Наследники Великой Королевы (др. изд.) - Костейн Томас - Страница 72

• Предыдущая
• 72/132
• Следующая

— Клим, — позвал я. — Мне не давали придти к тебе раньше!

— Это ты, дружище? — ответил он, продолжая неподвижно сидеть.

— Я боялся, что ты бросил меня.

— Нет, нет! Я не оставлю попыток вытащить тебя отсюда. Послушай меня, Клим! Если я не сумею убедить капитана, то постараюсь подговорить команду.

Если мы все явимся к нему, думаю, он пойдет на уступки.

Помолчав немного, Клим медленно, с большим трудом произнес.

— Нет, дружище. Может начаться бунт. Крови и так уже было достаточно. Видишь, чем кончаются такие дела. Они и тебя посадят сюда, коли ты заваришь бучу.

Мне тоже было трудно говорить.

— Когда ты спас мне жизнь, ты сказал, что не мог допустить моей гибели, так как я твой друг. Ты ведь мой друг, Клим, и я тоже не могу допустить, чтобы ты погиб.

— Ты ничего не можешь сделать, — голос его звучал так тихо и хрипло, что я едва мог разобрать слова. — Я не хочу, чтобы ты тоже очутился здесь. Но, может быть, ты сумеешь достать мне воды? Это все, чего я хочу. Воды, во имя самого Господа!

Тут я обнаружил, что рядом со мной стоит Гард. На лице его застыла напряженная улыбка, однако он не предпринял никаких попыток вмешаться.

— Я постараюсь что-нибудь сделать, — произнес я. — Не теряй надежды, Клим. Я иду к капитану.

Когда я повернулся и направился прочь, помощник зашагал рядом со мной. Я видел, что его пальцы теребят клинок на поясе.

— Стало быть вы нарушили мой приказ, мастер Близ, — сказал он. — И теперь идете к капитану, так? Так вот, мой красавчик, никуда вы не пойдете. Капитан переживает не меньше вас, и я не позволю огорчать его еще больше. Вы не пойдете к капитану. Таков мой приказ. А если ослушаетесь, я привяжу вас к решетке и спущу шкуру со спины!

Джоралемону сообщили о случившимся, и он сразу же прибежал. Когда я стал подниматься по трапу на полуют, он ухватил меня за руку и буквально повис на ней.

— Гард не шутит! Тебе худо придется, если будешь упрямиться. Не валяй дурака, Роджер!

Когда я все-таки вырвался и зашагал по раскаленной палубе, он засеменил за мной, умоляя проявить благоразумие и не лезть на рожон.

— А каково сейчас Климу? Ты подумал? — воскликнул я. Как могу я сидеть, сложа руки, зная, как он мучается?

— А чем ты поможешь ему, если очутишься в колодках, — упорствовал Джоралемон.

У всех матросов, попадавшихся нам на пути, я спрашивал, какое расстояние мы прошли за эти дни, и когда дойдем до Марса Али, где находится остальной флот. К сожалению никто из них этого точно не знал, а их предположения сильно отличались друг от друга. К вечеру Клим начал бредить. Он пел отрывки из морских песен до тех пор, пока окончательно не охрип, но и после этого продолжал хрипло кричать что-то неразборчивое. Звуки его голоса разносились по всей палубе, и матросы мрачно переглядывались. Католики, их в экипаже было несколько человек, крестились. Когда Клим замолчал, я спустился в свою каюту. Духота здесь царила нестерпимая, и моя рана снова стала беспокоить меня. Ко мне заглянул Джоралемон, но когда я громко потребовал, чтобы все меня оставили в покое, он поспешно исчез.

Спустилась ночь. Не в силах более оставаться в одиночестве, я вышел на палубу. Ветер с африканского континента продолжал дуть с завидным постоянством. Находиться у правого борта было все равно что стоять у открытой печи в камбузе. Я присоединился к группе матросов, собравшихся у левого борта. Встретили меня почти сердечно. Когда я спросил у них, какое расстояние мы прошли за день, то ответы получил самые разные. Сходились они в одном: все это время, пока мы двигались на запад, мы не встретили ни единого паруса, если не считать четырех кораблей, составляющих нашу эскадру.

Неужели ветер и течение были против нас? Неужели Клим потеряет свой последний такой хрупкий шанс на спасение?

