Дом в глухом лесу - Барлоу Джеффри - Страница 39
- Предыдущая
- 39/95
- Следующая
– Загвоздка не из простых, верно? Ха! – воскликнул хозяин Далройда, эффектным карамболем завоевав себе еще очко. Оливер выказал подобающее восхищение. Удар – щелчок – и красный шар вновь покоится в лузе.
– Ты в самом деле веришь, что твой отец умер? – внезапно спросил Оливер. Он наблюдал за игрою сквайра от камина: на фоне огня четко выделялся его силуэт – рука опущена, кий упирается в пол.
– Абсолютно, – отвечал Марк, доводя удар до конца – чужой шар в лузе, два очка в пользу играющего, – и только потом оборачиваясь к другу. – Почему ты спрашиваешь, старина Нолл?
– Понятия не имею, вот засела в голове мысль, и все тут. А сколько ему сейчас было бы лет?
– Извини, как-то не озаботился подсчитать.
В Лету канули еще несколько минут методичной игры.
– А когда это все случилось? Когда именно утопилась дочка викария? – продолжал любопытствовать Оливер.
– Лет двадцать восемь назад. Примерно тогда же, когда мой многоуважаемый папаша удрал неведомо куда – за холмы, за долы.
– Может, он еще жив. Может, подобно мистеру Чарльзу Кэмплемэну, он взял себе чужое имя. Где-нибудь в Малбери, или в Фишмуте, или даже в Вороньем Крае! Может, я даже на улице с ним сталкивался тысячу раз, в Хаймаркете, например, и понятия не имел, что это он!
– Маловероятно. От души надеюсь, что не так.
– Вот никогда я этого не понимал. Что его заставило бросить свое наследие, усадьбу и семью? Что он мог при этом выгадать?
Сквайр задумчиво потеребил бакенбарды.
– Право же, Нолл, ты без конца пристаешь ко мне с одной и той же темой, которую мы уже бесчисленное количество раз обсудили во всех подробностях. В жизни никто меня так не донимал. Берегись: ты того и гляди мне наскучишь!
– Наверное, уже наскучил. Боюсь, что так, – со вздохом посетовал Оливер. – Намек понят.
– Какое мне дело до того, что случилось с отцом? Кто он мне такой, собственно говоря? – промолвил Марк, яростно жуя сигару, словно вознамерился истребить ее раз и навсегда.
– Если бы речь шла о моем отце, меня бы это очень даже занимало – бедный мой старик-отец, да упокоится на небесах его душа! Хотя, полагаю, мои взгляды на этот счет в твоих глазах мало что значат. И тем не менее, хоть ты и невысокого о нем мнения, Ральф Тренч был твоим отцом, Марк, ты же этого отрицать не станешь. В какой степени твои детские о нем воспоминания – о его характере, темпераменте, принципах – соответствуют истине, а в какой – порождены собственным твоим воображением как результат мрачных предположений и раздумий?
Сквайр промолчал, сосредоточившись на игре. Глаза его – слишком маленькие и узкие, слишком близко посаженные, один чуть выше другого, под лохматыми нависающими бровями – высмотрели цель. Щелк. Красный шар исчез в нижней угловой лузе.
– Безотносительно к тому, как сильно его исчезновение огорчило твою мать…
Сквайр резко вскинул глаза.
– О матери – ни слова, – предостерег он гостя ледяным, точно ночной воздух, тоном. Было ясно, что Оливер задел струну весьма чувствительную. – Молчи, слышишь? Эта женщина много вынесла в своей жизни, на том и покончим.
Какое-то время джентльмены молча орудовали киями. Игра заметно ускорилась: сквайр провел серию удачных ударов и сделал несколько карамболей подряд.
– Я тут перед уходом из «Герба» перекинулся парой слов с твоим приятелем викарием, – наконец обронил Оливер. – Он исподволь расспрашивал меня насчет писем, которые отдал тебе с неделю назад или больше, – писем, которые он обнаружил в старом платяном шкафу в своем доме. Некоторые из них касались твоего отца.
– Да, вроде бы он и впрямь отдал мне какой-то архив, перед самым твоим приездом, если не ошибаюсь, но черт меня подери, если я помню, куда эти бумаженции засунул. И вообще надо было бросить их в огонь, да и вся недолга. Может, так я и поступил; с уверенностью не скажу.
– Милый старина Марк, порою я просто не знаю, как тебя воспринимать. Право, лучше бы ты в него верил.
– В кого еще верил? В викария или в отца?
