Секрет Эллы и Миши (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 46

• Предыдущая
• 46/47
• Следующая

Он пожимает плечами. — Просто потому, что она сломана, не значит, что она потеряла свою значимость. Я решил, что отдам ее тебе, когда ты поймешь, что совершать ошибки — это нормально.

Слезы скопились в уголках моих глаз. — Спасибо, Грейди. Правда, спасибо тебе за все. За то, что давал мне немного комфорта, когда я была маленькой. За то, что помог мне понять, что не все в этом мире должно быть трудным.

— Пожалуйста, — просто отвечает он.

Я подхожу к кровати и обнимаю его, стараясь не плакать, но несколько слез стекают, и я быстро вытираю их, прежде чем отстраниться.

Мы еще немного поговорили на разные темы, а потом появилась медсестра и выпроводила нас, заявив, что должна сменить простыни. Мы с Мишей ушли, зная, что, вероятно, это был последний раз, когда мы видели его. Я плакала всю дорогу домой, прижимая разбитую вазу. Но Миша со мной, и я знаю, все будет хорошо.

Миша

— Ты уверен, что все упаковал? — спрашивает мама в миллиардный раз.

Я не говорил ей, как все прошло с моим отцом. Не хотел, чтобы она переживала еще больше, но я этот момент запомню всегда.

Подняв чехол от гитары с пола, я перекинул сумку через плечо. — Да, я все упаковал, мам. Теперь ты спокойна? Ты начинаешь сводить меня с ума.

— Прости меня, — извиняется она. — Ох, подожди. У тебя достаточно денег?

Я киваю. Эта женщина своим беспокойством доведет себя до смерти. — Конечно.

Слезы скапливаются в уголках ее глаз, и она обнимает меня, что почти выжав из меня весь воздух. — Миша Скотт, ты лучший сын, которого только может желать мать.

Я сжал губы, пытаясь не рассмеяться над ее драматизированной реакцией. — Я уезжаю в тур на несколько месяцев, мам. Я не умираю.

Она отстраняется, вытирая тушь под глазами. — Это не значит, что я буду меньше скучать.

— Да, посмотрим, что ты скажешь, когда я вернусь на неделю, и ты снова найдешь лифчик в моей кровати.

Она шлепает меня по руке и указывает на дверь. — Хорошо, теперь ты можешь идти.

Смеясь, я выхожу за дверь. Наоми еще не приехала, поэтому я сажусь на ступеньки, уставившись на дом Эллы, думая о том, придет ли она. Вообще, она ей никогда не удавались прощания, поэтому, когда окно ее спальни открылось, я удивился.

Но еще сильнее я изумился тогда, когда она вылезла из окна и спустилась вниз по дереву. На ней было сексуальное платье без бретелек, и ее каштановые волосы прикрывали голые плечи. Ее дыхание теплом ощущалось рядом с моим ухом, и она спряталась лицом в мою шею. Я роняю чехол от гитары и сумку на землю, приподнимаю ее и обнимаю всем, что есть во мне.

— Я буду скучать по тебе, — тихо шепчет она.

Я провожу руками вверх и вниз по ее спине, закрывая глаза и вдыхая ее аромат. — Все будет хорошо. Я вернусь и надоем тебе прежде, чем ты успеешь соскучиться.

Она смотрит на меня своими большими зелеными глазами и накрывает мои губы своими, бесконечно целуя меня. Мои руки запоминаю каждый изгиб её тела, гладкость ее кожи. Я прижимаю нас в тень, к стволу дерева, и начинаю скользить руками под ее платье, чтобы почувствовать там ее.

— Ладно, Ромео, пора ехать. — Наоми сигналит из внедорожника.

Тяжело вздохнув, я опускаю Эллу, и она встает ногами на землю. — Я буду звонить тебе каждый день.

Я целую ее в последний раз, а затем забираюсь в машину. Она смотрит на меня, скрестив руки и борясь за то, чтобы оставаться спокойной. Когда мы выехали на дорогу, она подошла к концу подъездной дорожки и не отрывала глаз от меня так долго, как только это было возможно. Но, в конце концов, мы ускользаем друг от друга.

Элла

— Ты уверена, что хочешь сделать это? — спрашиваю я Лилу в сотый раз.

Она загружает последнюю коробку в свой багажник и сдвигает очки на глаза.

— Х-м-м-м… дай-ка подумать. Вернуться домой, где я не что иное, как обуза? Или вернуться с тобой в кампус и повеселиться?

