Невидимый - Уэллс Герберт Джордж - Страница 30

Верховые полицейскіе ѣздили по окрестнымъ проселкамъ, останавливаясь у каждой избы и предупреждая жителей, чтобы они запирали двери и, если не имѣютъ оружія, — не выходили изъ дома; всѣ школы были закрыты въ три часа, и испуганныя дѣти тѣсными кучками спѣшили домой.

Часа въ четыре или пять указъ Кемпа, правда, подписанный Эдаемъ, былъ уже расклеенъ по всему околотку. Въ немъ сжато, но ясно излагались всѣ условія борьбы, необходимость не давать Невидимому возможности ѣсть и спать, необходимость неусыпной бдительности и быстрыхъ мѣръ въ случаѣ, если обнаружатся какіе-либо признаки его присутствія. Дѣйствія начальства были такъ быстры и рѣшительны, всеобщая вѣра въ это странное существо распространилась такъ скоро, что до наступленія ночи вся страна, на протяженіи нѣсколькихъ сотъ квадратныхъ миль, была приведена въ самое напряженье осадное положеніе. И до наступленія ночи, вдобавокъ, по всему перепуганному и насторожившемуся краю пронесся трепетъ ужаса; изъ шепчущихъ устъ въ уста, быстрая и опредѣленная, распространилась всюду молва объ убійствѣ мистера Уикстида.

Если вѣрно наше предположеніе, что пріютомъ Невидимому послужили Гинтондинскіе кустарники, онъ, должно быть, вышелъ оттуда тотчасъ послѣ полудня съ какимъ-нибудь намѣреніемъ, требовавшимъ оружія для своего исполненія. Какое это было намѣреніе, мы знать не можемъ, но для меня, по крайней мѣрѣ, кажется вполнѣ доказаннымъ, что желѣзный прутъ былъ въ рукахъ Невидимаго еще до встрѣчи съ Уикстидомъ.

Конечно, о подробностяхъ этой встрѣчи мы не можемъ сказать ни чего достовѣрнаго. Она произошла нм краю песочной ямы, всего ярдовъ въ двѣсти отъ воротъ лорда Бордока. Все указываетъ на отчаянную борьбу, — притоптанная земля, многочисленныя раны Уикстида, его сломанная трость; но что, кромѣ бѣшеной маніи убійства, могло быть причиной нападенія — невозможно себѣ представить. Теорія сумасшествія кажется неизбѣжной. Мистеръ Уикстидъ былъ управляющій лорда Бордока, человѣкъ лѣтъ сорока-пяти, сорока-шести, самаго безобиднаго нрава и вида, послѣднее въ мірѣ существо, способное возбудятъ противъ себя такого страшнаго врага. Противъ него-то Невидимыя, повидимому, вооружился желѣзнымъ прутомъ, вырваннымъ изъ сломанной загородки. Онъ остановилъ этого безобиднаго джентльмена, спокойно шедшаго домой завтракать, напалъ на него, отнялъ у него его немудреныя средства защиты, сломалъ ему руку, повалилъ его и размозжилъ ему голову.

Конечно, онъ долженъ быть вынуть прутъ изъ загородки до встрѣчи со своей жертвой, — вѣроятно, несъ его съ собою.

Кромѣ вышеизложеннаго, только двѣ маленькія подробности бросаютъ нѣкоторый свѣтъ на это происшествіе. Во-первыхъ, то обстоятельство, что песочная яма была не прямо по дорогѣ мистера Уикстида домой, за футовъ за двѣсти въ сторону. Во-вторыхъ, разсказъ одной маленькой дѣвочки, шедшей послѣ перемѣны въ школу: по ея словамъ, она видѣла, какъ убитый «трусилъ» какимъ-то особеннымъ образомъ по полю къ песочной ямѣ. Ея изображеніе этого дѣйствія напоминало человѣка, что-то преслѣдующаго по землѣ передъ собою и время отъ времени тыкающаго въ это преслѣдуемое тростью. Дѣвочка послѣдняя видѣла мистера Уинстида въ живыхъ. Пропавши у нея изъ виду, онъ шелъ на смерть, и борьба была скрыта отъ нея только купой буковъ да легкой неровностью почвы.

Такія обстоятельства, по крайней мѣрѣ, въ глазахъ пишущаго эти строки, несомнѣнно, уменьшаютъ чудовищность убійства. Кажется весьма правдоподобнымъ, что Гриффинъ взялъ желѣзный прутъ въ качествѣ оружія, но безъ опредѣленнаго намѣренія употребить его на убійство. Тутъ могъ появиться Уинстидъ и замѣтить странную палку, неизвѣстно почему двигавшуюся по воздуху. Вовсе не думая о Невидимомъ, — такъ какъ Портъ-Бордокъ оттуда миляхъ въ двадцати, — онъ могъ пойти вслѣдъ за палкой. Весьма возможно, что онъ никогда даже не слыхивалъ о Невидимомъ. Легко представить себѣ, что Невидимый улепетывалъ себѣ потихоньку, боясь обнаружить свое присутствіе въ околоткѣ, а Уинстидъ, взволнованный и заинтересованный, преслѣдовалъ необъяснимо двигавшійся предметъ и, наконецъ, ударилъ по нему.

