Гончие Гавриила - Стюарт Мэри - Страница 56

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая

– Из-за собак?

– Похоже на то. Судя по тому, как эти ужасные животные ведут себя с тобой и мной – он показал на Стара и Софи, которые улыбались и виляли хвостами, – их когда-то любили и позволяли бегать по всему дворцу. А Самсон всегда спал в ее кровати, а он был смертью для кошек. Раз «доктор» боялся собак и запирал их, произошло неизбежное… Пойдем куда-нибудь, откуда все видно?

Мы начали пробираться по каменистой вершине скалы через самый густой кустарник.

– Рассказывай дальше.

– Этот кошачий бизнес заставил меня подумать, что что-то там нескладно. Я решил пробраться внутрь, осмотреться и выяснить, что вообще случилось с настоящей бабушкой Ха. Тот факт, что Летман и компания разрешили тебе болтаться по дворцу где угодно, говорил о том, что она нигде не спрятана. Я подумал, что она умерла. Потом, когда я увидел, как валяются ее вещи, Коран и собаки Фо, и что Самсон умер и не был как следует похоронен в присутствии священнослужителей, как другие собаки, стал в этом уверен. Поэтому когда ты отправилась спать, я пошел на разведку, и знаешь, что случилось. Меня поймали, избили и заперли, такие дела. Мы пришли, спокойно, придержи собак и постарайся, чтобы тебя никто не видел. Бог мой!

Мы дошли до угла и теперь могли наблюдать. Это была будто сцена из цветного фильма эпических пропорций. Черные стены возносились вверх, за ними волновалось пламя. Одна высокая горящая крыша уже превратилась в осыпающуюся призрачную сеть. Окна пульсировали светом. С каждым порывом ветра огромные облака бледного дыма, наполненные искрами, скатывались вниз и опускались на толпу, осаждавшую главные ворота. Арабы восхищенно кричали, смеялись и ругались, но не отходили, оставались в облаке. Ворота были открыты, высокие двойные створки широко распахнуты, взад и вперед постоянно ходили люди. Значит, какая-то спасательная работа все же велась, но Графтону повезет, если он еще раз увидит хоть часть спасенных вещей.

Приходилось признать, что остальные обитатели дворца в безопасности. Мулов определенно вывели, тут и там среди толпы виднелись их злобные вскидывающиеся головы, блики огня на зубах и глазах. На их блестящие спины нагружались вещи и вопящие арабы пытались сдвинуть безнравственных животных с места за веревки. Потом я увидела коня, его шкура светилась, кто-то, наверняка Джон Летман, стоял у его головы. Он стягивал что-то похожее на одеяло с головы животного, должно быть укутывал глаза и ноздри, чтобы вывести из горящей конюшни. Перепуганный гнедой сопротивлялся, брыкался, и Летман пытался вывести его из толпы.

Я сжала локоть Чарльза.

– Летман здесь! Вывел коня. Чарльз, он залезает на него и сейчас уедет!

– Пусть себе. Мы ничего сделать не можем. Вот Графтон… Смотри, они его останавливают.

Летман верхом на коне пробивался коленями, кнутом и веревкой к углу, за которым спрятались мы, и к дороге вдоль стены сераля к горам и свободе. Животное, плотно прижав уши к черепу, отчаянно кружилось и топталось в пыли, а толпа собралась прямо перед ним, кроме одного человека, который, увертываясь от копыт, пытался схватиться за уздечку и остановить гнедого. Он кричал что-то Летману. Тот показал рукой на горящее здание и закричал неожиданно четко и ясно, так что голос заглушил рев толпы. Лица повернулись к нему, как листья под порывом ветра. Летман ударил кнутом стоящего перед ним человека и поскакал галопом к укрывшей нас роще.

Араб, сбитый конем, отлетел в сторону, покатился по земле и вскочил, целый и невредимый. Насирулла. Два или три человека побежали за Летманом, один вопил как дервиш, и размахивал коротким ружьем. Насирулла вырвал его у него, прицелился и выстрелил.

Но конь уже завернул за угол и проскакал в нескольких футах от нас. Я не разглядела лица Летмана, он казался тенью на фоне сияющей гривы. Гнедой бил копытами с жутким треском и в ужасе всхрапывал. Не заметила я и того момента, когда Стар и Софи покинули нас. Мне показалось, что я вижу две легкие стройные и беззвучные тени за деревьями, исчезающие в пыли, а когда я оглянулась в поисках гончих, их не было рядом. Выстрел отбил кусок камня от угла дворца. Бежавшие в нашу сторону мужчины, заколебались, поняли, что преследование бесполезно, и бесцельно побрели обратно, перекрикиваясь.