Я вычищаю грязь из-под ногтей.

— Я лишь хочу убедиться в том, что ты действительно этого хочешь.

Она берет мои руки в свои.

— Хорошо, я очень хочу поехать с тобой, поэтому пойди и скажи «пока» своему папе, чтобы мы могли отправиться в путь.

— Хорошо, сейчас вернусь, — я направляюсь через лужайку к двери, когда грузовик Итана останавливается на моей подъездной дорожке.

Я подхожу к его окну и уперев на него руки.

— Я так понимаю, ты получил мое сообщение?

Он выглядит так, будто только приехал с работы: на его лице и одежде смазка, а в его темных волосах ржавые стружки.

— Да, я понял, что должен приехать и попрощаться с вами обеими.

Я наклоняю голову в сторону и смотрю на него обвиняющим взглядом.

— Не пытайся делать вид, что ты здесь ради меня.

Он кладет руки на сердце, имитируя боль.

— Мое сердце разбито, а ты шутишь. Вау, ты на самом деле истинное зло.

— Да-да, — я отхожу, чтобы он смог открыть дверь и выбраться наружу. — Даю вам двоим минуту.

— Думаю, ты переоцениваешь то, что происходит между нами.

— Ну, мне не придется, если кто-нибудь из вас скажет, что именно происходит.

Он пожимает плечами и обходит грузовик сзади. Закатывая глаза, я захожу в дом, чтобы сказать отцу, что уезжаю и планирую вернуться назад через несколько недель для того, чтобы встретиться с Дином. После длинного разговора по телефону с ним (и, уверена, после многих убеждений от Кэролайн), мы решили встретиться здесь, когда Дин будет свободен на работе, и выставить отцу ультиматум. Это, вероятно, самая тяжелая вещь, которую я когда-либо делала, поскольку знаю, что во время разговора будут сказаны слова, которые причинят мне боль. Я собираюсь пройти через это, потому что теперь я понимаю, что смогу с этим справиться.

Я нахожу отца, сидящим на диване. Он ест обед, приготовленный в микроволновке. Прямо перед ним на столе стоит блок из шести бутылок пива. Отец смотрит телевизор, держа в руке сигарету, и едва ли замечает, что я зашла в комнату.

— Эй, пап, — говорю я, стоя в дверном проеме. — Я готова ехать.

Он отрывает глаза от телевизора, вздрагивает, и я думаю, смотрит ли он его вообще или витает в своих мыслях.

— О, хорошо, будь осторожна за рулем.

Я тру друг об друга вспотевшие ладони и захожу в комнату.

— Дин и я собираемся вернуться через несколько недель.

Он ставит свой поднос и хватает пиво.

— Зачем?

Я беспокойно поглаживаю руками свои ноги.

— Мы хотим поговорить с тобой кое о чем.

Он ставит пиво вниз.

— Я думал, Дин все еще здесь

Я качаю головой, чувствуя вину за то, что уезжаю.

— Он уехал домой неделю или две назад… но пап, ты можешь постараться и позаботиться о себе сам? — Я делаю глубокий вдох и намекаю, — Может, хотя бы перестанешь так много пить?

Он смотрит на ряд бутылок пива так, словно только что понял, что они там стоят.

— О, но я ведь пью не так уж и много?

Я вздыхаю и сажусь на диван рядом с ним.

— Нет, но сейчас это все, что ты делаешь.

Он кивает головой.

— Хорошо, я постараюсь пить меньше.

Я знаю, он не будет этого делать, но, надеюсь, Дин и я сможем убедить его отправиться на реабилитацию, где он сможет получить помощь, которая ему так нужна. Я обнимаю его, и он вздрагивает. Затем я ухожу, надеясь, что он будет в порядке. Я понимаю, что, пока он не примет решение измениться, все, что я могу — это лишь постараться помочь ему.

Элла

Я вернулась в Вегас почти две недели назад, и сейчас все идет хорошо. Я записалась на летние курсы по искусству, и моя стажировка в музее просто великолепная, даже несмотря на то, что я провожу большую часть своего времени убирая за людьми и работая на побегушках. Я также начала посещать консультации. Хочется верить, что мне стало лучше, но когда я одна и утопаю в своих мыслях, то тьма частенько находит меня. Но у меня милый терапевт, и, кажется, визиты помогают.

• Предыдущая
• 46/47
• Следующая