Жизнь - вечная. Рассказы о святых и верующих - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/59
• Следующая

– Везет вам, такая красота, – вздохнул Игорек…

– То-то и оно! Святая Русь. Телевизора наш Зворыгин тогда еще не изобрел, времени у людей было много, да? Вот Илья лежал у окошка и на природу глядел, пока хворал. Такая природа душу лечит. И хоть воевал потом, но жизнь-то монахом кончил. Это все от красоты наших мест, да… Я сюда часто забираюсь, за все семьдесят лет не надоело.

– Вам семьдесят лет? – поразилась Лена. – Я думала, лет сорок—сорок пять…

– А что ж, – хитро прищурился мужичок. – Живем на воле, трудимся, пока силы имеем. Спускаемся? Вы яблочки-то мои поднимайте, а если на дереве достанете – рвите: вкусный сорт, штрифель, осеннее полосатое. Берите-берите.

– Да у нас у самих столько яблок в этом году, не знаем куда девать… – начала было я, но ладный мужичок обрезал:

– Мои яблочки от Ильи Муромца, не побрезгуйте.

Детям только того и надо было – пошарить в траве, по упавшим яблокам, от которых было красным-красно на земле. На яблонях краснелось лишь на верхушках. Меня снова кольнула неприятная мысль: мужичок в сезон хочет нам яблоки продать. Как зимой – снег.

Мы осторожно спустились вниз, Игорек и Верушка набирали яблок наверху. Около дома остановились, ожидая их.

– А как вас зовут? – спросила мама.

– Гущиными. Все Гущины. Нравится нам это имя, от богатырского рода Ильи Муромца происходим.

– А у вас есть какие-нибудь доказательства? – спросила я.

– Народное предание, – не задумываясь, ответил Гущин. – У нас, у Гущиных, наследственно в роду все имели недюжинную, как говорится, силу. Мой дед мог везти груженый воз, который лошадь сдвинуть с места не могла. Вы сюда шли, видели, как в начале улица поднимается? В том месте, бывало, выпрягали лошадь и запрягали деда.

– Игорь, Вера, быстрей сюда, все интересное пропустите! Бегом, бегом! Подождите, не рассказывайте, – попросила Лена.

Дети притащили целую гору яблок в Игорешкиной куртке.

– Да вы что! – всплеснула мама руками. – Это же неприлично!

– Прилично, пусть берут, кушают на здоровье… – обрадовался Гущин и сказал загадочную фразу: – К нам не так много приезжают пока… Только те, кто знает… Ну ничего, церковь вот восстановим. Тогда уж Илья Муромец на всю Россию снова прогремит.

Да, и потекут денежки, опять кольнула меня дурацкая мысль…

Гущин повторил детям рассказ про деда и про другого Гущина, жившего в конце XIX века, которому было запрещено участвовать в любимой забаве мужиков – кулачных боях. Он запросто с одного удара мог насмерть зашибить любого бойца.

Чтобы испробовать силу, Гущин предложил детям повисеть на нем. Он взял трубу, перекинул коромыслом через плечо и попросил детей прицепить к ее концам. Игорек и Верушка повисли на трубе с двух сторон, и Гущин на поднятой руке стал носить их по двору. Дети, что называется, визжали от восторга.

Наконец мы распрощались. Никаких денег Гущин не взял.

Мне было стыдно за свои мысли, хорошо, что никто про них не знал. Но они мучили меня, никакой молитвой не могла отогнать. Я шла назад угрюмой, терпя эти бесовские нападения. Хорошо хоть Игорек с Верушкой были осчастливлены встречей с Гущиным.

Так дошли мы до источника Ильи Муромца, где древняя история со «скоками» произошла. Вода из широкой трубы лилась упруго, полноводно, будто насос качал. На небольшом отдалении было сделано корыто из досок, через которое поток струился дальше; в этом корыте женщины полоскали белье. Странно, в святом источнике?

Ледяной водой можно было окатиться в выгородке из старых досок: внутри имелись ведро и ковшик. Но желания ни у кого не возникло: все устали, дети стали ныть, что хотят кушать… Сев в машину, мы пообедали, чем Бог послал, и решили возвращаться домой. Слава Богу, впечатлений – выше крыши.

Меня не оставляло чувство, что мы чего-то не увидели или не доделали… Проезжая мимо церкви Гурия, Самона и Авива, я заметила священника, который разговаривал с женщиной.

– Останови, Валер, – неожиданно для себя самой попросила я.

Дети, хоть и устали, выпрыгнули за взрослыми. Вместе мы подошли к священнику:

– Благословите, батюшка!

Благословляя, он внимательным взглядом оценил нас, спросил:

– Вы туда или оттуда?

– Оттуда! – вскрикнули дети. – Мы у силача Гущина были, он нас катал.

– Повезло вам, – улыбнулся батюшка. – А в источнике купались?

– Нет!

– Недоработка. Обязательно надо, – заявил священник и обратился к Игорьку. – Это ты про Самона и Авива у бабы Груни спрашивал?

– Ага…

– Давайте-ка зайдите в храм, приложитесь к иконе преподобного Илии Муромца. Потом я с вами, пожалуй, схожу к источнику. Не видели, там белье полоскают?

– Полоскают… – хором радостно вскрикнули Игорек и Верушка.

– Плохо… – вздохнул священник. – Не хотят верить, что святой источник, вот народ… Дикий.

Значит, не только мне глупые мысли в голову приходят… По дороге разговорились – шли пешком. У меня так и вертелся на языке сегодняшний вопрос.

– Батюшка, народ, да, одичал в безбожные времена… – осторожно начала я. – Вы сами-то верите, что ваш Илья и преподобный – одно и то же лицо? «Скоки» какие-то: сказочно слишком. А Гущины с их домом, кто решил, что там Илья Муромец жил?

– Я вот здесь родился и всю жизнь прожил… Мы с детства наизусть все про Муромца знали, без лишних вопросов. – Он глянул на наших детей, которые ловили каждое слово. – Мальчишками старались ему подражать хоть в чем-нибудь. У кого Гагарин был герой, а у нас Илья Муромец. Вот слышу говорят: Гагарин в космос летал и Бога не видел, а наш Илья Бога видел. Ведь калики-то перехожие кто были? В некоторых вариантах былины об исцелении Ильи прямо говорится, что эти калики – «Сам Иисус Христос и два апостола». В советские времена все это вместе с христианскими мотивами жизни нашего богатыря было тщательно вымарано. Оттого что достоверных сведений об Илье Муромце сохранилось мало, некоторые ученые исследователи уже в XIX веке тоже вдруг засомневались так же, как и вы… Хотя для наших православных предков былинный Илья Муромец и преподобный Илья из Мурома были одно лицо. Об этом писали в старину паломники, посетившие Киевскую лавру… Про «скоки» – как их ни назови… По берегу Оки подобных нашему источнику – множество. «Скоки» только отражают память народа об их чудесном появлении.

– А про дубы расскажите… – попросил Игорек.

– А что дубы? – засмеялся батюшка. – Видите? Кирпичная церковь на холме, полуразрушенная пока стоит. По местному преданию, первым на этом месте был построен деревянный храм, для основания которого Илья Муромец вынес на берег три огромных мореных дуба, выловленных из Оки и поднял стопудовый колокол.

• Предыдущая
• 37/59
• Следующая