– Думаю, любовь моя, это знак, что нам пора уходить, – сказал Чарльз мне на ухо. – В любую минуту они могут отправиться искать задний вход.

– Подожди… Смотри!

То, что случилось в следующий момент, происходило слишком быстро, чтобы что-то можно было понять, и явно слишком быстро, чтобы суметь это описать.

Насирулла даже не остановился, чтобы посмотреть попал ли его выстрел в цель. Еще осыпалась сбитая пулей штукатурка, а он уже повернулся и, распихивая всех, пошел к воротам. Остальные толпились за его спиной. Потом мы увидели Генри Графтона. Он явно не так сильно стукнулся головой, чтобы потерять сознание надолго, и, очевидно, организовывал спасательные операции. Толпа у ворот поредела, и я увидела, как он выходит с грузом в руках.

Два человека побежали вперед, очевидно, чтобы помочь ему. Еще один повел поближе мула. Насирулла закричал что-то высоким и четким голосом, толпа встрепенулась, все головы повернулись. Должно быть, там присутствовали и женщины, я услышала женский голос, выкрикивающий проклятия. Графтон растерянно остановился, когда человек, который начал освобождать его от половины груза, вдруг все бросил и отошел. Насирулла с криком бежал вперед, а когда Графтон повернулся к нему лицом, поднял ружье и выстрелил примерно с расстояния в десять ярдов.

Графтон выпустил груз и медленно, очень медленно упал вперед прямо на него. Араб бросил ружье и побежал дальше, а толпа за ним.

Чарльз потянул меня под деревья.

– Нет. Нет. Ты ничего не можешь сделать. Он мертв, совершенно точно. Нужно выбираться отсюда к чертовой бабушке, Кристи, моя девочка, прежде, чем они разойдутся окончательно.

Я так тряслась, что почти повисла на нем и сказала, стуча зубами:

– Это был, кажется, Насирулла. Он из-за Халиды?

– Наверняка. Наверное, попробовал начать спасать товар, прежде чем Графтон успел его остановить, и обнаружил тело. Или он просто спросил Летмана, вышла ли она. Держись крепче, дорогая, думаю, мы так сможем спуститься к броду. Сможешь? Нужно выбираться, да? Толпа арабов – это для меня пока слишком, даже будь я в хорошем состоянии. Сомневаюсь, что если они нас найдут, то будут выслушивать мой элегантный литературный арабский. С тобой все в порядке, тебя они просто изнасилуют, но не хочу, чтобы меня кастрировали в день моей помолвки.

– Ах, мой большой храбрый кузен. – Вырвавшийся непроизвольно обрывок смеха был наполовину истеричным, но успокоил меня. Чарльз взял меня за руку, и вдвоем при свете уже потухающего огня мы побрели вниз по каменной тропе, через реку, все еще пурпурную в честь Адониса, и достигли безопасных теней долины.

Полдень следующего дня. Жаркое солнце лилось на деревенскую улицу. Мы сидели на низкой стене кладбища и ждали машину, чтобы ехать в Бейрут.

Уже трудно было вспомнить ясно, что происходило прошлой ночью, когда мы оставили место пожара. Я совершенно забыла, как карабкалась по тропинке в деревню, должно быть, совершила это на какой-то редкостной «высокооктановой» смеси реакции, любви и остаточного действия паров гашиша. Единственное, что прочно задержалось в голове, это причудливый кошмар из вытаращенных глаз, копыт, топочущих как дождь, и запаха коз, когда (это рассказал Чарльз) мы разбудили спящее стадо, и из какого-то невидимого угла вырвался фавн, возбужденный роскошным зрелищем огня, и предложил практическую помощь в доставке нас в деревню.

Именно он провел нас по пустынной улице к дому у дальнего конца, стоящему немного обособленно под яблонями. Света не было, но женщина не спала и полуиспуганно поглядывала из приоткрытой двери на дымящиеся руины вдалеке. Мальчик прокричал ей приветствие, потом вылил поток слов, очевидно, объяснение. Я остекленела от усталости, меня не волновали слова и события, так что если бы только удалось вырваться из мокрой грязной одежды, легла бы и заснула прямо на месте.

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая