Вампиры - Барон Олшеври - Страница 27
- Предыдущая
- 27/37
- Следующая
Балу предполагали придать индийский колорит. Конечно, раджою, индийским набобом, должен был быть сам Гарри.
Доктор хотел быть брамином, «дважды рожденным». И как знак своего достоинства требовал толстый золотой шнур.
Джемс соглашался изображать одного из сказочных героев Рамаяны.
– А чем будет капитан Райт? – спросил Жорж К.
– Да ему больше всего подходит быть служителем богини Бовами, – сказал доктор.
Большинство в первый раз слышало имя богини Бовами.
Начались расспросы. Бовами или Кали считается супругой бога Шивы.
Шива – это третье лицо индусской троицы (тримутри). Шива – бог-разрушитель, и на алтарях, посвященных его супруге, всегда должна быть свежая человеческая кровь.
Поставкой жертв занимается секта тугов или душителей.
– Что, как богиня, на алтаре которой никогда не высыхает человеческая кровь! Да это сказки. Вы смеетесь над нами! – слышались голоса.
– Да, но эти сказки многим стоили головы, – ответил серьезно доктор. – Спросите Райта; они с Джемми могут кое-что рассказать.
– Как, капитан Райт, у вас было приключение, которое чуть не стоило вам жизни, и вы молчите…
– Что же, я не прочь, – отозвался Райт. – Только одно условие: не просите объяснения, что это было…, сон, гипноз, галлюцинация… Я сам не знаю.
– Что тут не знать!
Это правда, – вмешался Джемс. Райт начал:
В начале 18…, года наш полк стоял недалеко от Дели; как видите, дело происходит в Индии. Нам для постоя отвели заброшенный храм и сад какого-то местного бога.
Сад был чудесный, полный тени и роскошных цветов. Тропические деревья: пальмы, музы, чинары – все это переплеталось вьющимися лианами и представляло густую чащу, где змеи и обезьяны спокойно от нас укрывались.
Полковник жил в небольшом бунгало, а нам, офицерам, отвели для помещения самый храм. Что ж, это было недурно.
Толстые каменные стены умеряли жар, а узкие окна давали достаточный приток свежего воздуха.
Мягкие маты и кисейные полога обещали спокойные ночи.
Изысканный стол с обилием дорогого вина дополнили наше благополучие.
Но мы были недовольны; скука, томящая скука пожирала нас. Полное отсутствие общества, книг, а главное – женщин.
Дели, с его городскими удовольствиями, хотя и пыл близко, но ездить туда, ввиду неспокойного времени, было почти невозможно: требовалось разрешение командира, и отпуск давался неохотно и на срок.
Мы сильно скучали.
Крупная картежная игра, излишество в вине, соединенные с непривычной жарой, расстраивали наши нервы и воображение.
Рассказы достигли такой фантастичности, что оставалось только молчать и верить.
В самый разгар скуки нас посетил один из старожилов Индии, бывший офицер, теперь богатый плантатор и зять одного из раджей.
Он приехал по делу к командиру полка, но общество офицеров так его просило остаться на сутки и принять от него товарищеский ужин, что он, наконец, согласился.
К вечеру главный зал храма был приспособлен для пиршества.
Если стол и не ломился под тяжестью хрусталя и серебра, зато вся окружающая обстановка имела сказочно-поэтический характер.
Стены помещения были разрисованы фантастическими чудовищами: огромные слоны, пестрые тигры, зеленые змеи и между ними прелестные женщины в самых сладострастных позах. А кругом всех фигур тропическая растительность, где первое место занимали цветы лотоса.
Краски были яркие, свежие, так что при мерцающем, неровном свете свечей весь сказочный мир жил и двигался.
Впечатление жизни еще усиливалось тем, что изображения были нарисованы не на гладких стенах. Одни прятались в глубокие ниши, другие ярко выступали на огромных колоннах, поддерживающих потолок храма.
У северной стены находился мраморный пьедестал, тут когда-то стояла статуя бога, теперь пьедестал пуст.
Пиршество началось обильной выпивкой. Ужин подходит к концу.
Гость наш, до сих пор занятый паштетами, маринадами и вином, в первый раз внимательно взглянул на стены. Он вдруг побледнел и замолчал.
