Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции - фон Мизес Людвиг - Страница 43

История – это последовательность изменений. Каждая историческая ситуация обладает своей индивидуальностью, своими собственными характеристиками, отличающими её от любой другой ситуации. Река истории никогда не возвращается в однажды пройденную точку. История неповторима.

Утверждение этого факта не является выражением какого-либо мнения относительно биологической и антропологической проблемы происхождения человечества от общих человеческих предков. Нет необходимости поднимать вопрос, случилась ли трансформация человекообразных приматов в вид homo sapiens только один раз в определённое время и в определённой части земной поверхности или происходила несколько раз, что привело к возникновению различных первоначальных рас. Установление этого факта не означает также существования единства цивилизации. Даже если мы предположим, что все люди являются потомками общих человеческих предков, всё равно остаётся фактом, что редкость средств к существованию заставила людей рассеяться по всему земному шару. Рассеивание привело к изоляции различных групп. Каждая из этих групп решала для себя специфическую проблему жизни: как реализовать сознательное стремление к улучшению условий существования, гарантирующих выживание. Так возникли разные цивилизации. Возможно, мы никогда не узнаем, до какой степени конкретные цивилизации были изолированы и независимы друг от друга. Но несомненно, что в некоторых случаях культурная изоляция длилась тысячи лет. И только экспедиции европейских мореплавателей и путешественников в конце концов положили ей конец.

Многие цивилизации зашли в тупик. Они либо были разрушены иностранными завоевателями, либо разложились изнутри. Рядом с руинами удивительных построек потомки их строителей живут в нищете и невежестве. Культурные достижения предков, их философия, технология, а часто даже язык, преданы забвению, а люди впали в варварство. В некоторых случаях литература угасшей цивилизации была сохранена и, будучи заново открытой учёными, оказала влияние на последующие поколения и цивилизации.

Другие цивилизации развились до определённой точки и затем остановились. Они были застойными, как выразился Бэйджхот <Bagehot W. Physics and Politics. – London, 1872. Р. 212>. Люди пытались сохранить достижения прошлого, но больше уже не планировали добавлять к ним что-либо новое.

Непоколебимым догматом социальной философии XVIII в. был мелиоризм. Как только суеверия, предрассудки и ошибки, приведшие к гибели древних цивилизаций, уступят место господству разума, условия человеческого существования выйдут на траекторию постоянного улучшения. Мир с каждым днём будет становиться всё лучше. Человечество уже никогда не вернётся в мрачную эпоху обскурантизма. Прогресс к высшим ступеням благосостояния и знания неодолим. Все реакционные движения обречены на неудачу. Современная философия больше не придерживается таких оптимистических взглядов. Мы понимаем, что наша цивилизация также уязвима. Правда, она защищена от атак со стороны внешних варваров. Но она может быть разрушена изнутри варварами доморощенными.

Цивилизация является продуктом человеческих усилий, достижений людей, жаждущих побороть силы, враждебные их благополучию. Эти достижения зависят от использования людьми подходящих средств. Если избранные меры не годятся для достижения преследуемых целей, то наступает катастрофа. Плохая экономическая политика может разрушить нашу цивилизацию, как было разрушено множество других цивилизаций. Но ни разум, ни опыт не подтверждают предположения, что мы не можем избежать выбора плохой экономической политики и тем самым разрушения нашей цивилизации.

Некоторые доктрины гипостазируют понятие цивилизации. На их взгляд, цивилизация – это в определённом смысле живое существо. Она появляется на свет, некоторое время цветёт и, в конце концов, умирает. Все цивилизации, какими бы разными они ни представлялись поверхностному наблюдателю, имеют одинаковую структуру. Они неизбежно должны пройти одну и ту же последовательность стадий. Истории не существует. То, что ошибочно называют историей, в действительности представляет собой последовательность событий, принадлежащих к одному и тому же классу; как выразился Ницше, вечное повторение.

Эта идея очень стара, и её истоки можно найти в античной философии. Её контуры намечены Джамбаттиста Вико. Идея играла определённую роль в попытках некоторых экономистов проследить параллелизм в экономической истории разных стран. Своей популярностью в наши дни она обязана книге Освальда Шпенглера «Закат Европы». В несколько смягчённом виде и оттого непоследовательная, она явилась основной идеей объёмного труда «Постижение истории», над которым Арнольд Дж. Тойнби ещё продолжает работать. Нет никаких сомнений в том, что и Шпенглером, и Тойнби двигало широко распространённое пренебрежительное отношение к капитализму. Шпенглер явно стремился предсказать неизбежное крушение нашей цивилизации. Несмотря на то, что он не поддался хилиастическим пророчествам марксистов [46], сам он был социалистом и находился под влиянием диффамации социалистами рыночной экономики. Он был достаточно благоразумен, чтобы понять катастрофические последствия политики немецких марксистов. Однако, не имея никаких экономических знаний и, более того, испытывая презрение к экономической науке, он пришёл к выводу о том, что наша цивилизация вынуждена выбирать одно из двух зол, любое из которых обязательно её разрушит. Доктрины Шпенглера и Тойнби ясно демонстрируют, что игнорирование экономической науки в любом обсуждении дел человеческих, приводит к плачевным результатам. Действительно, западная цивилизация приходит в упадок. Но её упадок заключается как раз в одобрении антикапиталистических убеждений.

Мы можем сказать, что Шпенглер растворяет историю в жизнеописаниях частных образований, различных цивилизаций. Он не сообщает нам в точных терминах, какие особенности характеризуют отдельную цивилизацию как таковую и чем она отличается от других цивилизаций. Всё, что мы узнаём об этом важном вопросе, носит метафорический характер. Цивилизация подобна биологическому существу; она рождается, растёт, взрослеет, увядает и умирает. Подобные аналогии не заменяют собой недвусмысленных пояснений и определений.

Историческое исследование не может изучать всё сразу: оно должно разделять и подразделять тотальность событий. Из целостного тела истории оно вырезает отдельные главы. Применяемые при этом принципы определяются тем, как историк понимает явления и события, ценностные суждения и вызываемые ими действия, а также отношение этих действий к дальнейшему ходу событий. Почти все историки соглашаются с тем, что историю разных, более или менее изолированных народов и цивилизаций следует рассматривать по отдельности. Различие мнений относительно применения этой процедуры к конкретным проблемам можно урегулировать путём тщательного исследования каждого отдельного случая. Против идеи выделения из исторической тотальности различных цивилизаций нельзя выдвинуть никаких эпистемологических возражений.

Но доктрина Шпенглера подразумевает нечто совсем иное. В её контексте цивилизация представляет собой Gestalt, целое, индивидуальность определённой природы. То, что определяет её зарождение, изменение и исчезновение, проистекает из её собственной природы. Исторический процесс состоит не из идей и действий индивидов. По сути дела, никакого исторического процесса не существует. Цивилизации на Земле появляются на свет, живут некоторое время и умирают точно так же, как отдельные экземпляры любого вида растений рождаются, живут и увядают. Что бы человек ни делал, это не имеет никакого значения для конечного исхода. Любая цивилизация должна прийти в упадок и умереть.

Нет ничего плохого в том, чтобы сравнивать разные исторические события и разные события в истории разных цивилизаций. Но утверждение, что любая цивилизация должна пройти последовательность неизбежных стадий, ничем не обосновано.