Разрушенные (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 32

• Предыдущая
• 32/107
• Следующая

Двадцать минут спустя, я резко остановился снаружи «Стрекозы». Если «Обсидиан» был эксклюзивный и престижный — созданный для опытных бойцов, которые хотели престижа, то «Стрекоза» был его безобразным младшим братом. Место, где отказ от претензий должен быть подписан и предоставлен только в том случае, если вы не остались в живых.

Мое любимое место для лечения.

Я нашел его случайно. Когда я переехал в Сидней, я никого не знал. Выброшенный из единственного мира, который знал, в обществе я чувствовал себя неловко. Без указаний или правил, у меня не было ни одного из моих обычных орудий, чтобы оставаться собранным.

Единственным способом сохранять самообладание на управляемом уровне было внезапное нападение. Множество ночей я прятался в темных аллеях, просто поджидая случайную, невежественную добычу, которая попадется в мою ловушку.

В момент, когда они оказывались близко, я насмехался над ними и дразнил, причиняя им боль достаточно, чтобы они причинили мне. Затем я заставлял себя остановиться — чтобы дать им выигрышную комбинацию. Каждый удар облегчал мою боль, и я приветствовал броски.

Только когда они давали мне достаточно, чтобы просуществовать еще один день, я избивал их и убегал. Оставлял их, чтобы быть найденными другими. Благодаря трюкам, которым меня научили владельцы, я сохранял свою личность в тайне.

Неделями это работало, пока в одну ночь я не наткнулся на парня, который владел «Стрекозой», и избил меня так, как я хотел. Он полностью очистил мою голову от внутреннего беспорядка.

Драка была основным аспирином, при этом Пойсон Оакс (прим. пер. — Poison Oaks с англ. Ядовитый дуб) был моим морфием.

Его псевдоним для боев идеально ему подходил: сложенный как тысячелетнее дерево, его руки были размером со ствол, а нрав был ядовитым. Никто не злил его. Они знали его.

Припарковав свой черный Порше Кайман, я пошел по темной аллее, прежде чем резко завернул за угол.

Светящаяся стрекоза была единственным признаком существования клуба. Никаких ярких вывесок, ни намека на существование. Так же как «Обсидиан», оба клуба работали по предназначению и абсолютно секретно.

Постучав в дверь в определенной кодовой последовательности, я посмотрел на вышибалу, который открыл ее.

Мрачный, задымленный мир позади него заставил меня стиснуть зубы. Мне нужно быть здесь, чтобы драться. Тогда, может, я смогу ясно мыслить, прежде чем пойду искать Зел.

Чтобы отследить ее и забрать домой как добычу, которая по праву принадлежит мне.

— Пойсон Оакс? Он здесь? — мой голос потерялся в фальшивом австралийском акценте и превратился в русский. Перед глазами все пульсировало серым и белым, как будто мое зрение затуманено и помутнено.

Ни разу я не был так близко к срыву. По крайней мере, за последние два года.

Вышибала вытянул руку, указывая за спину. Отойдя в сторону, он дал мне пройти, зная о том, что меня нельзя касаться.

Я не сказал ни слова, когда осторожно прошел через толпу, чтобы сохранить свободное пространство. Ринг для бокса по центру клуба был единственной ареной для боев. Здесь была разрешена любая дисциплина и темные пятна на полу, вместе с порванными канатами и веревками, говорили о выигранных и проигранных битвах.

Мое сердце забилось быстрее, готовясь для драки.

Я обнаружил, что тот, кто мне нужен, сидит с полуголой женщиной с фальшивыми сиськами на его коленях. Его загорелая кожа и татуированные руки были напряжены, удерживая ее как домашнее животное или ребенка на коленях.

В мгновение, когда он увидел меня, он замер.

— Не сегодня, Фокс. Я не в настроении для твоей херни.

Потребовалось все мое самообладание, чтобы не сбросить женщину с его коленей и не потащить его на ринг.

— Десять тысяч. Дай мне все, что у тебя есть.

Он покачал головой, его лысый скальп сверкал, благодаря сияющим неонам в форме стрекоз. Потолок был разрисован тысячами чертовых насекомых, превращая комнату в клетку из парящих насекомых.

— Я не в настроении, чтобы снова попасть в больницу, Фокс. Свали на хрен.

