Выбери любимый жанр

Сэндвич с пеплом и фазаном - Брэдли Алан - Страница 4


Изменить размер шрифта:

4

– Все на посадку! – прокричал кондуктор.

Я быстро училась. Дома в Англии в поездах были проводники, а в автобусах и трамваях – кондукторы. Тут, в Канаде, проводник звался кондуктором, купе в вагонах не было, а сиденья располагались по обе стороны от центрального прохода.

Это все равно что заснуть и проснуться в Зазеркалье. Все такое огромное, и люди ездят по неправильной стороне дороги.

Неудивительно, что это место прозвали Новым Светом.

Наконец поезд тронулся и мы двинулись в путь. Мне пришлось сидеть лицом к Рейнсмитам, как будто я на скамье подсудимых в «Олд-Бейли» перед парочкой кислолицых магистратов.

Спустя пятьдесят миль благословенного молчания Райерсон Рейнсмит решил заняться моим просвещением. Он развернул железнодорожную карту и начал зачитывать вслух название каждого города, который мы проезжали.

– Вал-Ален, Виллерей, Парисвилль, Сен-Венцеслас…

Я подавила зевок.

А он все продолжал и продолжал – всю дорогу от Сен-Леонард-де-Николет, Сен-Перпетуи, Сен-Сирила, Сен-Жермена, Сен-Эжена, Сен-Эдуарда, Сен-Розали, Сен-Гиацинта, Сен-Мадлен, Сен-Илера, Сен-Юбера до Сен-Ламбера, и мне ужасно хотелось закричать. Я пыталась притвориться, что сплю, но бесполезно. Он наклонялся, тряс меня за руку, как будто я кролик, а он терьер.

– География – это интересно, – говорил он. – Почему бы тебе не занять себя?

Дорси не поднимала носа от своего кровавого романчика. Только однажды она спросила:

– Что такое «голландский акт», Райерсон?

Он побледнел и приобрел такой вид, будто у него мозг вот-вот вытечет из ушей.

– Это про маленьких пьяниц, – ответил он, извлекая носовой платок из кармана и утирая физиономию.

Дорси вернулась к книге, как будто не услышала ответ или ей все равно.

Я бы могла ей сказать, что это значит самоубийство, но решила, что не стоит.

Райерсон продолжал называть вслух города, которые мы проезжали, весь день, но теперь добавил еще расстояние и время прихода поезда по расписанию.

К тому времени, как мы прибыли на центральный вокзал в Монреале, я превратилась в бессмысленное желе.

К счастью, нам надо было не только пересесть на другой поезд, но и переехать на другой вокзал, поэтому в течение ближайших четырех часов мой самопровозглашенный учитель был очень занят, снисходительно говоря с таксистами и стращая кассиров и носильщиков, так что мои уши хоть немножко отдохнули.

Но слишком скоро мы снова сидели в поезде.

«Мы едем на запад!» – хотелось мне крикнуть.

Я не могла дождаться, когда же мы приедем в Торонто – не столько ради того, чтобы добраться до пункта назначения, как чтобы избавиться от этого человека, которого я прозвала маркизом Болтуном.

Мы ехали в комфорте, если не считать раздражающей болтовни Райерсона, вдоль берега реки Святого Лаврентия, усеянной огромным количеством островков – на некоторых из них в величественном и великолепном одиночестве стояли каменные домики.

Спрыгну с поезда на следующей остановке, решила я. Уплыву на какой-нибудь из этих потаенных островков и стану современным Робинзоном Крузо. Канада – это ж такая глушь. Меня никогда не найдут.

– Посмотри, Флавия! – обратился ко мне Райерсон, указывая на замок из серого песчаника. – Это пенитенциарий «Кингстон».

– Где ты в конце концов окажешься, если не будешь себя прилично вести, – заметила Дорси, оторвавшись на секунду от своего кровавого триллера.

Я понятия не имела, что такое пенитенциарий, но судя по звучанию этого слова, оно в точности описывает мою теперешнюю ситуацию, так что я представила, как укрываюсь за высокими стенами этой холодной каменной крепости, спасаясь от Рейнсмитов.

Время тянулось ужасно медленно.

За окном проносилась Канада. Мне казалось, что она состоит из удивительного количества воды.

А потом стемнело и я могла видеть в окне только отражения Рейнсмитов. Дорси уснула, неловко склонив шею и открыв рот, словно висельник, – зрелище неприятное, но почему-то приносящее удовлетворение.