– А у вас, полковник, не пропадают люди? – спросил он внезапно.
Вопрос показался странным.
– За все время мы потеряли трех человек. Двух унесли тигры, а один, как думают, утонул, – ответил полковник.
– Ну, это еще милостиво! – как бы про себя сказал гость.
Ужин, или вернее попойка, продолжался дальше. Скоро языки окончательно развязались.
– Господа, знаете ли вы, где мы пируем? – неожиданно сказал гость.
– Это храм богини Бовами, – продолжал он, – самой кровожадной богини Индии.
Она самая прекрасная из женщин, но алтарь ее должен всегда дымиться свежей человеческой кровью: будь то кровь иноземца или своего фанатического поклонника. Не так давно здесь происходили чудовищные оргии.
В то время, когда у ног богини, истекая кровью, лежала принесенная жертва, баядерки, служительницы храма, прикрытые только собственными волосами да цветами лотоса, образовывали живой венок вокруг пьедестала. Они тихо двигались, принимая различные позы; то свивали, то развивали живую гирлянду голых тел. Тихая, страстная музыка неслась откуда-то из пространства… Она не заглушала стонов умирающего, а, напротив, аккомпанировала им. Одуряющий запах курений обволакивал все сизыми облаками.
Наконец, страдалец испускает последний вздох, музыка гремит торжественно и победно. Танец баядерок переходит в беснование.
Огни тухнут.
Все смешивается в хаосе. Все это приезжий говорил беззвучно, смотря в одну точку, точно в забытьи. Он замолк.
Наступила тишина.
Точно кровавые тени жертв, здесь замученных. пронеслись над пирующими… Затем посыпались вопросы:
– Откуда вы знаете, что этот храм был посвящен Бовами?
– Разве вы присутствовали на ее мистериях? и т, д.
Гость выпил стакан сельтерской воды и как-то сразу отрезвел. Натянуто улыбаясь, он ответил всем в один раз.
– Господа, не забывайте, что после вашего прекрасного вина остается только пропеть:
«Ври, ври, да знай меру!»
В ответ раздался дружный хохот.
Разговор перешел на культ Бовами. Нашелся еще старожил Индии, подтвердивший существование кровавого культа.
– Я только слыхал, – сказал он, что главное служение происходит в подземельях храмов, а жертв доставляет секта тугов или душителей. Говорят еще, что в подземельях есть особые помещения, в которых держат живыми запасные жертвы и по мере надобности закалывают их у ног идола.
– Да, в Индии все храмы имеют свои подземелья, известные только жрецам, и нет ничего удивительного, если там существуют и тюрьмы, – сказал кто-то из офицеров.
– Что подземелья, что кровавая богиня, вот бы сюда десяток-другой молодых баядерок, да еще в костюмах из лотоса! – мечтал молодой прапорщик.
– Ну, этого-то добра всегда довольно, было бы золото, – возразил старожил.
– Вот капитан Райт у нас самый богатый, за деньгами бы он не постоял! – кричал прапорщик.
Я вынул полный кошелек золота и, помахивая им, смеясь, проговорил:
– За пару баядерок: кто больше! Вид золота напомнил о картах. Живо составились партии, и игра началась.
Мы с Джемсом отказались и вышли под колоннаду храма в сад. Бронзовый слуга-индус принес нам сигары. Курим.
– Знаете, Райт, в этих сигарах что-то примешано, – говорит Джемс.
Я и сам чувствую какой-то особенно приятный вкус. А главное, после каждой затяжки в голове шумит и куда-то тянет; хочется, а чего – и сам не знаешь.
Любви, страсти, приключений. Кровь толчками приливает к сердцу.
Мы сидим в глубоких креслах. В двух шагах от нас начинается напролазная стена деревьев. В темноте блестят два глаза… Они смотрят на меня… Не тигр ли? – проносится в мыслях.
Нет. Это человек. Вернее скелет, обтянутый темно-бронзовой кожей, вся одежда которого состоит из лоскута бумажной материи вокруг бедра. Лицо окаменелое, только глаза блестят и живут.
- Предыдущая
- 27/37
- Следующая