Конечно, Невидимый при обыкновенныхъ обстоятельствахъ могъ безъ труда обогнать своего пожилого преслѣдователя, но поза, въ которой нашли тѣло Уинстида, показываетъ, что онъ имѣлъ несчастіе загнать свою добычу въ уголъ между густою порослью крапивы и песочной ямой. Для тѣхъ, кто знаетъ удивительную раздражительность Невидимаго — заключеніе этой встрѣчи представить нетрудно.

Но все это однѣ догадки. Единственные несомнѣнные факты, — такъ какъ на разсказы дѣтей вполнѣ полагаться не слѣдуетъ, — это обнаруженіе тѣла убитаго Уинстида и окровавленнаго желѣзнаго прута, валявшагося въ крапивѣ. То, что прутъ былъ брошенъ Гриффиномъ, показываетъ, что въ волненіи, овладѣвшимъ имъ въ эту минуту, онъ забылъ свой первоначальный планъ, если такой планъ и существовалъ дѣйствительно. Конечно, Невидимы былъ большой эгоистъ и человѣкъ безсердечный, но видъ его жертвы, его первой жертвы, окровавленной и жалкой, безпомощно валявшейся у его могъ, могъ открыть въ немъ давно задержанный источникъ раскаянія, въ которомъ могли потонуть на минуту всякіе, какіе бы ни были у него, планы.

Послѣ убійства мистера Уинстида онъ, повидимому, бѣжалъ по дорогѣ къ дюнамъ. Разсказывають, что двое рабочихъ въ полѣ у Фернъ-Боттома слышали какой-то голосъ. Голосъ этотъ вылъ и хохоталъ, рыдалъ и стоналъ, а по временахъ вскрикивалъ. Странный, должно быть, былъ голосъ. Онъ пронесся по клеверному полю и замеръ по направленію къ дюнамъ.

Въ это время Невидимый уже зналъ, вѣроятно, какъ быстро воспользовался Кемпъ подъ секретомъ сообщенными ему свѣдѣніями. Онъ нашелъ уже всѣ двери запертыми; бродя вокругъ желѣзнодорожныхъ станцій и заглядывая въ гостиницы, навѣрное, прочелъ развѣшенныя всюду объявленія и понялъ, какая на него устраивалась облава. Съ наступленіемъ вечера поля усѣялись группами людей и огласились лаемъ собакъ. Охотники на человѣка получили особыя инструкціи, какъ помогать другъ другу въ случаѣ встрѣчи съ врагомъ. Но отъ всѣхъ нихъ онъ увернулся. Намъ понятно отчасти его бѣшенство, которое не уменьшалось, вѣроятно, и тѣмъ обстоятельствомъ, что онъ самъ доставилъ свѣдѣнія, такъ безжалостно употреблявшіяся теперь противъ него. Въ этомъ день, по крайней мѣрѣ, онъ палъ духомъ: почти цѣлыя сутки, за исключеніемъ встрѣчи съ Уинстидомъ, его травили. Ночью онъ, вѣроятно, поѣлъ и поспалъ, такъ какъ къ утру оправился и опятъ сталъ самимъ собою, — сильнымъ и дѣятельнымъ, гнѣвнымъ и злобнымъ, готовымъ къ своей послѣдней великой борьбѣ противъ міра.

Кемпъ прочелъ странное посланіе, написанное карандашомъ на засаленномъ клочкѣ бумаги.

«Вы были удивительно энергичны и умны», стояло въ письмѣ, «хотя что вы этимъ выиграете — я не могу себѣ представить. Вы противъ меня. Вы травили меня цѣлый день и старались не дать мнѣ отдыха ночью. Нo я ѣлъ вопреки вамъ, спалъ вопреки вамъ, и игра еще только начинается. Ничего не остается, кромѣ установленія террора. Объявляю вамъ о его первомъ днѣ. Портъ-Бордокъ отнынѣ уже не подъ властью королевы, скажите это вашему полковнику и полиціи и всѣмъ, — онъ подъ моею властью, — подъ властью террора! Нынѣшнее число — Первое число перваго года новой эры — эры Невидимаго, Я — Невидимый Первый. Сначала правленіе мое будетъ милостиво. Въ первый день будетъ всего одна казнь, ради примѣра, казнь человѣка, имя которому — Кемпъ. Сегодня его настигаетъ смерть. Пусть запирается, пусть прячется, пусть окружитъ себя стражей, пусть закуетъ себя въ броню, — смерть, невидимая смерть идетъ къ нему. Пусть принимаетъ мѣры предосторожности, это произведетъ впечатлѣніе на мой народъ. Смерть двинется изъ почтоваго ящика нынче въ полдень. Письмо будетъ положено передъ самыхъ приходомъ почтальона — и добрый путь. Игра начинается. Смерть идетъ къ нему. Не помогай ему, народъ мой, чтобы и тебя не постигла смерть. Сегодня Кемпъ умретъ.»

Кемпъ дважды перечелъ это письмо.

— Это не мистификація, — сказалъ онъ. Это его голосъ! И онъ не шутитъ.