Родовое проклятие - Робертс Нора - Страница 44

• Предыдущая
• 44/74
• Следующая

– Ясно.

– У меня такое же чувство в отношении Донала с Шэрон, но… В конце концов, мужчина есть мужчина, а все они только этого и хотят, и лучше, если без всяких брачных уз.

– Как и женщины, мам. И, как мне ни неприятно тебе это говорить, я уже давно взрослая женщина.

– Хоть и взрослая женщина, – Колин поджала губы, – а все равно моя дочь. И вдобавок к тому, что говорит на этот счет святая церковь, я рассчитываю на твою осмотрительность.

– В этом можешь не сомневаться. Не волнуйся.

– Я перестану волноваться, когда ты будешь счастлива, выйдешь замуж и заживешь своей семьей в своем доме. Я уже сказала, Коннора я очень люблю, но не секрет, что он порядочный бабник. Так что будь осмотрительна, Мира! – повторила она.

Послышался звук отпираемой двери, и Мира энергично закивала головой.

– А вот и Донал. Сейчас повезет тебя в Гэлоуэй, – бодро объявила она. – Достану ему чашку.

Мира думала поехать домой, посидеть, глядя в стену, пока не пройдут усталость и угрызения совести и она не почувствует себя в своей тарелке, а кончилось тем, что она проследовала прямиком к Брэнне.

Но едва она ступила на порог мастерской, как стало ясно, что это была ошибка.

Возле большого рабочего стола стояли Брэнна с Фином и держали руки над серебряной чашей. То, что в ней варилось, сверкало и излучало ярко-оранжевый свет, от которого спирально вверх уходила тонкая струйка дыма.

Брэнна подняла палец свободной руки, делая ей знак: обожди!

– Ты с даром твоим, я с даром моим, жизнь и смерть вместе соединим. Кровь и слезы, что пролились, в гущу красную превратились. Сплавом дыма и огня решится пусть судьба твоя.

Содержимое чаши, ядовито-оранжевого цвета, забурлило, поднялось и пошло через край.

– Черт побери! – Брэнна отпрянула и уперла руки в бедра. – Опять не то! Должно быть красного цвета, кроваво-красного. Убийственно-красного! И густое. Мы опять что-то упустили.

– Только чур на этот раз без моей крови! – взмолился Фин. – Я тебе уже литр пожертвовал.

– Всего несколько капель! Что ты как маленький! – Брэнна в расстройстве потянула себя за волосы, собранные в хвост на макушке. – Я брала свою, Коннора и Айоны, так?

– Вас трое, а я один.

– Плюс из пузырька, где хранится его кровь, еще с солнцестояния, и то, что мы наскребли с меча.

– Если надо, можете взять мою, – предложила Мира. – В противном случае – не буду вам мешать.

– Ты не мешаешь. Вполне вероятно, нам как раз и нужен свежий глаз, свежий взгляд со стороны. Но пока сделаем перерыв. Мне необходимо подумать, – вздохнула Брэнна. – Давайте чаю выпьем.

– Ты чем-то расстроена, – обратился Фин к Мире, когда Брэнна принялась вытирать стол. – Ты же сегодня маму в Гэлоуэй провожала?

– Только что отправила, да. Не обошлось без слез и зубовного скрежета.

– Сочувствую! – подскочила Брэнна и потрепала подругу по руке. – Я так увлеклась собственными заботами, что совсем не подумала о твоих. Нелегко пришлось, да?

– В каком-то смысле – хуже, чем я ожидала, а в каком-то, наоборот, лучше. Но в общем и целом весьма утомительно.

– У меня есть кое-какие дела, а вы пока поболтайте, – вмешался Фин.

– Нет, не надо из-за меня уходить! Мне как раз нужно обсудить с тобой вопрос аренды.

– Тут тебе не о чем беспокоиться. Я уже говорил, я могу подождать, пока она не решит, чего хочет. Как-никак, она в этом доме почти десять лет прожила!

– Спасибо тебе, Фин. Правда, спасибо!

Брэнна молча углубилась в приготовление чая.

– Не думаю, что она вернется, разве что погостить приедет, – сказала Мира. – Надеюсь, что перемены ее встряхнут. И, конечно, внуки. Главным образом – внуки, поскольку с одними она будет жить под одной крышей, да и другие тоже совсем недалеко. Кроме того, мой зять Шон начнет ее обхаживать, он всегда тещу обожал. И она действительно не может жить одна, это факт. Ей нужен кто-то рядом, и не только для общения, но чтобы ее направлять, подсказывать, что к чему. Вот Морин как раз и обеспечит ей то и другое.

