Пятеро против всех - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 36

• Предыдущая
• 36/57
• Следующая

Адриано помедлил немного и решил спуститься по склону к зеленеющей вдали рощице. Там должны работать его товарищи по плену.

О побеге он и не думал. Во-первых, он не знает языка, во-вторых, не имеет представления, в какую сторону идти. Надеяться можно было только на выкуп, но, увы, от родственников так и не пришло никаких вестей.

Вдруг со стороны рощицы раздались выстрелы. Гулкое эхо раскатилось по горам. Адриано вздрогнул, присел за камнем, подождан немного. Больше не стреляли. Подумав, он двинулся дальше, свернул с дороги на тропинку и прибавил шагу.

Вскоре он услышал голоса и по гортанным словам понял, что это разговаривают между собой чеченцы. Адриано снова на мгновение замер, потом осторожно раздвинул ветви кустов. Перед ним была небольшая полянка, та самая, с которой они таскали землю на поля. Вот они — ямы. Пленники, с которыми он сидел в подвале, почему-то засыпали их камнями. Раньше их было девять человек, теперь осталось только шестеро. Рядом стояли вооруженные чеченцы. Они поторапливали русских. Теперь Адриано понял, что это были за выстрелы! Он в ужасе попятился, развернулся и побежал по тропинке назад в гору.

Спустившись в подвал, он забился в дальний угол, накрылся мешком, служащим ему одеялом. Лежал, боясь пошевелиться, тяжело дыша, и со страхом думал о том, что будет, если в ближайшее время родственники не заплатят выкуп. Чечены поступят с ним так же, как с этими русскими!

Полина протянула почтовому служащему квитанцию. Он приветливо улыбнулся ей и скрылся в темноте багажного вагона. Через минуту появился с небольшой кожаной сумкой в руках.

— Грацие. — Полина дала служащему на чай, взяла сумку и направилась к выходу.

Она все еще не могла успокоиться. Эти двое совершенно выбили ее из колеи. Их лица ей на всю жизнь запомнятся! Отвратительные типы! Ну ничего, теперь им ее не достать! Заказчик мертв, поэтому она абсолютно свободна и может ехать куда захочет, тем более что денег у нее пока хватает. А потом она что-нибудь придумает.

Полина подошла к стоянке такси. Впереди стояла синьора с двумя рыжими мальчишками лет пяти. Мальчишки задирали друг друга и пинались, а синьора говорила им довольно спокойно:

— Баста, баста, рагаци!

Глядя на них, Полина невольно улыбнулась. Почему-то эта картинка подействовала на нее успокаивающе. Наконец синьора с мальчишками села в машину.

Следующий таксист уже тронул машину с места, собираясь посадить симпатичную белокурую синьориту, но тут откуда-то сбоку вдруг вынырнула ему наперерез зеленая «БМВ». Таксист, выругавшись, ударил по тормозам. Задняя дверца «БМВ» открылась и таксист увидел, как из машины выскочил парень, втолкнувший белокурую синьориту в машину. Сделал он это как профессиональный похититель — девушка даже не успела закричать. «БМВ» с визгом сорвалась с места.

Таксист покачал головой и снял трубку диспетчерского телефона. Номер машины он запомнил.

— Полиция!..

Снайперша настолько опешила, снова увидев меня, что даже не успела закричать. Уже в машине она попробовала распустить руки, но я ее быстро утихомирил одним тычком. Пока она приходила в себя, я замотал ей запястья скотчем, чтобы больше не дралась, и прижал к сиденью.

Муха, стараясь не нарушать правил, погнал машину по городу.

— Вы… вы… Сволочи, отпустите меня немедленно!

— Ага, сейчас! За этим мы в Италию и приехали! — сказал я насмешливо. — Думала, сдала полицейским — и избавилась от нас? Слава богу, здесь у них очень гуманные порядки. А теперь посмотрим, что у нас в сумочке?

Она отвернулась от меня. Я видел, как ее лицо покрылось красными пятнами. Волнуется! Правильно, пускай волнуется. Небось когда в людей стреляет, и не думает волноваться.

Я открыл сумку — сверху, конечно, оказалось тряпье, но зато под ним!.. Я начал выкладывать на сиденье детали от винтовки: затвор, приклад, прицел…

— Ага, вот почему после тебя никогда гильз не остается. — Я держал в руке небольшой мешочек с металлическими скобами на краях, с помощью которых он крепился к винтовке. — Глянь-ка, Муха!

