Натуралист на Амазонке - Бейтс Генри Уолтер - Страница 33

• Предыдущая
• 33/106
• Следующая

Выйдя 2-го из Уитукуары, мы все высадились на берег: матросы — поудить рыбу в маленьком ручье, а мы с Жуаном да Куньей — пострелять птиц. Мы увидали стаю ало-синих ара (Macrocercusmaco), питающихся плодами пальмы бакаба; глядя на них, кажется, будто под темно-зеленой кроной развеваются яркие флаги. Мы высадились ярдах в 50 от того места, где сидели птицы, и осторожно поползли через лес, но, прежде чем добрались до попугаев, они улетели, издавая громкие пронзительные вопли. Около одного дикого плодового дерева нам повезло больше, ибо мой спутник застрелил анака (Derotypuscoronatus), одну из самых красивых птиц семейства попугаев. Она зеленого цвета и с задней стороны головы имеет хохолок из перьев, красный с синей каймой, который может произвольно поднимать и опускать. Анака — единственный попугай Нового света, очень похожий на австралийского какаду. Птица эта встречается во всех низменных районах Амазонского края, но нигде не водится в большом числе. Немногим удается приручить ее, и мне никогда не приходилось наблюдать, чтобы ее удалось выучить говорить. Тем не менее туземцы очень любят эту птицу и держат у себя в домах ради удовольствия видеть, как это раздражительное создание расправляет свои прекрасные перья, что оно обыкновенно делает, когда его дразнят. Матросы вернулись с обильным уловом рыбы. Меня поразило большое число различных видов; преобладал среди них один вид Loricaria длиной в целый фут и целиком одетый костным панцирем. Он встречается в изобилии в определенное время года в мелководье. Мясо у него сухое, но очень вкусное. Матросы принесли также небольшого аллигатора, которого называли жакаре-куруа; они говорили, что вид этот встречается только в мелких протоках. Он имел не больше 2 футов в длину, хотя, по утверждению индейцев, то было.взрослое животное; они назвали его mai d'ovos, т. е. матерью яиц, потому что разорили гнездо, которое нашли у самой воды. Яйца были немного больше куриных и правильной овальной формы, твердая скорлупа имела шероховатую поверхность. К сожалению, когда мы вернулись на шхуну, аллигатора уже разрезали на куски, чтобы съесть, и потому мне не удалось разобраться в его видовых особенностях. Куски насадили на вертела и принялись жарить над огнем; каждый матрос стряпал для себя. Впоследствии я больше не встречал этого вида аллигаторов.

Рис. Рыба акари (Loricaria duodecimalis)

3 октября. Около полуночи начал дуть ветер, которого мы долго ожидали, матросы подняли якорь, и вскоре мы уже плыли по самой Амазонке. Я встал задолго до восхода солнца, чтобы посмотреть на великую реку при лунном свете. Дул свежий ветер, и судно быстро неслось по воде. Проток, по которому мы шли, представлял собой всего-навсего узкий рукав реки шириной около 2 миль; полная ширина реки в этом месте больше 20 миль, но течение разделяется натрое рядом больших островов. Тем не менее река имела вид самый величественный. Она не производила впечатления озера, как водные просторы Пара и Токантинса, но обнаруживала мощь громадного струящегося потока. Желтоватые мутные воды также составляли резкий контраст с реками, входящими в систему Пара. Проток образовал великолепный плес, раскинувшийся с юго-запада на северо-восток; казалось, что воды сливались с небесами. В 11 часов утра мы добрались до Гурупа, маленького селения, расположенного на скалистом берегу высотой 30-40 футов. Здесь мы высадились, и мне удалось побродить по окрестным лесам, пересеченным многочисленными тропками и устланным ковром плаунов, которые вырастают до 8-10 дюймов в высоту и населены множеством блестящих синих бабочек из семейства Theclidae, или голубянок. В 5 часов пополудни мы снова пустились в путь. Вскоре после захода солнца, когда мы пересекали устье Шингу, первого крупного притока Амазонки длиной 1200 миль, на северо-востоке неожиданно показалась черная туча. Жуан да Кунья распорядился убрать все паруса, и тотчас же налетел страшный шквал, поднимавший пену на воде и производивший ужасный шум в окрестных лесах. Затем пошел проливной дождь, но уже через полчаса все снова было тихо, и в безоблачном небе показалась полная луна.

