Будни прокурора - Лучинин Николай Семенович - Страница 48

• Предыдущая
• 48/54
• Следующая

Таких разрозненных данных было уже немало, но они не давали ответа на основные вопросы. Самое трудное заключалось в том, что следователь не знал не только того, кто и почему убил женщину, а главное — кто она. И это, конечно, осложняло раскрытие преступления.

Анализируя имеющиеся данные, Глебов пришел к выводу, что убитая была не из местных, так как двенадцать-пятнадцать дней ее отсутствия не могли остаться незамеченными родственниками или близкими ей людьми. А за это время ни в милицию, ни в прокуратуру заявлений об исчезновении женщины не поступало. «Впрочем, этот вывод может быть и ошибочным, — подумал Глебов. — Ведь женщина могла куда-нибудь уехать и ее считали временно отсутствующей. Наконец, она могла не иметь здесь родственников, а проживать где-то в общежитии — в районе и городе их много».

Судебномедицинский эксперт мыл руки. Эксперт-криминалист заряжал фотоаппарат новой пленкой. Глебов, начальник горотдела милиции Туманов и начальник поселкового отделения милиции стояли, задумавшись.

Первым нарушил молчание Глебов.

— Ну что ж, — как бы подытоживая собственные размышления, сказал он. — Посмотрим, какими же данными мы располагаем, приступая к розыску убийц. Первое, в чем все уже убедились, это то, что убийство совершено не здесь, а где-то в другом месте. Кто убийца? Скорее всего, он местный человек, иначе зачем бы ему снимать с трупа все, вплоть до белья и чулок. Очевидно, он боялся оставить труп в приметной одежде. Убийца высокого роста, не менее 180—190 сантиметров, о чем говорят оставленные им следы ног. Ведь рост человека, как правило, определяется длиной его ступни. Убийца обладает значительной силой — об этом можно судить по весу тела его жертвы и по силе нанесенных им ударов ножом. Кто же он? Убитая женщина вряд ли была ему человеком посторонним, потому что посторонняя, пожалуй, не согласилась бы забраться с чужим человеком в эти глухие дебри. Внешние приметы женщины нам известны. Известен и цвет ее платья. Это немного, новее же кое-что значит.

— А не было ли в данном случае ограбления? — высказал предположение Туманов.

— Нет, — ответил Глебов. — Какой грабитель унесет с собою окровавленные вещи, не представляющие особой ценности? А ведь с убитой снято даже белье, а оно, несомненно, было окровавленным.

Следователь снова задумался, а затем произнес:

— Мне кажется, что убийство совершил человек, желавший избавиться от этой женщины, ненавидевший ее. Иначе чем объяснить зверство убийцы, продолжавшего наносить убитой все новые удары ножом уже после того, как она была смертельно ранена?

Присутствующие внимательно слушали следователя. Его быстрый и четкий анализ, логика его рассуждений позволяли думать, что дело попало в надежные руки.

Из всех преступлений наиболее тяжким является убийство. Поэтому к следователю, ведущему дело об убийстве, предъявляются особые требования. «Ни одно убийство не должно остаться нераскрытым!», — вспомнил Глебов наставление своего руководителя — Юрия Никифоровича. И со свойственной ему энергией Олег Николаевич взялся за расследование.

В первую очередь нужно было установить личность убитой.

По заданию следователя работники милиции и милицейский актив оповестили о случившемся жителей совхоза и других ближайших населенных пунктов. Однако и после этого никто не заявил об исчезновении женщины, никто из местных жителей не опознал трупа. Это утвердило Глебов а в предположении, что труп откуда-то завезен.

Однако ограничиваться надеждой на то, что розыски в пределах района могут дать окончательные результаты, было бы неправильным. Поэтому были посланы письма и во многие прилегающие районы. В письмах сообщалось все известное следователю: примерный возраст убитой женщины, цвет волос, рост и прочее. Такие, письма, кроме прокуратур и отделений милиции, Глебов разослал в сельсоветы этих районов.

Время уходило, а принятые меры результатов не давали. В Глебове начала просыпаться его давняя неуверенность. По-видимому, дело будет прекращено, и не только потому, что не найден убийца, но, что досаднее всего, — из-за неустановления личности убитой.

