Школа Добра - Ли Марина - Страница 76
- Предыдущая
- 76/149
- Следующая
– И я видел его сегодня утром. Красная нить в его ауре светится почти так же ярко, как в Юлкиной.
– Проклятье!
– И еще, – Эро недоверчиво посмотрел на мага. – У меня создалось такое впечатление, что Юла об ЭТОМ вообще не знает. Ну, об Алексе... Мне кажется, это несколько странно.
– Тебе кажется, – отрезал Александр Иннокентьевич. – Спасибо за информацию, но я все-таки настаиваю на своем первоначальном заявлении: Юла – не твоя забота.
– Не моя, – прошептал в уходящую спину юный сыщик. – А жаль...
***
Бурное начало второго семестра, наконец, перетекло в спокойные учебные дни. Помимо основных занятий у меня были дополнительные занятия с Вельзевулом Аззариэлевичем, факультатив по циклистике, а к тому еще и работа в новом и пока единственном в мире пельменнике. Мы с Могилой решили совместить полезное с полезным. То есть не просто зарабатывали деньги, веселясь и хохоча под руководством Тищенко, мы еще и совместную курсовую работу писали на тему "Психологические особенности случайно одушевленных предметов".
Первую неделю Гениальные Ручки был вынужден выгонять нас из пельменника, который он называл громким словосочетанием "Экспериментальная лаборатория" силой.
Причем выгонять приходилось не только нас, но и Веника, который так и не при знался, с кем он обнимался в тайне от товарищей, но, к яростному неудовольствию Альфа Ботинки, вернулся в наши дружные ряды. Веник в пельменнике был заинтересован не меньше, чем Тищенко. Потому что украденный им у Амадеуса пельмень, которого Фростик ласково именовал Пельмунчиком, к огромному сожалению нашего старосты, отказывался размножаться. Хотя его не однажды оставляли одного в комнате и даже в темноте.
Таким образом, получилось полное разделение труда: мы с Авророй, в основном, записывали тексты песен, которые и вправду, почти никогда не повторялись, а Гениальные Ручки с Веником выясняли причины и факторы способствующие размножению подопытных. Из-за этого староста химиков ходил все время нервный, потому что сроки поджимали, нужно было сдавать заказчикам первую партию, а поющие демотиваторы активно размножались только после общения со своим гениальным создателем. То есть, в течение двадцати четырех часов Тищенко должен был, хотя бы раз, показаться им на глаза. Иначе – ни-ни.
Бурное начало второго семестра, наконец, перетекло в спокойные учебные дни. Помимо основных занятий у меня были дополнительные занятия с Вельзевулом Аззариэлевичем, факультатив по циклистике, а к тому еще и работа в новом и пока единственном в мире пельменнике. Мы с Могилой решили совместить полезное с полезным. То есть не просто зарабатывали деньги, веселясь и хохоча под руководством Тищенко, мы еще и совместную курсовую работу писали на тему "Психологические особенности случайно одушевленных предметов".
Первую неделю Гениальные Ручки был вынужден выгонять нас из пельменника, который он называл громким словосочетанием "Экспериментальная лаборатория" силой.
Причем выгонять приходилось не только нас, но и Веника, который так и не при знался, с кем он обнимался в тайне от товарищей, но, к яростному неудовольствию Альфа Ботинки, вернулся в наши дружные ряды. Веник в пельменнике был заинтересован не меньше, чем Тищенко. Потому что украденный им у Амадеуса пельмень, которого Фростик ласково именовал Пельмунчиком, к огромному сожалению нашего старосты, отказывался размножаться. Хотя его не однажды оставляли одного в комнате и даже в темноте.
Таким образом получилось полное разделение труда: мы с Авророй, в основном, записывали тексты песен, которые и вправду, почти никогда не повторялись, а Гениальные Ручки с Веником выясняли причины и факторы способствующие размножению подопытных. Из-за этого староста химиков ходил все время нервный, потому что сроки поджимали, нужно было сдавать заказчиком первую партию, а поющие демотиваторы активно размножались только после общения с со своим гениальным создателем. То есть, в течении двадцати четырех часов Тищенко должен был, хотя бы раз, показаться им на глаза. Иначе – ни-ни.
