Я шёл с Ганнибалом - Бауман Ганс - Страница 37

• Предыдущая
• 37/41
• Следующая

— Что у тебя там? — закричали они на Дукара, стукнув по котлам.

— Я повар, — объяснил Дукар. Он назвал манипулу — римское воинское подразделение, для которого готовил. — Но этого отряда уже нет.

— Зато есть мы, — сказал их предводитель, взглянув на остальных.

— Он может быть нам полезным, — сказал один из них.

Дукар растерянно переводил свой взгляд с одного воина на другого.

— А он? — предводитель указал на меня.

— Это мой помощник, — смущенно сказал Дукар.

— С какого времени? — Предводитель что-то заподозрил. — Что это за одежда на нем? — Он внимательно посмотрел мне в лицо, потом схватил меня за больную руку. — Что ты сделал со своим луканским быком? — спросил он, и его глаза недобро сверкнули.

У меня так заболела рука, что я закричал. Пот выступил у меня на лбу.

— Он ранен, — сказал Дукар.

— Смотри лучше за своими ослами, — грубо прикрикнул на него римлянин, — не то мы с тобой быстро разделаемся!

У Дукара затряслись руки, и он стал умолять предводителя:

— Он убежал от них и больше не хочет иметь с ними ничего общего, он всего только мальчик, и к тому же не карфагенянин, они прихватили его с собой. Посмотри, какой он маленький!

— Не болтай глупостей! — сказал римлянин с угрозой.

— Он пришел из… — Дукар мучительно пытался вспомнить название.

— Из Сагунта… — Я едва мог говорить, горло сдавило от волнения.

— Из Сагунта? — Римлянин отпустил меня, на его руке осталась кровь. — Не может этого быть! И я скажу почему. Ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок не остались в Сагунте живыми. Дьявол в красном плаще убил всех до одного! Но мы узнаем, откуда ты пришел. Мы это из тебя вытряхнем! И ты нам все расскажешь, все, что ты знаешь о слонах. Как тебя, собственно, зовут?

— Сур, — сказал Дукар, увидев, что я задыхаюсь.

— Ты молчи! — грубо оборвал его римлянин. — Пусть он сам скажет.

— Я Дукар, повар, а он Сур из Сагунта, — сказал Дукар услужливо.

— Во всей Иберии нет такого имени, — ответил римлянин. — Я долго жил в Иберии — нет там такого имени.

Он приказал нам идти за ним. Всадники окружили нас. Спустя три часа мы пришли в лес, где было еще человек пятьдесят римлян.

Повара встретили очень тепло. Меня показывали, как редкое животное. Потом предводителю пришла в голову мысль продать меня.

— Это все, что осталось от слонов Ганнибала! — закричал он. — Кто его возьмет?

Один предложил две монеты, второй три, третий — пять. Они стали разыгрывать меня, распаляясь все больше и больше, пока сумма за меня не дошла до цены за хорошую лошадь.

Человек, к которому я попал, внимательно осмотрел меня со всех сторон.

— Что ты умеешь? — спросил он.

— Он знает кое-что о слонах! — закричал предводитель. — В Риме ты получишь за него кругленькую сумму. Он сказал, что его зовут Сур.

— Сур, — повторил человек, чтобы запомнить. В голове у меня все перепуталось, и я кивнул. Человек опасливо взглянул на мою повязку. Он позвал еще кого-то, кто знал, как лечат раны; тот объявил, что рана не опасная. Римлянин дал мне напиться и поесть, принес покрывало и настоял на том, чтобы я отдохнул.

— Я должен о тебе заботиться, чтобы в сохранности довезти до места, — объяснил он мне. — Я за тебя много заплатил.

Настала ночь, и мы двинулись в путь. Римляне решили пробираться к Риму.

— Сколько тебе лет? — спросил мой хозяин.

— Тринадцать, — сказал я. Человек удивился.

— И ты перешел с Ганнибалом через Альпы?

— Да, — пробормотал я.

— Со слоновьим походом покончено! — воскликнул он, и у него был такой вид, будто это он уничтожил всех Ганнибаловых слонов.

— И ты дошел? До самого Рима? — спросил Морик.

— На это потребовалось какое-то время, — ответил старик. — Но мы дошли. Карфагеняне нас не поймали. Римлянам ведомы были тайные тропы — они даже сумели провести повара и ослов, и нам было неплохо, потому что Дукар хорошо готовил, поддерживая во всех приподнятое настроение. А так как человек, которому я принадлежал, не возражал против того, что я помогаю Дукару, я по дороге в Рим тоже научился готовить…

Старик разворошил сучком оставшиеся угли. Всю ночь он помаленьку подкармливал огонь. Сейчас, когда стало светать, угли казались потухшими. Старик так пристроил сучок на углях, что он занялся пламенем. Морик, Тана и старик немного мерзли. Старик поискал глазами солнце.