Олег скосил взгляд, хмыкнул одобрительно:

— Что тут скажешь! Профи.

Я извлек из сумки мягкий пенал на «молниях». Такой у моей Настены есть — она в нем цветные карандаши хранит, ластики и прочие принадлежности для рисования. В Полинином пенале я обнаружил патроны. Пять штук с разрывными пулями, три обычных, три трассера — прицелочные.

— Ух ты! Сколько ж ты еще народу этим погубить могла?

— Куда вы меня везете? — спросила Полина изменившимся, каким-то глухим голосом.

— Как — куда? В тюрьму. — Олег снова хмыкнул. — Киллер должен сидеть в тюрьме. Никогда такого выражения не слыхала?

— Не буду я сидеть в тюрьме, — произнесла Полина твердо.

— А куда же ты денешься, красавица? Я думаю, наша прокуратура с обвинениями медлить не будет.

— Мужики, — вкрадчиво сказала вдруг она, — я смотрю, вы тоже в своем деле профи. Может быть, мы с вами сумеем договориться?

Я посмотрел на нее пристально. Хорошо держится, черт возьми! Хотя видно — все же боится.

— Отпустите меня. У меня бабки есть. Много. По сто пятьдесят штук баксов могу дать каждому. Сколько вам Хусаинов платит? Штуку, две? А тут сразу сто пятьдесят. И никакого риска.

— Конечно, конечно, никакого, — загоготал Муха. — Тебя сегодня отпусти, а завтра ты какого-нибудь Ису с километра завалишь.

— Не завалю. Рашида больше нет, а другие мне не указ.

— А почему ты, кстати, Рашида-то боялась? — поинтересовался я.

— Нет. Не стал бы он меня сдавать. По всему видно, не знаете вы чеченов.

— Да нет, как раз мы-то их очень хорошо знаем, — возразил я.

— Ну… как винтовку я у него увидела, так и поняла, что после дела он меня сразу замочит. Вот и рассердилась на него маленько…

— Красиво ты сердишься. — Я ненадолго задумался. — Вот что, я готов обсудить условия твоего освобождения, но только после того, как ты все нам расскажешь.

Мухин глянул на меня в зеркало заднего вида. Взгляд у него был неодобрительный. Не просекает парень! Да как только мы ее властям сдадим — все! На образцово-показательном суде только по телевизору увидеть и удастся! И говорить она будет только то, что ей адвокаты скажут.

— Что — все? — сказала она, и это мне не понравилось: даже при таком раскладе думала не о собственной шкуре, а о том, как нас обмануть…

— Все рассказывай. Как ты до такой жизни докатилась. Про Фрибур, про Геную и про другие свои подвиги. У нас друг погиб, хотелось бы узнать, кому долги отдавать.

— Кто?

— Перегудов Иван по кличке Док.

— Друга вашего я не трогала. Фамилию первый раз слышу.

— Верю. Но твои заказчики к этому делу точно руку приложили. Ну что, согласна? Полина задумалась.

— Писать мы тебя не будем, слово офицера спецназа. Весь разговор останется между нами.

— Ладно. С чего начинать?

— С начала. Ты вообще откуда такая взялась-то?

— Из Томска.

— Стрельбой занималась?

— Занималась. — Полина вздохнула. — Как начали в девятом классе из мелкашки стрелять, так военрук меня в секцию и потащил. Пятьдесят из пятидесяти выбивала.

— Ух ты! — притворно восхитился я. — А дальше?

— Дальше в команду попала, на сборы ездить стали. На России на стенде второе место заняла.

— Почему же не первое?

— Волновалась, наверное. — Полина пожала плечами: — Послушайте, вы мне руки не можете развязать? Совсем не чувствую — онемели.

— Мы тебя развяжем, а ты нам глаза выцарапаешь?

— Да ладно, что уж теперь! — вздохнула Полина. — Попалась я. Так и думала, что ствол меня рано или поздно подведет. Всего-то и надо было с ним до почты доехать.

Я размотал скотч. Полина поморщилась. Принялась растирать онемевшие руки.

— Чем же он тебе так дорог, этот ствол?

— Э, не понять вам! Я с этой винтовкой уже лет пять по миру кочую. Мухин присвистнул.

• Предыдущая
• 36/57
• Следующая