Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих - Страница 21

в ней, а в том, что она в своей абсолютной истине решается свободно

произвести из себя момент своей особенности или первого определения

и инобытия, непосредственную идею как свое отражение, решается

из самой себя свободно отпустить себя в качестве природы» *).

Иначе говоря, абсолютный дух, или бог, производит из себя

природу. Тем самым идея, завершив свой круг, вернулась к своему

исходному пункту. «Мы теперь возвратились к понятию идеи, с которой мы

начали. И вместе с тем это возвращение назад есть движение вперед.

Мы начали с бытия, с абстрактного бытия. На этом этапе нашего пути,

на который мы теперь вступили, мы имеем идею как бытие. Но эта

идея, обладающая бытием, есть природа» **).

Таким образом, природа обнаруживает себя как порождение и

продукт абсолютного духа. Но вместе с тем мы именно здесь видим

во всей обнаженности мистифицирующий характер гегелевской

системы. Гегель не может удовлетвориться чисто логической сферой

понятий и заставляет идею перейти из логического в реальное

существование, где мы имеем дело с материальным, телесным миром.

Природа изображается Гегелем как созерцающая идея. На самом же

деле логическая сфера обнаруживается действительно как царство

чистых теней, а природа — как материальная действительность.

Поэтому все отношение должно быть перевернуто: не вечная логическая

*) Гегель, Энциклопедия, § 244, стр. 344*

**) Там же,

LXVIII

идея порождает из себя природу, а природа есть единственная

реальность, подлинный телесный мир, отражениями которого являются

наши идеи и понятия. Следовательно, идеи и понятия существуют

только в нашей голове и никакого другого существования не имеют.

Все логические категории, с. которыми Гегель имеет дело в своей

логике, суть, вопреки его мнению, отражения реальных, природных

вещей или отношений, взятых в их отвлечении, в абстрактной форме,

и возведенных в логические сущности. Отсюда получается

мистификация, согласно которой логические категории якобы ведут

самостоятельную, не зависимую от субъекта жизнь, развиваются, переходят

друг в друга и т. п. В логике действительное бытие превратилось

в видимость, в тень, и поэтому задача материалистической логики

сводится к восстановлению природы. В логике мы тоже имеем дело

с природой, но в ее мистифицированной форме, ибо откуда берутся все

эти категории: качества, количества, вещи, сущности и пр., как не

из природы? Между тем Гегель рассматривает их как чисто

логические сущности. Таким образом, природа является источником всех

категорий, она составляет конкретную целостность, из которой

категории абстрагированы. Поэтому исходным пунктом для нас должно

являться реальное бытие, или природа. Так как идеи составляют

лишь «отблеск» реального мира в наших головах, так как, стало быть,

идее объективное существование не присуще, то все учение Гегеля о

понятии и идее, как оно развито особенно в последней части «Логики»,

подлежит радикальной переработке в соответствии с

материалистическим пониманием мира. Из этого не следует, однако, что

высказываемые Гегелем в этой части «Логики» взгляды сами по себе не

заслуживают самого серьезного внимания.

X.

Что касается учения о бытии и сущности, то нам представляется,

что эти два отдела не нуждаются в радикальной переработке в смысле

устранения тех или иных отдельных частей. Речь может итти только

о материалистической их трактовке и о тех или иных дополнениях

(необходимо включить время и пространство в учение о бытии), о

некоторой перегруппировке категорий и об их большей конкретизации.

В качестве реального принципа в основу логики должна быть

положена материя, которая является объективным началом, исходным

пунктом познания и конечным его результатов в смысле совокупности

опосредствований всех связей и отношений. Мы вместе с Гегелем

должны, начинать логику с категорий бытия, как с непосредственно

существующих определений реального принципа, т. е. с

материальной субстанции. На этой первой ступени материя, разумеется,

фигурирует только в качестве неопределенного субстрата, который, по

мере движения« вперед, обогащается все более и более конкретными

определениями.

Часто приходится встречаться с мнением, что Гегель поступил–де

неправильно, взяв качество как первую ступень бытия. Он должен

был бы начать с количества или даже с меры. Нам представляются

эти рассуждения ошибочными. Прежде всего не подлежит сомнению,

что структура гегелевской логики, поскольку она касается

взаимного отношения бытия и сущности, в общем должна быть признана

вполне соответствующей действительному ходу процесса познания. Учение

о бытии имеет дело с непосредственными определениями

действительного. К. Маркс постоянно подчеркивает, что внешняя видимость

явлений противоположна внутренним законам движения. Он

различает «ходячие формы мышления» от научного исследования. И само

собою разумеется, что «ходячие формы мышления», схватывающие

непосредственные и внешние формы движения, первичны по отношению

к внутренним формам движения. Разумеется, эту «первичность»

следует понимать в смысле познавательном, а не в объективном смысле.

Маркс различает также, в согласии с Гегелем, «формы проявления»

от скрытой за ними их основы. Все это говорит за то, что Маркс считал

правильным начинать с внешних форм движения, от которых следует

переходить к раскрытию внутренних законов, существенных

отношений и пр. Стало быть, начинать научное исследование приходится

не с «сущности», а с «бытия».

Но почему в отделе бытия необходимо начинать с качества?

Почему, говорят, не начинать с количества, как с более отвлеченной

в сравнении с качеством категории? Мы считаем, что Гегель поступил

и в этом отношении совершенно правильно. Ведь качество, как

выражается Гегель, есть «тожественная с бытием определенность, так

что все существующее перестает быть тем, чем оно есть, когда теряет

свое качество». Нечто конечно и изменчиво благодаря своему качеству.

Иначе говоря, реально только то, что в себе непосредственно

определено, что «является» качеством; благодаря своему качеству предметы

различаются и отличаются друг от друга. Не будь качественного

различия, все вещи сливались бы в одно неразличимое единство. Понятие

LXX А. ДЕБОРИН

чистого бытия и выражает у Гегеля эту чистую непосредственность,

неразличимое единство. Из становления возникает наличное бытие,

которое представляет собою бытие определенное. Эта возникшая,

ставшая определенность бытия и есть качество. Благодаря своему качеству

вещь отличается от другой вещи и в то же время соотносится,

связана с ней. Без качества вещь лишена реальности, бытия.

О понятием качества, как мы видим, связан целый ряд

определений. Качество есть принцип различия и связи вещей. Оно выражает

определенность, специфичность, конечность, изменчивость вещи.

Формы и способы изменения вещи зависят от «природы» ее качества. В

истории развития человеческой мысли понятие качества предшествует

понятию количества, ибо дикари превосходно различают вещи по их

«качествам», не будучи еще способными к счету выше трех или пяти.

Помимо этого, и логически ясно, что для возможности счета вещей

необходима их «наличность». Таким образом, Гегель правильно

поступает, беря качество как первичную, а количество как вторичную

категорию. Можно сказать, что качества нет без количества и

количества нет без качества и что поэтому более правильно начинать прямо

с меры как единства качества и количества. По этому поводу надо