Я притворилась, будто она – убийца Эдит Томпсон, жестокая казнь которой привела к тому, что ее палач Джон Эллис покончил жизнь самоубийством.

Из уголка рта Дорси показалась ниточка слюны, покачивающаяся в такт движению поезда. Я раздумывала, дополняет ли это картину висельницы или, наоборот, портит, когда Райерсон прикоснулся к моей руке.

Я чуть не подпрыгнула от испуга.

– Скоро Торонто, – прошептал он, чтобы не потревожить спящую жену.

Он хотел разбудить ее не больше, чем я.

Я отвернулась, наблюдая за светящимися окнами, показавшимися снаружи в темноте: окнами, в которых дюжины матерей готовили еду в дюжинах кухонь, дюжины отцов читали дюжины газет в дюжинах удобных кресел, дюжины детей писали или рисовали за дюжинами столов, и там и сям, словно свечи во тьме, поблескивали одинокие голубые экраны телевизоров.

Так грустно.

Разве могут дела обстоять еще хуже?

Глава 2

В Торонто шел дождь.

Низкие облака, сердито смотревшие на высокие здания гостиниц, казались воспаленными внутренностями из-за красных отблесков, отбрасываемых неоновой рекламой. Мокрые тротуары напоминали какой-то безумный ковер, сшитый из клочков, – вперемешку текучие цвета и бегущая вода. В сыром мраке сверкали огни трамваев, и вечерний воздух остро пах озоном.

Дорси Рейнсмит еще не до конца проснулась. Моргая, она стояла на тротуаре под зонтиком, который держал ее муж, с таким видом, будто только что очнулась и обнаружила себя на незнакомой малоприятной планете.

– Сегодня все такси заняты, – сказал ее муж, окидывая взглядом улицу во всех направлениях. – Но кто-нибудь еще приедет.

Он отчаянно замахал руками, подавая сигнал одинокому такси, едущему по неправильной стороне улицы, но оно, расплескивая воду, проехало мимо, не заметив нас.

– Не понимаю, почему Мертон не смог нас встретить, – заметила Дорси.

– Додо, у него умерла мать, – ответил Райерсон, забыв, что я рядом. – Ты что, не помнишь? Он прислал телеграмму.

– Нет, – заявила она, недовольно выпячивая губы.

Райерсон яростно грыз нижнюю губу. Если такси не объявится в течение ближайших двух минут, ему понадобится наложить швы.

– Завтра я закажу цветы, – сказал он, – для вас обеих.

Невероятно! Что это, оскорбление? Или я ослышалась?

Дорси обратила на него медленный, леденящий змеиный взор, но в этот самый момент рядом с нами, разбрызгивая воду, резко затормозило такси.

– А! Вот и мы! – радостно сказал Райерсон, потирая руки – или выламывая пальцы, я не совсем поняла.

Рейнсмиты забрались на заднее сиденье, а мне пришлось сесть рядом с водителем.

Райерсон назвал свой домашний адрес.

– Мы приютим тебя на ночь, Флавия, – сказал он. – Слишком поздно, чтобы ехать в академию мисс Бодикот. Они давно уже закрылись.

– Ничего подобного, – объявила его добрая женушка. – У нас комната не готова, и с учетом того, что Мертон не в состоянии, сама я не справлюсь. Везите нас в женскую академию мисс Бодикот. Мы их разбудим.

Так все и вышло.

В зеркале заднего вида я видела, как Дорси Рейнсмит шевелит губами, на чем свет стоит распекая своего супруга. И в свете уличных фонарей, проникавшем сквозь залитые водой боковые стекла, лицо Райерсона как будто таяло.

Женская академия мисс Бодикот располагалась в тупике прямо за авеню Данфорт.

И выглядела совершенно не так, как я ожидала.

По обе стороны улицы теснились высокие дома, и их окна светились ярко и приветливо. Среди них огромным темным пятном на отдельном участке виднелась академия мисс Бодикот: высокая, огромная – несколько акров мрачной темноты под дождем.

Впоследствии я выяснила, что когда-то здесь был монастырь, но в тот момент я этого еще не знала. Райерсон сердито дергал колокольчик того, что я приняла за жилище привратника: что-то вроде готического окошка, вделанного в дверь арочного парадного входа.

4
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело