущий какой, – послышалось сверху. Из-за псевдоирландского диалекта он заподозрил, что это Кочерыжка прикалывается, но голос, кажется, был не ее.

– Ясное дело, – отозвался другой голосок. – Она ведь сказала, что он большой.

– Я хочу сказать, что он даже для большого здоровый. А плечи-то!

– Помолчали бы, трещотки, – взмолился третий незнакомый голос. – У меня опять голова разболелась.

Тео посмотрел наверх. На балконе, как раз над ним, стояли три девушки размера Кочерыжки. Две темненькие – одна с короткими волосами, другая с длинными и обладательница пышной золотой гривы, частью накрученной на папильотки. У всех из-под халатиков торчали крылья.

– Вы Тео? – спросила блондинка. – Какой вы огромный!

– Ты ничего умнее не придумала, Жанна? – фыркнула стриженая. – Я тебе просто удивляюсь. Не обращайте на них внимания, – посоветовала она, перегнувшись вниз. – Они только вчера из деревни.

– Ладно тебе, Косточка, – сказала другая брюнетка. – Она тут на месяц дольше, чем мы, и ужасно важничает.

– Э-э-э... – попытался вникнуть в ситуацию Тео. – Вы Кочерыжкины соседки, да?

– Да, – ответила брюнетка с длинными волосами, – хотя, судя по тому, как часто она балует нас своим обществом, то это болотный огонек какой-то, а не соседка. – Она присела в насмешливом реверансе. – Я Пушок, а эта зануда – моя сестра, Косточка.

– Пушок и Косточка... – кивнул озадаченный Тео.

– Да, мы Персики. А вот эту, с волосами как у Пег Паулер, зовут Жанна.

– Ничего подобного, – жеманно возразила блондинка. – На самом деле я Баклажанна. Я актриса, и это мой псевдоним.

– У себя в Боярышнике она была просто одной из Синеньких, – вставила Косточка.

– Какая же ты сегодня противная! – возмутилась Жанна.

– У меня голова болит.

Тео пока что не пользовался особой популярностью у женского населения Эльфландии, а сейчас их было три против одного. У него создалось чувство, что разница в размерах здесь имеет не больше значения, чем его превосходящая – по сравнению с Кочерыжкой – сила.

• Предыдущая
• 59/155
• Следующая