Жизнь - вечная. Рассказы о святых и верующих - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/59
- Следующая
– А эти дубы теперь где? – спросил Игорек.
– Как где? Глубоко в землю зарылись, сколько веков прошло. Тебе, что, Фома неверующий, обязательно надо дотронуться до этих дубов?
– Нет, – ответил мальчик. – Я-то верю, а вон те женщины не верят, – кивнул он на прачек у источника, к которому мы подходили. – Если бы они увидели их… Я, знаете, археологом хочу стать, чтобы найти эти дубы.
– Похвально, – сказал батюшка и ласково потрепал Игорька по голове.
Женщины, завидев священника, спешно схватили свои корзины и дали тягу.
– Приходится сторожить… Господи, благослови! Облейтесь, воды наберите, я с вами назад доеду.
Валера уже подогнал к источнику машину. С благословением-то ледяной водой облиться – дело нехитрое. Даже Верушка не сопротивлялась и после, с розовым милым личиком, отметила:
– Прямо как заново родилась.
– И я тоже! – поддакнул Игорек.
Я хотела сфотографировать на память место, где находился источник, но так и не нашла живописного плана. Машинально запечатлела большой деревянный крест рядом с трубой…
В машине батюшка еще успел рассказать о нетленных мощах преподобного Ильи из Мурома, почивающих в Антониевых пещерах Киево-Печерской лавры. Рост святого по тем временам был поистине богатырский – 177 см, почти на голову выше своих современников. При исследовании мощей в поясничном отделе позвоночника, кроме искривления, обнаружили еще и патологию его строения – наличие дополнительных отростков у позвонков, из-за чего могло происходить защемление нервов и, как следствие, – неподвижность. Святые мощи хранят следы от многочисленных ранений. Причиной смерти послужил, вероятно, удар острого орудия (копья или меча) в грудь, сквозь прикрывавшую грудь левую руку. Возможно, преподобный Илья погиб при защите своего монастыря. После ратных подвигов и воинской службы князю Илья Муромец раздал нажитые богатства на украшение храмов и нищим, посвятив себя молитве и делам благочестия. Много странствовал по Русской земле былинный богатырь, а на склоне лет, увенчанный славой народного героя, которой никогда не искал, затворился в стенах Печерского монастыря, сделавшись простым иноком. С тех пор он, как поется в былинах, «окаменел» для земной жизни. Скончался преподобный Илья в возрасте 40–45 лет, сложив персты правой руки для молитвы так, как принято в православной Церкви: три первых – вместе, а два последних – пригнув к ладони. Богатырское служение его земному Отечеству закончилось – началось молитвенное. Канонизирован он был в 1643 году в числе шестидесяти девяти угодников Киево-Печерской лавры.
Батюшка торопился на вечернюю службу, поэтому что-то оказалось недоговоренным. Но мы уже не могли воспринимать никакой информации. Я успела еще спросить:
– А вы молитесь святому Илье из Мурома?
– Конечно! – воскликнул батюшка.
– И помогает?
– Конечно, помогает.
– А чудеса были? – спросил Игорек.
– Были, есть и будут! – сказал на прощание священник.
Я записала ему свой московский номер телефона. На всякий случай.
– Милости просим в столицу, батюшка… Чем сможем – поможем.
Когда мы пересекли границу Мурома, дети уже спали. Перед этим было умилительное сольное выступление Верушки.
– Я, наверно, стану матушкой, – сказала она. – Буду стыдить таких тетенек, которые в источнике стирают белье. Они не понимают, что ли… Батюшке ведь некогда глупостями заниматься, ему служить надо…
– У тебя получится, – согласился папа-водитель. – Одобряем.
Мы еще раз встретились нашей маленькой компанией на даче. Игорек и Верушка требовали от меня новых рассказов про Илью Муромца, про Русь, про былины и калик перехожих, про князей и Соловья-разбойника. Пришлось чуть-чуть приврать… лучше сказать приукрасить повествование: все, что знала, я уже рассказала. А они требовали: давай еще. Я не историк, но надо было здесь и сейчас из искры возникшего у подрастающего поколения интереса раздувать любовь к родной истории, к родине.
Вернувшись в Москву, я сразу включилась в новый трудовой процесс и совсем забыла про летние снимки на своей «мыльнице». Прошло месяца два, и меня вдруг как током ударило: сделай фотографии. Сделай и сделай. Пошла заказывать. Когда получила готовые, ахнула! На том единственном снимке с крестом около источника Ильи Муромца запечатлелось нечто удивительное и чудесное: рядом с крестом проявился огненный столб, бьющий из земли в самое небо. Сделала фотографию большего размера: на нем стала видна и огненная перекладина, повторение креста. Сами собой полились слезы: какое чудесное знамение… Святой Илья Муромец подал мне знак, чтобы не сомневалась. У меня камень с души свалился. Сделав еще сотню фотографий, стала раздавать их знакомым, рассказывая, что в тот момент, когда снимала, природа и сама атмосфера вокруг деревянного креста была невероятно серой, унылой и неприглядной… Какой там огонь…
Ругала себя: почему не взяла телефон карачаровской церкви, ведь батюшка предлагал… Прошло два-три дня, и он сам вдруг мне позвонил: по делам в Москву приехал. Мы встретились. Увидев огненный крест на фотографии, батюшка радостно вскрикнул:
– Слава Богу! – И перекрестился. – Покажу куркулям муромским, которые не верят в святость нашего богатыря. Собираю на восстановление Троицкого храма. Беда, рубля не допросишься!
– Батюшка, я ведь и сама не верила, – прозвучало наконец мое признание.
– Теперь-то веришь? – обрадовался он. – Как тяжело с этими неверами!
– Мне как будто кто-то внушал: сказки, сказки.
– Понятно, кто глупости эти внушает: враг рода человеческого. Вот тебе и сказки. Сделай, пожалуйста, побольше фоток.
На радостях я не пожалела денег еще на сотню фотографий большого формата: специально для куркулей муромских.
Спустя несколько дней батюшка позвонил мне уже из дома и рассказал, что приезжала в Карачарово комиссия из епархии, которая определяла место новой часовни, посвященной преподобному Илье. Помолившись, священство высказалось за то, чтобы ставить ее именно там, где был виден огненный крест. И только потом высокой комиссии батюшка показал чудесную фотографию. Теперь уже выстроена и часовня, и купальня…
Введение во храм
Мои родители с юности дружили с двумя супружескими парами. Каждая пара имела по две девчонки, разница в возрасте между самой старшей и самой младшей была лет семь. Когда наши шестеро родителей собирались у кого-нибудь на праздник, то приводили и шестерых своих девчонок. В общем, девчонки тоже дружили между собой до самой взрослой жизни. Мне лично казалось, что все мы – просто родные. Потом девчонки повыходили замуж, разъехались. Но и на расстоянии мы интересовались делами друг друга, были в курсе основных событий жизни каждой. И вот узнала я – с запозданием – печальную весть: умер самый старший из наших родителей – дядя Володя. Прошел уже и третий, и девятый день…
- Предыдущая
- 38/59
- Следующая
