Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Хаггард Генри Райдер - Страница 70

• Предыдущая
• 70/131
• Следующая

Нежные лучи рассвета широко разлились над равниной, лесом, рекой и величественной горой Кения, окутанной вечными снегами, и бросили пурпурно-красный отблеск на ее величавую вершину, вздымавшуюся к ярко-синему небу, нежному, как улыбка матери. Птицы звонко пели свою утреннюю песнь, легкий ветерок шелестел в листве. Все вокруг дышало миром и счастьем, всюду царили тишина и спокойствие, всюду, кроме человеческого сердца!

Поручив своему подопечному открыть огонь по сигналу, я напряженно ждал его, как вдруг зубы Альфонса снова застучали, будто копыта жирафов, нарушая убаюкивающую тишину. Кусок ткани выпал из его рта. Мазай, лежавший в краале неподалеку от нас, оглянулся вокруг, удивленный услышанным звуком. Вне себя от ярости я ткнул винтовкой прямо в живот француза, что остановило его дрожь. Сигнал уже не был нужен: с обеих сторон крааля послышались выстрелы и засверкал огонь. С другого конца крааля раздался ужасный рев, в котором резко выделялся голос Гуда. Крича от ужаса, дикари вскочили на ноги, но многие из них тут же упали, сраженные наповал. Остальные с минуту стояли в нерешительности, но, услышав крики с другого конца крааля, под градом выстрелов бросились бежать к выходу. Мы открыли огонь им вслед, и я сделал с десяток выстрелов из своего ружья, как вдруг вспомнил о маленькой Флосси. Взглянув в ее сторону, я заметил, что белый ослик лежит на земле, вероятно убитый нашими пулями или копьем мазаев. Поблизости не было видно ни одного дикаря. Черная няня Флосси торопливо перерезала копьем веревку, связывавшую девочке ноги, и, подбежав к стене крааля, начала карабкаться вверх. Девочка последовала ее примеру, но, видимо, из-за слабости с трудом цеплялась за стену.

Увидев это, двое дикарей бросились к Флосси, чтобы убить ее. Первый успел подбежать к бедной девочке, которая после напрасных усилий снова упала на землю, и замахнуться копьем, но моя пуля уложила его на месте. Позади него тут же вырос второй дикарь, а у меня — увы! — закончились патроны в магазине. Флосси вскочила на ноги и выпрямилась перед дикарем с занесенным для удара копьем. Чувствуя невыносимую боль в сердце при мысли, что дикарь убьет ребенка, я хотел отвернуться, но с удивлением заметил дымок: выронив копье, мазай зашатался, обхватив голову руками, и свалился на землю. Как же я раньше не догадался! У Флосси был револьвер, который спас ей жизнь. Собрав все силы, девочка с помощью няни перелезла через стену и оказалась в безопасности. Все это заняло не более десяти секунд.

Я наполнил магазин патронами и снова открыл огонь по дикарям, карабкавшимся по стене, и убил нескольких. В углу крааля тем временем разгорелся бой: двести мазаев — при том что мы уже уничтожили пятьдесят — собрались у входа, заваленного кустами, против капитана Гуда и десятка людей из миссии, которые усердно поражали их копьями. Дикари старались держаться у изгороди, представлявшей довольно сильное укрепление, пока один из них не попробовал перепрыгнуть через нее. Однако топор сэра Генри с силой опустился на его украшенную перьями голову, и воин упал замертво.

С криком и ревом дикари бросились через изгородь; огромный топор сэра Генри и Инкози-каас летали над их головами, и один за другим мазаи валились на землю, на трупы товарищей, образуя новое препятствие своими телами.

Те, кому удалось спастись от топоров, падали от рук аскари и двух кафров из миссии, а также от моих пуль и мистера Макензи.

Гуд и его люди оказались теперь отрезанными от нас, и мы прекратили стрельбу из боязни поранить своих (один из помощников Гуда все-таки был убит). Обезумев от ужаса, мазаи дружно прорвались через изгородь и, вытолкнув сэра Куртиса и Умслопогаса с помощниками перед собой, начали драться у входа. Теперь ничто не мешало стрелять в них.

Наш бедный аскари упал замертво, с копьем в спине, за ним еще двое людей, вооруженных копьями, но, умирая, они дрались, как львы. Многих из нашего отряда постигла та же участь. Опасаясь за исход сражения, я велел своим людям бросить винтовки и взять копья, подчиненные миссионера последовали их примеру. Это принесло хорошие результаты, но успех битвы все еще был сомнителен.

