Сага об ИКЕА - Торекуль Бертил - Страница 47

• Предыдущая
• 47/56
• Следующая

Взять, например, его характерную черту – интерес к ценам. Кампрад одержим ценами, их беспрерывным сравниванием: цены на маринованные огурцы, цены в гостиницах, цены на зубную пасту, фанеру, стаканы для пива, жевательный табак и алкогольные напитки. Он, как зачарованный, вглядывается в чеки из магазина, где делает покупки его жена. Однажды вечером в Хумлебеке он показывал мне прейскурант в несколько сотен страниц, общий список цен на весь огромный ассортимент изделий ИКЕА. «Когда-то я знал наизусть почти все наши цены». Он говорит это устало и гордо одновременно. Но, кроме того, он немного сожалеет, что уже начал отставать, словно это в пределах человеческих возможностей – упомнить десять тысяч наименований во всех их вариациях.

Что еще остается, так это уникальная способность запоминать подробности по всем вопросам, касающимся компании – ее персонал, изделия и финансы, и одновременно видеть всю картину в целом. В этом часть его мастерства как бизнесмена. Достаточно ли заразителен этот пример, насколько отлажен механизм нашей работы и будут ли следующие поколения четко следовать концепции компании? Настолько, чтобы концепция фирмы ИКЕА в обозримом будущем не претерпела изменений? Кто может принять на себя такую ответственность? Должен ли кто-либо это делать? Что произойдет, когда однажды Ингвар приподнимет шляпу и скажет, что больше не может одним своим словом решать, каков должен быть дух целого магазина?

Бесконечная ответственность лежит на плечах любого, кто примет его наследство.

Поздняя осень в Смоланде, от воды веет холодом. Ингвар идет по влажной, склонившейся от ветра траве, мимо вечных каменных изгородей. Они изображены на плакатах, развешанных в магазинах ИКЕА по всему миру, чтобы напоминать каждому о духе и происхождении, об исходной точке. Он останавливается в красивой березовой роще, тонкие, но сильные стволы вежливо кланяются, не слишком низко, ровно так, как нужно. «Именно здесь я мечтал бы быть похороненным, – говорит он. – Я уже говорил с пастором, так что все в порядке».

Позже вечером он скажет: «Что мне больше всего нравится в людях, так это скромность и сила воли. Заботливость, умение дружить. Но больше всего я ценю скромность».

Ингвар, похоже, описывает такого человека, каким сам хотел бы быть.

Надо сказать, что вся история ИКЕА в России несет отпечаток какой-то одержимости. Было бы неправильно называть это романтизмом. Жажда роста и самоутверждения – вот что движет этой компанией.

Все присутствовавшие на открытии первого российского магазина ИКЕА в Химках 22 марта 2000 года чувствовали накал страстей в этих давних, но бурных отношениях. Казалось, что на волю выпустили джинна. К этому моменту ИКЕА открыла около 150 магазинов по всему миру, но впервые это событие сопровождалось таким феерическим хаосом. Тридцать семь тысяч пятьсот девять человек посетило новый магазин в день открытия. Многокилометровые пробки растянулись по дороге, люди бросали свои машины где придется, а продажи побили все рекорды. Во многом это произошло благодаря дерзкой рекламной кампании и наполнившим город слухам. Экономическое чудо – по-другому не назовешь.

Для Ингвара Кампрада этот день стал кульминацией долгого пути. Он стоял у входа, еле сдерживая слезы, и с наивным усердием пытался пожать руку всем входящим. Ему хотелось расцеловать их всех или по крайней мере через одного. А потом он будет каждый день названивать генеральному директору ИКЕА в России Леннарту Дальгрену, чтобы с радостным волнением выспрашивать о том, как идут продажи, какой выходит оборот, хватает ли тефтелей в ресторане, ну и вообще, как там у вас дела…

А дела шли лучше некуда, и эта история получила свое продолжение.

Сегодня в Подмосковье открыты уже три магазина ИКЕА, а три проекта находятся в процессе разработки, среди которых огромный магазин в центре города. Оборот в несколько миллиардов рублей и пять миллионов посетителей ежегодно.