К счастью, вскоре начали поступать письма. Каждое из них Глебов вскрывал с надеждой получить хотя бы отдаленный намек на то, что впоследствии прольет свет на загадочное убийство. Но, к сожалению, письма приносили только разочарование.

Шли дни. Уже были получены десятки писем, а дело не двинулось с места. Это огорчало следователя. Вместе с тем Глебов с удовлетворением думал о том, как отзывчивы наши люди. За множеством писем он видел советских людей, готовых помочь ему делом, добрым словом, пожеланием успеха в работе, и это придавало Олегу Николаевичу силы, повышало настроение.

Как-то явившись, на работу, он нашел на столе письмо, присланное из соседней области. Автор сообщал об исчезновении своей дочери, указывал ее возраст, приметы, делился подозрениями об убийстве. Сначала Глебову показалось, что в письме есть обстоятельства, совпадающие с теми данными, какими располагал он. Ведь из города, из которого пришло письмо, автострада идет именно через этот район, автобусы делают остановку в поселке совхоза, то есть примерно там, где нашли труп. Женщина могла ехать на попутной машине…

Глебов вторично прочел письмо и тут же разочаровался. «Это не она. Ведь при наружном осмотре трупа на нем не найдено никаких индивидуальных примет, а у женщины, о которой пишет отец, на левой руке были вытатуированы две буквы «Е. А.».

И все же Глебов не оставил письмо отца без проверки, принял по нему необходимые меры.

Еще через несколько дней пришло письмо от гражданки Пановой. В письме высказывалось подозрение, не является ли убитая женщина ее дочерью Верой? Панова сообщала, что в марте дочь уехала с мужем в Кустанайскую область, до конца апреля присылала письма, а потом писем не стало. В начале мая Панова неожиданно встретила зятя и на вопрос «где дочь?» получила ответ, что Вера ему изменила, он с нею разошелся, а за измену отомстил.

Это заявление насторожило Глебова, однако когда вопрос коснулся описания примет Веры, то оказалось, что они совершенно не совпадали с приметами убитой женщины. Вера была кудрявой, смуглой, маленького роста…

Глебов написал прокурору Кустанайской области и вскоре получил ответ, что Вера, дочь Пановой, жива, здорова и работает в совхозе, а матери не пишет, боясь огорчить ее своей семейной неприятностью.

Двадцать дней прошло с момента обнаружения трупа, но никаких результатов добиться не удалось. Глебов понимал, что каждый новый день все более и более осложняет возможность раскрытия преступления. Нужно было принимать какие-то другие меры.

Сидя за столом в своем кабинете, следователь внимательно осматривал зеленый пояс. А не начать ли с него? Не попытаться ли установить, кому принадлежало платье из такой ткани?

Найти по поясу платье, а потом узнать, кто его хозяйка, — это казалось Глебову труднее, нежели обнаружить иголку в большой скирде сена. Но Олег Николаевич знал, что искать надо, а раз иных нитей нет, остается цепляться за эту.

Положив пояс в портфель, следователь направился в контору, объединявшую все пошивочные мастерские города, а затем в течение двух дней ходил по пошивочным мастерским, говорил с закройщиками. Однако ни один из них не принимал в работу платья из такой шерсти.

«Но ведь в городе есть портнихи, работающие на дому, — подумал Глебов. — Может быть, это платье шила частная портниха? Только как ее разыскать?»

Следователь проконсультировался у специалиста-товароведа. Тот определил, что материал, из которого пошит поясок, импортный.

— Так, может, и платье сшито не у нас? — чувствуя, что утрачивает и эту тоненькую нить, спросил Глебов.

— Не думаю, — сказал товаровед. — Судя по поясу — наша работа. У импортных платьев пояса, как правило, настрачиваются на жесткую прокладку, чтобы не мялись. И не ставили бы там на подкладку сатин другого цвета. Да и сатин-то наш, тринадцатирублевый, уж я его знаю. Мое мнение таково: материал привозной, а пошив наш, — заключил товаровед.

• Предыдущая
• 48/54
• Следующая