— Оно должно скоро взойти, — решил он, — как только оно выйдет, мы откроем люк.

— И ты никак не мог от них убежать? — спросила Тана.

— Куда мне было бежать? — вопросом на вопрос ответил старик. — Раненный, я бы далеко не ушел. Да я и не хотел убегать, пока с нами был Дукар. Кроме того, человек, который меня купил, чертовски внимательно наблюдал за мной, даже за моей раной и одеждой погонщика. В его глазах моя ценность все время росла. Он и правда выколотил благодаря мне много денег: меня показывали в Риме на всех площадях. Римляне толпились вокруг меня; если раньше они дрожали перед слонами Ганнибала, то теперь страха у них не было. Я был последним осколком слонов. Меня перекупил богатый римлянин, и это стоило ему порядочных денег.

Морик, смотревший на старика другими глазами, чем за день до этого, нерешительно спросил:

— А они попробовали из тебя что-нибудь вытянуть о слонах?

Старик снисходительно улыбнулся:

— Ты не знаешь римлян. Они добиваются всего, чего хотят. Но зачем об этом говорить?

— Они тебя пытали? — испуганно спросила Тана.

— Почему мне должно было быть лучше, чем Карталону? — равнодушно сказал старик. — Как вы видите, я выдержал. Только сначала было трудно, пока я оставался наедине с самим собой. Но потом возле меня вдруг возник Карталон, он внушил мне: «Не говори им ничего! Или просто ври! Делай, как я, ври им, они ничего не заметят». И он опять показал мне клеймо на своей руке: «Теперь у тебя будет такое же! Веришь ты теперь, что они — дьяволы? Их надо ненавидеть!»

Я до крови закусил губы и ничего не сказал. Они хотели выпытать у меня, что я знаю о слонах, и особенно о том, в какое место надо бить, чтобы они сразу умерли. Я ничего не сказал. Я лежал и почти не двигался, как тогда, когда был засыпан развалинами Сагунта. Они привязали меня к скамье для пыток. Когда я начал врать, как Карталон, передо мной вдруг возник Сур, и Карталон исчез. На голове Сура опять были красные перья, а не крестообразная рукоять меча. Он склонял голову набок. «Скажи им все, — советовал он, — не ври! Ответь на все вопросы, и они оставят тебя в покое…» И тогда я рассказал им обо всем, что они хотели знать о слонах…

— И они отпустили тебя? — спросила Тана.

— Позже, — сказал старик. — Через сорок или пятьдесят лет. Я перестал считать годы.

— Их надо ненавидеть! — крикнул с горечью Морик. Старик покачал головой:

— Карталон их ненавидел и потому умер. Я был доволен, что они оставили меня в покое. У меня опять был Сур. Он вернулся в нужную минуту. Без него я бы не выдержал, но он хотел, чтобы я через это прошел. Теперь со мной опять был друг, с которым я мог беседовать, которому мог задавать вопросы, когда мне это было нужно. Чего еще желать?

— А что было с Ганнибалом дальше? — поинтересовался Морик.

— Когда-то я думал, что он будет для меня важнее Сура.

Было видно, что вопрос Морика больно задел старика. Он взглянул на горы, стоявшие на востоке. Небо над ними стало красным.

— Сейчас появится солнце, — сказал старик, — тогда мы откроем люк.

— Только один вопрос, — попросил Морик. — Видел ты еще хоть раз Ганнибала?

— Ганнибала? — Старик рукой словно отмахнулся от этого имени. — Я больше не хотел иметь с ним ничего общего. Но он встречался мне на каждом шагу. Во всех переулках Рима, где собирались люди, Ганнибал то и дело возникал в разговорах. Он появлялся даже во снах. И мне он тоже снился. Этим он как будто мстил мне за то, что я убежал. Легионы, выставленные против него Римом, ничего не могли с ним поделать. Никто не понимал войну лучше его. Один раз в горах он вместе со своей армией попал в ловушку. Тогда он привязал к рогам быков пучки хвороста, поджег их и пустил обезумевшее стадо на перевал, занятый римлянами, через который хотел уйти. Мчащиеся в темноте огни испугали римлян — Ганнибал скрылся. Он все время побеждал, но война продолжалась. Так как консулы не могли разбить Ганнибала, римляне выставили против него диктатора. Но этот диктатор избрал новый вид войны, отличный от привычной политики. Его и прозвали Медлителем за то, что год за годом шел он по пятам Ганнибала, вместо того чтобы напасть на него. Ганнибалу не было от него покоя.

• Предыдущая
• 37/41
• Следующая