– Вздор и чушь! Ты отлично знаешь, о ком я.
– И вновь ты возвращаешься к надоевшей теме. Ты просто неутомим, Нолл, под стать Забавнику – этот как вцепится во что-нибудь зубами, так уже и не выпустит, – пробурчал сквайр, откладывая кий. – Вера! — воскликнул он с горечью. – Еще одна вздорная выдумка, по поводу которой мы с достойным викарием сколько раз копья ломали. Вера? Да она яйца выеденного не стоит. Вот ответь мне, Нолл, что в ней такого похвального? Тоже мне добродетель – слепая преданность тому, чего и обосновать невозможно! Спрошу еще: как ты назовешь человека, который принимает за чистую монету заверения незнакомца по какому-либо жизненно важному вопросу, даже не спросив доказательств? Я скажу тебе, кто он такой. Простофиля. Олух. Доверчивый болван. Простак. Легкая добыча. Остолоп. Дурак набитый. Вот как мы его назовем, Нолл. Ха!
И, вооружившись новой сигарой, сквайр вышел на балкон. Задумчивый Оливер поплелся за ним. Там джентльмены постояли некоторое время, любуясь ночью и глядя через лужайку за домом на Клюквенные угодья и угрюмую темную громаду Мрачного леса за нею. Вокруг царило безмолвие. Луна стояла высоко над иззубренным хребтом Тал-бот, заливая окрестности чистым и ясным светом. Друзья мирно покуривали, погрузившись в мысли, как вдруг сквайр дотронулся до руки Оливера и прошептал:
– Нолл, ты слышал?
Оливер застыл, перегнувшись через балюстраду.
– Нет, ничего не слышу. А тебе что почудилось?
– Какой-то крик – вон там, на краю лужайки. Из рощицы.
– Вроде бы все тихо.
– У ночи больше глаз, чем у Аргуса, – промолвил Марк. – Вон на той елке кто-то есть. Видишь, видишь? Там, на голубой ели. Смотри, как вздрагивают верхние ветки: совсем чуть-чуть, еле заметно. А ветра-то нет.
– Да… да, вижу! – взволнованно откликнулся Оливер.
– В ветвях кто-то угнездился – и наблюдает за нами! Не успел он договорить, как ветки раздвинулись, и в воздух взвилось нечто огромное и тяжелое. У существа была округлая, мертвенно-белая голова, слегка смахивающая на человеческую, горящие зеленые глаза и два хохолка из перьев вроде рожек. Крылья, наводящие на мысль о ночной бабочке, бесшумно несли птицу ввысь, к луне.
– Скайлингденская сова? – прошептал Оливер.
– И, держу пари, не одна. Посмотри-ка туда! Сквайр угадал верно. Вторая птица, заметно крупнее первой, вида весьма зловещего, вроде грифа, взмыла с соседнего дерева вдогонку за совой. Она плавно поднималась все выше, стремительно настигая добычу. В самый последний момент сова развернулась, и противники вступили в бой: воздух огласился пронзительным визгом и жуткими воплями. В лунном свете птицы описывали круги, резко пикировали, уворачивались и камнем падали вниз, теснили друг друга на крутых, словно изломанных виражах, атаковали крыльями и когтями. То и дело они скрывались за деревьями, но тут же выныривали вновь и возобновляли поединок с прежним ожесточением, исчезали и появлялись, появлялись и исчезали, а затем стрелой пронеслись над головами наблюдателей и пропали из виду за крышами Далройдской усадьбы. Шум битвы затих вдали, и безмолвие вновь воцарилось над балконом, и над лужайкой за домом, и над Клюквенными угодьями – словом, повсюду, кроме бильярдной, откуда доносилось рычание Забавника.
– Вторая тварь – это, вне всякого сомнения, тераторн, – промолвил Марк, кликнув терьера и успокаивая его. – Судя по виду, так. Да и крик его ни с чем не спутаешь.
– Спорить с тобой не стану, – отозвался Оливер, дрожа от холода, а может быть, под впечатлением от жуткого зрелища. – Уж не наш ли это мистер Шейкер вылетел на ночную прогулку?
– Разумное предположение. Если так, то мистер Шейкер, выходит, и впрямь познакомился с собратом-скитальцем небесных сфер – и в восторг от него отнюдь не пришел.
– Может статься, сова оказалась для мистера Шейкера нежелательной соперницей, как предположила твоя кузина. Верно, поэтому он последнее время и облетает «Пики» стороной. Помнишь, что рассказывал Слэк?
- Предыдущая
- 39/95
- Следующая