Мы дрались великолепно, убивали дикарей и падали сами. В общем хаосе выделялись ободряющие возгласы капитана Гуда. Словно заведенные, поднимались и опускались два топора, неся смерть и разрушение. Сэр Генри, бледный от нескольких ран, устал от чрезмерного напряжения и тяжело дышал, вены на его лбу вздулись. Даже Умслопогас, этот железный человек, ослабел и, перестав долбить врагов своим Инкози-каас, пустил в дело клинок. Мое ружье раскалилось, потому что я истратил сорок девять патронов в это утро и не промахнулся ни разу.

И все-таки бой клонился не в нашу пользу. Нас осталось не более пятнадцати, а дикарей около пятидесяти человек. Если бы они сплотились и дружно принялись за дело, победа была бы на их стороне. Но дикари не сделали этого, а многие из них бежали, бросив оружие. Винтовка выскользнула из рук мистера Макензи, и какой-то дикарь погнался за ним с мечом. Выхватив из-за пояса огромный нож, миссионер вступил в отчаянную борьбу. Сплетясь в клубок, противники покатились по земле. Занятый собственным спасением, я не знал, чем окончилась их борьба.

Только счастливый случай спас нас. Умслопогас, нарочно или случайно вырвавшийся из гущи боя, погнался за дикарем, когда другой мазай изо всей силы ударил его большим копьем между плеч. Ударившись о кольчугу, копье отскочило. С минуту дикарь стоял как вкопанный — это дикое племя не имело понятия о кольчугах, — а затем побежал прочь с диким криком:

— Это дьяволы! Они заколдованы!

Я послал пулю ему вслед, и Умслопогас прикончил своего дикаря.

— Заколдованы, заколдованы! — в страшной панике закричали мазаи, бросившись врассыпную и оставив свои щиты и копья.

Конец этого кровавого побоища был ужасен: в резне никому не было пощады. Когда я уже надеялся, что все кончено, из-под кучи убитых внезапно вылез уцелевший воин и, раскидав трупы, как антилопа, понесся в нашу сторону. Когда он приблизился, мы с Умслопогасом узнали в нем гонца, приходившего в миссию прошлой ночью.

— Гонец-лигонини! — воскликнул зулус насмешливо. — Это с тобой я разговаривал вчера! Похититель маленьких девочек! Ты хотел убить ребенка! Ты надеялся стать лицом к лицу с Умслопогасом из народа аназулусов! Молитва твоя услышана! Я поклялся порвать тебя на куски, и я сделаю это!

Мазай яростно заскрежетал зубами и бросился с копьем на зулуса. Умслопогас отступил, взмахнул топором над его головой и с такой силой всадил топор в плечи дикаря, что отрубил ему голову.

— Я сдержал свое слово, — произнес зулус, глядя на труп своего врага. — Это был хороший удар!

Побоище окончилось. Отвернувшись от ужасного зрелища, я вспомнил, что не видел Альфонса с того времени, как силой заставил его умолкнуть, ударив в живот. Бой, казалось, тянулся бесконечно, но в действительности продолжался недолго. Где же француз? Я боялся, что бедняга погиб, и начал искать его среди убитых, но потом решил, что он, наверное, жив и здоров, и пошел к тому месту, где мы стояли вначале, окликая его по имени. В пятнадцати шагах от каменной стены росло огромное дерево.

— Альфонс! — кричал я. — Альфонс!

— Квотермейн! — ответил голос. — Я здесь!

Оглянувшись кругом, я никого не обнаружил.

— Где вы?

— Я здесь, в дереве!

Заглянув в дупло, я увидел бледное лицо и жалкую фигуру повара, похожего на побитую моську. Мои подозрения оправдались: Альфонс отъявленный трус!

— Вылезайте немедленно!

— Все кончено? — спросил он боязливо. — Ах, какие ужасы я пережил! Какие молитвы я возносил к Небу!

— Вылезайте, трус! — велел я не совсем дружелюбно. — Все кончено!

— Значит, молитвы мои услышаны? Я выхожу!

Наши друзья собрались у входа в крааль, похожий теперь на кладбище, и мы с Альфонсом последовали к ним, как вдруг из зарослей выскочил дикарь и яростно набросился на нас. С воплем ужаса Альфонс побежал прочь, и погнавшийся за ним мазай, наверное, убил бы француза, если бы я не успел всадить дикарю пулю в спину. Альфонс споткнулся и упал, и дикарь рухнул сверху, содрогаясь в предсмертной агонии. Альфонс издал такой пронзительный вопль, что я испуганно побежал к нему и, отбросив труп дикаря, извлек покрытого кровью Альфонса. «Бедняга, — подумал я, — дикарь успел-таки прикончить его!» Встав на колени рядом с французом, я начал искать его рану.

• Предыдущая
• 70/131
• Следующая