Маленькая фея и Загадка Песочных Часов - Серебрякова Злата - Страница 8

Девочка тряхнула головой. Пустыня исчезла. На столе по-прежнему лежали обломки шкатулки и непонятные часы. Стоило лишь протянуть руку – часы тут же удобно легли в ладонь и как-то сами собой оказались в кармане.

На выходе Лика неожиданно столкнулась с Алинкиной мамой.

– А ты разве не на катке? – удивилась фея Виолина. – А где девочки?

– Я с катка, и туда сейчас. Мы тут забыли, – замялась Лика.

Сердце у неё бешено колотилось. Если бы мама вошла минуту назад!… Фея приняла Ликино замешательство за стеснение. «Конечно, девочка впервые в Волшебной стране, чувствует себя неуверенно, и Алинка тоже хороша – отправила гостью одну!» Виолина обняла девочку за плечи:

– Пойдем-ка, я угощу тебя пирогом! Подкрепиться никогда не помешает. А девочки подождут! Да, кстати, наша бабушка специально связала для ящерицы Сони шапку с помпоном и шарфик! Передашь? Вот и отлично! – улыбнулась Алинкина мама.

Глава 6 Признание Кочерыжки

аже если бы Лика сейчас и вручила ящерице бабушкин подарок, Соня всё равно не смогла бы порадоваться такой заботе. Она тихо лежала в саночках, которые горестно катил по снежной дорожке заяц Кочерыжка. Он остановил санки у маленького аккуратного крылечка и, взяв на руки ящерицу, а вернее сказать, то, во что превратил её злобный Карлик, осторожно вошёл в дом. Со стороны могло показаться, что он несёт завёрнутую в тряпку огромную бело-зелёную кочерыжку, на которой, словно большие розовые глаза, блестели две крупные клюквины. Так оно и было. Заяц, действительно, нёс в руках капустную кочерыжку, и этой кочерыжкой, действительно, была ящерица Соня.

Заяц, как мог, устроил Соню поудобнее в её любимом кресле и заботливо укрыл тёплым пледом.

– Ничего, Сонечка, ты не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, – приговаривал он сквозь слёзы. – Всё будет хорошо! Вот увидишь!

Он нарочно привёз Соню в её дом, чтобы хоть как-то смягчить ужасную участь своей подруги и защитницы. Ему казалось, что среди любимых вещей Соне станет пусть чуточку, но легче. А может быть, она даже и расколдуется! А вдруг?

От отчаянья и от горя, там, в подвале, что-то будто бы хрустнуло в груди у зайца, и пелена песочных чар перед глазами, наконец, рассеялась. И теперь он с ужасом вспоминал то, что произошло с ним и с его бедной Соней.

Обиженная и расстроенная странным поведением Кочерыжки, ящерица Соня сердцем почуяла, что Кочерыжка, наверняка, влип в какую-нибудь ужасную беду. Она решила проследить – куда это всё время бегает её неугомонный приятель? И выследила!

А когда, пересилив страх, она забралась вслед за Кочерыжкой в школьный подвал и услышала злобные крики песочного Карлика, она всё поняла.

Как смело она набросилась на злого волшебника! Как кричала на него! Как ругала Кочерыжку! Как обещала вернуться со всеми феями и волшебниками, какие только есть в городе! Как, схватив зайца за лапу, тащила его за собой прочь из подвала! Как страшно горели красные глаза Карлика, когда он швырнул им вслед горсть сухой подвальной пыли!

Бедная Соня! Пыльные мороки вихрем заклубились вокруг ящерицы, обхватив её огромными зелёными лапами. Лапы туго, словно куколку, спеленали Соню и закружили в воздухе. А когда распались, на полу осталась лежать – будто в насмешку над зайцем – Сониных размеров кочерыжка с розовыми глазами-клюквинами.

Карлик засмеялся. Он хотел напустить своих мороков и на зайца, но передумал.

– Нет. Слабовата ещё моя сила. Видно, мало ещё в часах волшебных песчинок. Незачем впустую тратить их на этого раскрашенного болвана. Он и так никому ничего не скажет! Правда, малыш?

Заяц стоял – ни жив, ни мёртв от страха.

– Он не скажет. Он никуда не пойдёт. Только и мне тоже в таком виде наружу не выйти. Стоп! Как я раньше не догадался? Скоро ведь Снежный Карнавал! Никто не обратит никакого внимания на милого старичка-волшебника в такой вот потрёпанной маске.