Когда оглушительный успех стал очевиден, как дым развеялись не только старые расчеты, но прежде всего те предрассудки о России, которые успели укорениться в ИКЕА. Упорно, как жаркий летний ветер над тайгой, растет уверенность, что в новом веке эта страна принесет ИКЕА удачу. В те небывалые дни нашлись безумцы, которые предлагали в ближайшие десять лет построить 50 российских магазинов ИКЕА…

Страсть захватила с новой силой, заставив позабыть, какой мучительной была первая влюбленность.

Но основатель компании вряд ли был сильно удивлен или обеспокоен. На протяжении десятилетий он сам и его детище достигали лучших результатов в моменты самого сильного сопротивления. Это правило сработало в тот день, когда в смоландских лесах открылся первый магазин, когда появились плоские упаковки, когда впервые вышли на международный рынок, – и не оставляло Ингвара Кампрада на протяжении всего этого извилистого пути, который в 2000 году привел его в Химки.

В необходимости преодолевать препятствия заключена огромная творческая сила. Ингвар Кампрад начинает волноваться, когда дела идут слишком хорошо. Он чувствует душу своей компании: для роста и развития ей необходимо сопротивление.

Завоевать Москву непросто. Спросите у тех, кто пробовал: Наполеон, Карл XII… И отметьте, что по чистой случайности рядом с первым магазином ИКЕА находится памятник, символизирующий противотанковые ежи, которые задержали немецкие танки под Москвой в 1942 году.

На протяжении долгого времени казалось, что ИКЕА тоже не сможет завоевать эту страну.

Все началось в ранние 60-е. Монополисты шведского мебельного рынка заставили Ингвара Кампрада отправиться за границу в поисках новых поставщиков. Счастливая судьба привела его в коммунистическую Польшу, страну с низкими зарплатами и большими возможностями. Он хотел вести дела и с огромной Страной Советов, которая тоже привлекала его своими невысокими ценами. Ингвар Кампрад был абсолютно убежден, что чистый бизнес (может быть, еще спорт и культура) сможет прорваться через «железный занавес», воздвигнутый холодной войной.

Первые незначительные сделки проводились через шведского агента. В результате получили довольно неудачную обивочную ткань. Определенный прорыв наметился в начале 70-х годов, когда Советы приняли участие в Кёльнской ярмарке, которая по сей день является самым крупным мебельным событием в Европе. Там Ингвар Кампрад тесно сдружился с Игорем Ильиным и Вадимом Галоненом, оба работали в советском Экспортлесе. Эта организация занималась промышленным экспортом леса. Нужно отдать должное Галонену, который проявил искреннюю заботу об ИКЕА. Сейчас он удачливый предприниматель, контактирующий с ведущими фирмами Германии. «Мне кажется, его сердце навсегда осталось с нами», – обычно говорит Ингвар Кампрад.

В те времена иностранцам запрещали посещать фабрики, на которых они размещали свои заказы. Это приводило к ошибкам в поставках и вызывало раздражение. Только в 1974 году после переговоров в Министерстве лесной промышленности появились перспективы для более разумного сотрудничества с экономической и технической точек зрения. ИКЕА импортировала оборудование и запчасти, став в определенном смысле совладельцем нескольких деревообрабатывающих предприятий. Фабрика «Стандарт» в Таллине выпускала тогда большое количество стеллажей ИВАР, березовых стульев ПЭР и сосновых ХЁГМО. Позднее производство переместилось на ДОЗ в Приозерске.

Это время запомнилось Ингвару Кампраду не впечатляющими оборотами, а хорошими контактами, среди которых он в первую очередь называет Галонена (они родились в один день – неплохая основа для совместного бизнеса!). Тогда, да, собственно, и сейчас, закупочная деятельность в России не впечатляла своим размахом. ИКЕА приобретала здесь широкий ассортимент товаров: от стульев и стеллажей до кофейных чашек и хлебниц, но приоритеты не были расставлены. До сих пор Россия поставляет лишь десятую часть того, что дает ИКЕА «маленькая» Польша – 300 миллионов шведских крон по сравнению с 3 миллиардами.

• Предыдущая
• 47/56
• Следующая