Длительное, кропотливое исследование и бессонные ночи показали, что пельмени, как это ни странно, реагируют на настроение окружающих людей. Причем их прозорливость не однажды вгоняла каждого из нас в краску. Самая лучшая реакция была на Тищенко, его подопытные, по-моему, просто видели насквозь, угадывая минимальные оттенки настроения.
Вообще, работать в пельменнике было легко и весело. Я даже уже почти не обижалась на маленьких монстров за их ехидные песенки и подкалывающие намеки. И, если честно, подумала утащить одного в комнату, полагая, что он составил бы недурную компанию нашему зоопарку в лице Григория и Вепря.
Но у судьбы на меня и пельменные демотиваторы были совсем другие планы, потому что к концу первого учебного месяца случился Большой Карточный Турнир, который многое изменил в моей жизни и в жизни моих друзей.
Большой Карточный Турнир, или Рождение звезды
Во вторник на дежурство в лабораторию я отправилась одна. У Аврорки были какие-то важные дела, Веник умчался на таинственное свидание, Тищенко вообще соврал что-то неубедительное. Но я почему-то ничего не заподозрила. Одна, так одна. Можно будет в тишине пельменника к практическим подготовиться. Ну, как в тишине... Под музыкальное сопровождение, конечно, если не удастся с пельменями договорится. А они в последнее время были какие-то напряженные и очень плохо шли на контакт.
Поэтому я очень сильно удивилась, застав в лаборатории странную тишину, которую приветственным соло нарушило грустное:
– Опустела без тебя Земля.
Как мне несколько часов прожить?
– Я тоже, конечно, скучала, – почти растроганно проворчала я, и немедленно добавила:
– Но не до такой степени.
Потому что все тот же голос пропел трогательно и с надрывом:
– Сколько бы я не бродила по свету,
Тень, моя тень на холодной стене.
Нету без Вас мне спокойствия, нету,
Дождик осенний, поплачь обо мне.
Дождик осенний, поплачь обо мне.
А потом наступила блаженная тишина и я полностью окунулась в учебники и конспекты.
Не знаю, сколько прошло времени, но отвлек меня от решения очередной задачи скрип двери. Резко обернулась на звук и вздрогнула от холодного ужаса, ибо из дальнего угла снова раздалось одинокое пение:
– Утекай в подворотне нас ждет маньяк,
Хочет нас посадить на крючок…
– Да, заткнешься ты уже? – проворчала я в адрес навязчивого пельменя и громче добавила:
– Кто там?
В проеме показался незнакомая мне девчонка с зоологического факультета. Она глубоко засунула руки в карманы голубого платья и радостно мне улыбнулась:
– Приветики, – без спроса шагнула внутрь и оглянулась по сторонам. – А ты чего тут?
Я немного растерялась. Что обычно отвечают на вопрос «Ты чего тут?» Особенно, если ты«не чего», а на самой, что ни на есть работе сидишь, процесс размножения караулишь и к практическим занятиям готовишься.
– А что? – поднялась ей навстречу и постаралась встать так, чтобы как можно дальше оттеснить ее от стола, на котором «опытные образцы» размещались. Просто пельмени – они же существа нервные, всполошатся, потом неделю будут разную дребедень петь. И это мы их только-только отучили начинать день с гимна в шесть утра и им же заканчивать в полдень. Нет, патриотизм – вещь замечательная, никто не спорит, но не в таких количествах, наверное.
– Я думала, тут никого не будет… – протянула и шагнула, пытаясь обойти меня справа.
– Зачем тогда приперлась? – я зеркально отражала ее попытки прорваться за мою спину и проклинала мысленно своих друзей, которые именно сегодня оставили меня одну.
– Я против тебя ничего не имею, – проникновенным голосом заверила меня пришедшая и я немедленно испугалась. Тем более что из угла долетело зловещее:
– А я буду пиратом-гадом, всех поставлю раком-задом,
Будет черным знамя-знамя, и не жди меня мама-мама.
- Предыдущая
- 76/149
- Следующая
