Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 122

• Предыдущая
• 122/174
• Следующая

Зейнеб сидела на корточках и мяла шкуру.

Тагай молча и пытливо посмотрел на неё и сказал: – Довольно! Обмойся и принарядись.

Он немного подождал и, не услышав ответа, вышел. Курляуш выглядывала из-за угла и манила его пальцем. – Ну? – спросил он, подходя к ней.

– Озолоти рабу твою, и я расскажу такое, что кровь застынет в жилах.

– Ну? – спросил он, бросая ей золотую монету. – Мало, – сказала она, – но, когда ты узнаешь, ты сам дашь… Знай: Зейнеб обокрала твоих жен!

Тагай презрительно усмехнулся и пошел дальше, но Курляуш схватила его за халат и зашептала:

– Зейнеб подкупила стражу Джуры и вместе с ним убежит! – Это правда? – спросил он, стараясь казаться спокойным. – Клянусь! – ответила старуха.

– Хорошо, – сказал Тагай, – я подарю тебе девять шелковых халатов, девять бархатных и много серебра. Молчи! Пусть все идет как идет. Остальное – мое дело.

Курляуш поцеловала полу халата у Тагая и возвратилась к Зейнеб.

– Помни, Зейнеб, – сказала она ей, – значит, послезавтра ночью.

– А ты о чем говорила с Тагаем? – спросила Зейнеб, пытливо глядя на Курляуш.

– Старая Курляуш просила его оставить тебя в покое, – быстро ответила Курляуш.

Старуха ушла из сарая и, пробравшись на мужскую половину, попросила Тагая не заходить к Зейнеб три дня. Не доверяя старухе, Тагай поручил своим людям разузнать все подробно, и те подтвердили, что Зейнеб подготовила побег Джуры. В условленную ночь Джура, Чжао и Саид с нетерпением ждали сигнала.

В полночь решетка отодвинулась, и на фоне неба вырисовались три головы.

– Скорее лестницу, скорее! – закричал Джура. Сверху донесся тихий смех и упало что-то круглое. Джура увидел, что это была отрезанная голова.

– Неужели ты думал, Джура, – донесся сверху голос Тагая, – что ты меня перехитришь?

– Ты убил ее? – крикнул Джура, быстро ощупывая голову. – Нет, Зейнеб – моя жена и ждет меня дома. Это только голова предателя!

Тагай, возвратившись домой, не нашел Зейнеб. Он обыскал весь дом – её не было.

– Старуха, – спросил он Курляуш, – где Зейнеб? – Я старая, я плохо слышу, я ничего не знаю. Я все тебе рассказала, и ты сказал, что сам все сделаешь. Я твоя послушная собака.

– Но она ускакала на коне, которого купила ты. Мне это сказали.

– Она украла у меня этого коня! Я хотела подарить его своему племяннику и купила на те деньги, что ты мне дал. Курляуш плакала, стоя на коленях перед Тагаем. Рассчитывая получить ещё золота, она предупредила Зейнеб, что все открыто, Джура убит, и подробно рассказала путь на восток. От Тагая Курляуш побежала к женам:

– Я помогла вам избавиться от Зейнеб, я ваш друг. Неужели вы не одарите меня халатами и платьями?

Послав за Зейнеб погоню, Тагай занялся узниками. – Обыщите их! – приказал он.

Но это было очень трудно сделать.

Много позже, когда шум борьбы утих и сторожа ушли, унося два отобранных ножа, лунный луч осветил яму.

Там неподвижно лежали истерзанные, полумертвые узники, покрытые окровавленными лохмотьями. От смерти их спас Безносый, помня наказ Тагая сохранить Джуру для предстоящей казни. После отчаянной борьбы у Саида ныло все тело. Он испытывал мучительный голод, и сознание, что есть нечего, ещё больше распаляло его аппетит.

В полузабытьи он увидел перед собой груды жареного мяса и огромный котел с кипящим бульоном. Саид потянулся к мясу, но не смог достать. Он хотел вскочить и побежать, но не мог подвинуться и на локоть. Саид очнулся и явственно услышал, что кто-то ест, вкусно причмокивая губами. Саид быстро сел и оглянулся. Джура что– то грыз. От злости Саид даже поперхнулся. Он ясно представил себе, как Джура вынимает из укромного местечка мясо и лепешки и втихомолку уплетает, даже не поделившись с ним. – Ага! Ага! – отчаянно закричал Саид, подползая на четвереньках к Джуре.

Просунув руку под лохмотья, он крепко схватил Джуру за волосы и сильным рывком запрокинул голову назад.

– Он грызет… собственную руку! – прошептал в ужасе Саид, продолжая бессознательно держать за волосы голову Джуры. Чжао подполз. Он понял, что терпению Джуры пришел конец и свободолюбивый охотник решился на самоубийство. Не имея под руками ножа, чтобы перерезать вены и умереть от потери крови, он в отчаянии решил зубами перегрызть их на руке.

– А-а-а!… – застонал громко Джура, тряхнув головой. Саид выпустил его волосы и быстро отдернул руку. Чжао навалился на Джуру и, уцепившись обеими руками за волосы, приподнял его голову. Саид с трудом удерживал руку. – Зачем мучиться?… Пустите! Да пустите же! – хрипло, скороговоркой говорил Джура.

– Слушай меня, слушай, Джура! – И Чжао сильно встряхнул его за волосы. – Умереть успеешь, и так убьют. А если удастся сбежать?… Умрешь и не отомстишь Тагаю? Живи! Назло ему живи! – Конец, все равно конец! Зачем мучиться? – Джура стонал и бился головой об стену. – Пустите, убью! – хрипло закричал он и вырвался.

Чжао упал на бок. Упершись рукой в пол, он нащупал камень и ударил им Джуру по голове. Джура, поднявшийся было на колени, упал навзничь.

– Так лучше. Эй, Саид, собирай паутину! – сказал Чжао. Они стонали от боли, шарили распухшими пальцами по стенам и не находили паутины.

Тогда Чжао разорвал рукав рубахи на полосы и туго-туго перевязал руку Джуры.

– Ничего, – сказал он, – вовремя спохватились. Рука не пропадет. Сухожилия целы, и крови вытекло не так уж много. Ты чего, Саид?

Саид, сидя на корточках и упершись лбом в стену, рыдал, как ребенок.

• Предыдущая
• 122/174
• Следующая