Я с изумлением обнаружил, что настроение у моих собеседников отнюдь не мрачное. Возможно свою роль здесь сыграл и тот факт, что голос Клима больше не доносился из «Корзины». Все принялись бахвалиться своими подвигами во время прошедшего сражения. Меня крайне удивило, что о Джоне все они отзывались с гордостью и даже теплотой. О Климе все словно позабыли.

— Эта «Сольдерина» была богатой добычей, — заметил, облизываясь какой-то матрос. — Похоже, тебе все же удастся прикупить маленькую таверну на берегу Темзы, о которой ты мечтал, Пьянчуга.

До сих пор я не знал, что в этой группе матросов находится один из близких приятелей Клима. Он все время молчал, и это в общем было неудивительно, если он испытывал те же чувства, что и я. Однако, когда он заговорил, в голосе его также не ощущалось ни малейшей скорби.

— Точно, — ответил он. — Я уже думал об этом. И знаете, как я назову свое заведение? «Отважный Пират». Как вам это название друзья?

— Почему бы не назвать его лучше «Корзина?» — спросил я. — Это хоть как-то будет напоминать о Климе. Ведь он никогда не зайдет в эту таверну пропустить кружку эля или потолковать с приятелями о старых временах.

Воцарилось молчание, и тут мы услышали, что бедный пленник опять начал что-то бормотать. Было ясно, что силы оставляют его. Хотя было темно, и я не мог видеть лиц окружавших меня матросов, но настроение их явно изменилось, и я попытался воспользоваться этим.

— Мы еще можем спасти его, — сказал я, — капитану тоже жаль Клима и если мы явимся к нему все вместе, он может отменить свое решение.

Некоторые с сомнением покачали головами.

— Нас всех закуют в железо, — сказал один. — Гард нам это так не спустит.

— Предположим мы понесем наказание, — возразил я, — но неужели мы так ничего и не предпримем, чтобы спасти своего товарища? Разве мы трусы? Я пойду к капитану, даже если никто больше не поддержит меня.

Я продолжал говорить с лихорадочной поспешностью.

— Разве не пригодится нам Клим во время предстоящего сражения с испанским флотом? Разве не он наш лучший боец, когда дело дойдет до рукопашной схватки при абордаже? А что мы скажем его друзьям когда вернемся домой? — Постепенно люди стали склоняться на мою сторону. Наконец Пьянчуга воскликнул.

— А почему бы нам в самом деле не попытаться, ребята? Ведь Клим — член нашей команды. Мы имеем право поговорить о нем с капитаном!

— Вот это мужской разговор! — присоединился к нам кок Джейке. В руках он держал предмет, напоминавший нож мясника. — Мы имеем право поговорить с капитаном, верно? Ему придется выслушать мнение команды. — Все с шарканьем поднялись. Теперь они были полны решимости.

— Мы все пойдем, — закричал какой-то матрос. — А Близ и кок будут говорить с капитаном от нашего имени.

Внезапно из темноты появилась квадратная фигура, и я услышал голос Гарда.

— Так значит Близ и кок будут говорить от вашего имени? Это я сейчас побеседую с вами… с помощью кулаков. Посмотрим, как вам это понравится.

Говоря это, он сделал шаг мне навстречу. Я видел как его рука оттянулась назад. У меня не было возможности уклониться, потому что вплотную за моей спиной стояли люди. И я поднял руку, пытаясь отбить удар.

Пришел в себя я в своей каюте. Я догадался, где нахожусь, так как увидел испанскую шпагу, висевшую на стене. Эту шпагу я выбрал в качестве добычи после взятия «Санта Катерины».

Я был так слаб, что даже не мог поднять головы. Все вертелось у меня перед глазами, казалось, я вижу не одну, а двенадцать шпаг с кистями на рукояти. Потом я услышал голос Джоралемона.

— Кажется, он приходит в себя, — а затем голос хирурга Микля. — Очень этому рад.

— Его состояние вызывало у вас беспокойство?

— Признаться, да. Когда мы подняли его с палубы, я был уверен, что у него сломана шея. Лично я предпочел бы получить удар шкворнем, но не кулаком Гарда.

— Со мной все в порядке. — прошептал я, с трудом шевеля губами. Голова у меня болела не меньше, чем в первые часы после ранения. — Что произошло?

— Что произошло? — переспросил Джоралемон. — Гард едва не отправил тебя на тот свет. Расправившись с тобой, он одним ударом сбил с ног кока, сломав ему нос. Теперь коку очень худо.

• Предыдущая
• 72/132
• Следующая