– Тогда перестань себя корить! – откликнулся Фин.

– С этим надо свыкнуться. – Стремясь успокоиться, Мира надавила пальцами на глаза. – Она так плакала… И говорила вещи, которых я от нее никак не ожидала услышать! Тебе, Фин, она передавала большое спасибо за дом, за то, что столько лет брал с нее смехотворную плату – а я-то была уверена, что для нее цены – темный лес. Оказывается, мама в курсе дела, и она тебе очень признательна, а я и того больше.

– Пустяки, Мира.

– Ничего не пустяки! И для нее, и для меня. Разве я потянула бы свою квартиру и ее домик, если бы ты не брал за него сущие гроши? И это при том, что Донал тоже нет-нет, да и подбросит деньжат. А если бы мы жили вместе, без смертоубийства бы не обошлось. Считай, ты уберег ее от смерти, а меня – от тюрьмы, так что от благодарности не отмахивайся.

– Ну, тогда на здоровье. – Он подошел к ней и обнял, потому что глаза у нее уже были на мокром месте. – Хватит, моя милая. Довольно.

– Понимаешь, когда мы с Доналом грузили мамины вещи в его пикап, она опять разрыдалась и повисла на мне так, словно я ухожу на войну. Что отчасти соответствует действительности, только она об этом не догадывается. Бьюсь об заклад, она все эти годы закрывала глаза на то, чем заняты трое моих лучших друзей, и теперь ее беспокоит одно – как это мы с Коннором спим, не будучи связаны священными узами брака.

Фин не сдержал улыбки и погладил Миру по спине.

– Да уж, ну и денек у тебя выдался…

– Ага. А в довершение я выставила родную мать из ее дома.

– Ничего подобного! Ты помогла ей разрубить цепь, которая удерживала ее в клетке, а в доме, где живет семья и звучат детские голоса, ей будет намного лучше. Спорим, и года не пройдет, как она тебе спасибо скажет. Ну же, моя красавица, хватит плакать!

Фин отошел, похлопал себя по карманам, извлек из одного цветастый носовой платок и протянул ей. Она рассмеялась.

– Это еще что такое?

– После грозы всегда бывает радуга. – Он со щелчком пальцев вынул из ее волос розовую маргаритку. – И в дождь распускаются цветы.

– Ты бы мог озолотиться на семейных праздниках!

– Попридержу на черный день.

– А я стопроцентная дура.

– Вовсе нет. – Фин снова прижал ее к себе. – Максимум – на пятьдесят процентов.

Поверх ее головы он перехватил взгляд Брэнны. И улыбка, которую она ему послала, острым кинжалом вошла в его сердце.

Мира выпила чаю, съела предложенное Брэнной лимонное печенье в количестве аж трех штук и, хотя ровным счетом ничего не смыслила в составлении заговоров и заваривании зелий, старалась быть полезной изо всех сил.

Она перетирала в ступке сушеные травы – шалфей, полынь, розмарин – для изгнания злых сил. Отмеряла черный порошок размолотого кристалла плавикового шпата, отрезала куски витой медной проволоки и дозировку скрупулезно заносила Брэнне в тетрадь.

К тому моменту как вместе с Айоной и Бойлом прибыл Коннор, все необходимые ингредиенты были подготовлены.

– Мы уже дважды сегодня потерпели фиаско, – доложила Брэнна. – Остается уповать на то, что бог любит троицу. Кроме того, на сей раз нам помогала Мира, а это должно принести удачу.

– Ты теперь у ведьмы в подмастерьях? – Коннор быстро притянул ее к себе и поцеловал.

– Едва ли. Но молоть и отмерять могу.

– С мамой попрощалась?

– Да. Пришлось утирать ей слезы – она их ручьями лила. Потом приехала сюда, и тут уже Фин утирал слезы мне.

– Ты должна радоваться! – Теперь Коннор поцеловал ее в лоб. – Потому что ей там будет хорошо.

– Час назад Донал написал, что семейство Морин устроило ей грандиозный прием, с гирляндами и цветами, шампанским и тортом, так что я уже немного успокоилась. Мне даже чуточку стыдно, что я не подозревала, что Морин способна затеять целый праздник, но это у меня скоро пройдет – стоит только сестренке вывести меня из себя. Донал говорит, она разволновалась, как девчонка – мама, конечно, а не Морин. Так что один камень у меня с плеч, считай, свалился.

• Предыдущая
• 44/74
• Следующая