И Карлик вытащил из большой коробки карнавальный плащ звездочёта и старенькую маску в виде больших, немного помятых очков.

– Прекрасно! Не будем терять драгоценное время! Эй, ты! – окликнул он онемевшего зайца. – Из подвала ни шагу! Если кто войдёт и спросит, что ты тут делаешь, скажи – генеральную уборку!

И с хохотом натянув на себя плащ и маску, Карлик выскочил из подвала. Как только дверь за его спиной захлопнулась, Кочерыжка не выдержал и зарыдал во весь голос. Потом Кочерыжка вытащил из подвала санки, уложил в них ящерицу Соню и, глотая слёзы, поплёлся к Сониному домику.

И вот теперь, когда он устроил Соню в кресле и даже поставил перед ней чашку с горячим чаем, Кочерыжка растерянно ходил по комнате и не знал, что же ему делать дальше? Ведь его оставили за «старшего», а он так всех подвёл. И фею Василису, и кота Василия, который на его месте ни за какие кочерыжки не поддался бы Карлику. А про Соню и говорить нечего. Хорош друг!… И Кочерыжка снова зарыдал. Да с такой силой, что не сразу услышал стук в дверь. Стук раздался сильнее. Испуганно вцепившись в щеколду, «тигровый» заяц, заикаясь, спросил:

– К-кто т-там?

– Соня! Это мы, Алинка и Агата! Открой, мы на минуточку! Лика не у тебя?

Заяц обречённо опустил уши и открыл дверь.

В прихожую, сверкая снежными искорками, весело впорхнули две юные феечки и сразу набросились на Кочерыжку с вопросами:

– Кочерыжка? Ты здесь? Вот здорово!

– Мы думали, вас мирить придётся, а вы, оказывается, сами справились! Какие молодцы!

– Лика не приходила? Мы её обыскались!

– А вы на санках собрались покататься, да?

– А Сонька где? Чего она прячется? Со-ня, Ли-ка, а-у!

– Да не кричите вы! – угрюмо остановил тараторящих девчонок Кочерыжка, – Нет здесь никакой Лики. Такое дело. Эх, да чего там!

Маленькая фея, глядя в полные слёз Кочерыжкины глаза, поняла, что произошло что-то ужасное. Она, не раздеваясь, влетела в комнату. За ней, чуть не сбив подругу с ног, ворвалась Агатка.

– Это что? – растерянно прошептала она из-за Алинкиного плеча.

– Это Соня, – одними губами произнёс заяц и не выдержал.

Плача и заикаясь, путая слова и сбиваясь с одного на другое, он рассказал притихшим феям про песочного Карлика-великана, про то, как тот превратил Соню в огромную кочерыжку, про пустыню вместо Волшебной страны, про мороки с миражами и про тайну волшебных часов.

– Это вы во всём виноваты! Расколдовали его своими дурацкими стишками! – набросился вдруг Кочерыжка на Алинку с Агатой. – Знаете ведь, что в Снежную Неделю колдовать нельзя! Всё из-за вас! Кто теперь Соню спасёт? Ну, что вы молчите?

– Ага! А тебя он, значит, несчастненького, так зачаровал, что ты взял и стащил у Алинки часы, так, да? – не осталась в долгу Агата.

– Я не стащил.

– Не сумел, значит, бедненький?

– Не сумел. А ещё он сказал, что когда часы наполняться песком вранья, зазнайства, всяких обид и насмешек, он их перевернёт, и всё превратиться в пустыню, а он станет Песочным великаном. Потом он замаскировался и ушёл, а я, между прочим, Соню в санки и сюда!

– Как же так – в санки и сюда? Он же ведь тебя зачаровал! – не унималась Агата.

– А я это, разочаровался! Вот! – выпалил Кочерыжка и уткнулся лбом в покрытое узорами оконное стекло.

– Отстань от него, он же не нарочно! – одёрнула подругу Маленькая фея. – Надо сейчас же всё рассказать папе.

Заяц фыркнул не оборачиваясь:

– Рассказать! И что потом? Как ты его папе покажешь? Этого Карлика ещё надо увидеть суметь! Он знаешь, как глаза отводить умеет! «Папа-папа, вон он»! Папа оглянется, а там только пустое место! Так вам и поверят после этого! И Соню до конца Снежной Недели не расколдовать. Если он вообще наступит, конец Снежной Недели, – и заяц безнадёжно махнул лапой.