Женщина захихикала, поцеловала его в щеку и потерлась своими сосками о его руку.

Женщина была невзрачная и дешевая, мой член не проявил никакого интереса к ее подделкам. Только Зел имела власть над этой частью моего тела. Она доказала, что он еще работает. Слишком хорошо.

— Я не буду трогать тебя. Даю тебе слово. — Я лгал, но что такого. Я должен заполучить его на ринг. Мое тело ощущалось так, будто было готово взорваться в любой момент. Я должен был избавиться от этой злобы. Я должен был найти путь назад к мужчине, которым я хотел быть, а не к мужчине, которым я был обучен быть.

Мне нужно быть наказанным.

Пойсон сощурил карие глаза.

— Ты ждешь, что я поверю в это?

— Ты можешь связать мне руки. Мне плевать. — Мои глаза опустились на его пальцы, поглаживающие бедро женщины. Я знал, какими смертельными они могли быть. Я страдал от боли. Огромной боли. Боли, которую я хотел снова.

После бесконечной минуты, он вздохнул.

— Ладно. — Глядя через мое плечо, он указал на огромного парня с черной бородкой. — Возьми какую-нибудь веревку и свяжи его запястья.

Мужчина кивнул и исчез в толпе. Он вернулся мгновение спустя с длинной прочной веревкой.

Я хорошо разбирался в искусстве узлов и веревке. Это было идеальное оружие: тихое, складное, неопределяемое.

— Вытяни их. — Он с чавканьем жевал резинку, ожидая, что я подчинюсь.

Я немного развернулся и протянул свои запястья. Моя челюсть сжалась, когда я неторопливо и послушно встал в подчиняющуюся позицию.

Глядя через плечо, я приказал:

— Не касайся меня. Просто оберни веревку и туго затяни ее.

— Чувак, как, черт побери, я должен не касаться тебя? — он надул пузырь из жвачки, глядя на меня, как будто я был идиотом.

«Коснись меня и увидишь, что случится, ублюдок».

— Делай, как он говорит, Джефф. Ты не захочешь узнать, что случится в противном случае. — Пойсон Оакс убрал женщину со своих коленей и встал во все свои впечатляющие шесть футов четыре дюйма (прим. пер. примерно 190 см).

Я впился своими глазами в его, стараясь не обращать внимания на быстрые движения Джеффа, когда он связывал мне запястья. Мое сердце ускорилось, когда веревка потерлась о мою кожу и туго затянулась.

Когда мои руки были крепко связаны, он пробормотал:

— Сделано.

Пойсон указал своей головой на ринг.

— Иди туда, псих. У меня нет времени для этой херни. — Вместе мы пошли к рингу. Он добавил: — Тебе на самом деле нужна какая-то терапия. Это не то дерьмо, в котором ты нуждаешься.

Я не ответил. Мое тело перестало существовать, я думал только о том, чтобы найти умиротворение. Страх быть связанным не мог подавить восхитительное ожидание того, что должно произойти.

Пойсон посмотрел на диджея в углу небольшой переполненной комнаты и провел пальцем у горла. Музыка остановилась, и люди мгновенно перестали говорить.

— Тот, кто хочет увидеть жесткую трепку, собирайтесь. Вы, — он указал на мужчин на ринге, — проваливайте.

Парни соскользнули с ринга. Я взобрался с помощью гневного толчка от Пойсона. В момент, когда мы оказались на ринге, меня наполнило возбуждение и знание, что мне надерут задницу, и что потом все будет в порядке.

— Видишь, как мы управляем тобой, Фокс? Ты мог с таким же успехом прекратить борьбу. Мы выигрываем. Каждый раз. Ты наш, и тебе нужно помнить это.

Видение пришло мне в голову, как раз перед тем, как кулак Пойсона столкнулся с моим животом. Я задохнулся и согнулся пополам — шок и боль сотрясали мое тело. В момент, когда агония начала пульсировать во мне, маленький кусочек мучения покинул меня. Темнота в моей голове треснула, позволяя свету засиять.

Включилась музыка, и из динамиков послышалось рэгги с оттенком драм-н-бэйс. Мое тело дернулось, предвкушая следующее движение Пойсона. Я был там, чтобы очиститься болью, но это не значило, что я сделаю это легким для него.

• Предыдущая
• 32/107
• Следующая