Из устья Шингу путь, по которому следуют суда, ведет прямо через реку, имеющую здесь 10 миль в ширину. Около полуночи ветер стих; судно находилось в это время неподалеку от большой мели под названием Баишу-Гранди. Мы простояли здесь в штиле под изнурительной жарой в продолжение двух дней, а когда с восходом луны в 10 часов вечера 6 числа снова задул пассат, оказались на подветренном берегу. Несмотря на все усилия нашего лоцмана, судно село на мель. К счастью, дно было сложено одним только мягким илом, так что, бросая якорь в наветренную сторону и вытравливая канат всеми силами команды и пассажиров, мы снялись с мели, проведя довольно тяжелую ночь. Мы обогнули выступ мели, пройдя по глубине в 2 фатома; затем судно повернуло к западу, и к восходу солнца мы в приподнятом расположении духа уже неслись вперед на всех парусах под ровным ветром.

Теперь погода на протяжении нескольких дней подряд стояла чудесная, воздух был прозрачно чист, ветер — прохладный и бодрящий. Днем 6-го на северном берегу реки показалась вдали цепь синих холмов — Серра-ди-Алмейрин. Я так долго жил на равнине, что холмы произвели на меня самое отрадное впечатление. Мы держались у южного берега и в течение дня прошли устья Урукурикаи и Акики, двух протоков, соединяющих Амазонку с Шингу. Весь этот южный берег отсюда и почти до Сантарена, на расстоянии 130 миль, представляет собой совершенно необитаемую низменность.

Он изрезан короткими рукавами, или заводями Амазонки, которые называются на языке тупи парана-миримами, т.е. маленькими речками. Следуя по ним, челноки могут пройти большую часть пути, почти не подвергаясь неприятностям сильного волнения в главной реке. Прибрежная полоса имеет вид самый заброшенный: лес здесь не так разнообразен, как на возвышенности, а береговую кромку, лишенную зеленого покрова вьющихся растений, которые служат столь пышной декорацией в других местах, на каждом шагу загромождают груды упавших деревьев, где обитают белые цапли, одиночные серые цапли и похожие на привидений аисты. Вечером мы миновали Алмейрин. Холмы, по словам фон Марциуса, который высаживался здесь, поднимаются на 800 футов над уровнем реки и поросли густым лесом до самых вершин: они начинаются на востоке несколькими невысокими и округленными возвышенностями, но к западу от селения принимают вид вытянутых гребней, которые, казалось, сравняла под одну высоту какая-то внешняя сила. Весь следующий день мы шли мимо цепи таких же плосковерхих холмов: одни стояли обособленно и имели форму усеченной пирамиды, другие вытянулись на несколько миль. В промежутке между холмами и хребтом Алмейрин расположена низменность, общая длина которой достигает миль 25; затем внезапно начинается Серра-ди-Марауакуа, за которой подобным же образом следуют хребет Велья-Побри, Серра-ди-Тапауинакуара и Сeppa-ди-Парауакуара. Все они резко отличаются от Серра-ди-Алмейрин отсутствием деревьев. У них крутые, неровные склоны, кажется, одетые короткой травой, но там и сям на них виднелись обнаженные белые пятна. Общая длина их составляет миль 40. Дальше, в направлении в глубь страны, их сменяют другие горные цепи, связанные с центральным горным хребтом Гвианы, который отделяет Бразилию от Кайенны.

Пока мы плыли вдоль южного берега в продолжение октября и двух последующих дней, почти все внимание наше занимали плосковерхие холмы на противоположном берегу.

Река здесь имеет в ширину 4— 5 миль, и в некоторых местах в середине течения лежат вытянутые и низменные лесистые острова, яркая и светлая зелень которых составляла удивительно красивый передний план на фоне великолепного ландшафта — широкой реки и серых гор. В 90 милях за Алмейрином находится селение Монти-Алегри; оно выстроено близ вершины последнего в этой цепи холма, который виден.с реки. Затем река несколько отклоняется к югу, и холмистая местность отступает от берегов Амазонки, чтобы снова показаться у Обидуса, милях в 100 к западу, значительно уменьшившись в высоте.

• Предыдущая
• 33/106
• Следующая