Гончие Гавриила - Стюарт Мэри - Страница 22
- Предыдущая
- 22/58
- Следующая
Я почти в отчаянии огляделась. Если внизу было трудно разговаривать, посередине – еще труднее, то здесь уже категорически невозможно. Рев воды усиливало эхо, и хотя мы с Чарльзом находились не больше, чем в девяти футах друг от друга, ни о каких разговорах даже подумать было нельзя. И никакого перехода. Идти через поток – заведомое самоубийство, а выше каскада скала стояла, как кафедральный собор.
Именно туда указывал мальчик, и к моему ужасу, туда и отправился Чарльз. Мои вопли, а может быть дикие жесты привлекли его внимание, потому что он остановился, кивнул головой, поднял вверх большой палец, махнул рукой и с завидной уверенностью подошел к скале. Только тогда я вспомнила, что массу времени в Европе кузен затратил на скалолазание. Оставалось только расслабиться и надеяться, что это, как и все остальные свои увлечения, он довел до совершенства.
Похоже, да. Не имею ни малейшего представления, действительно ли это так легко с профессиональной точки зрения, или он заставил это так выглядеть, но все произошло очень быстро. Он лез осторожно, потому что местами камни были мокрыми или качались, но очень скоро оказался рядом со мной на берегу.
– Привет, Афродита.
– Адонис, надо полагать? Приятно тебя видеть. Но если идея состоит в том, чтобы перетаскивать меня на ту сторону по отвесной стене, то советую подумать еще раз. Это не пойдет.
– Даже и не буду пытаться рисковать своей драгоценной шеей. Нет, ты попалась, сладкая. Здесь зверски холодно, да еще дьявольский шум… Давай поднимемся на солнце, где можно поговорить?
– Ради бога, давай. Но ты приложил массу усилий, чтобы просто немного поболтать.
– Твое общество… Подожди минуточку. Я скажу мальчику… Где он? Видела, как он уходил?
– Не угадал? Это не мальчик, а фавн. Он делается невидимым, когда хочет.
– Очень похоже. Ну ладно, появится, когда пора будет получить плату.
Скоро Чарльз вывел меня на маленькое плато, жарко освещенное солнцем. Здесь тоже все очень походило на исток Адониса, потому что на плато стоял разрушенный древний храм. Сохранились только крутые ступени портика, кусок сломанного пола из грубо обтесанных камней и две медового цвета колонны. Это был когда-то совсем маленький храм, святилище какого-то неважного и всеми забытого бога. Между камнями росли желтые цветы, посередине одной колонны, там, где от нее отвалился кусок, сокол свил неаккуратное гнездо и накапал белыми пятнами. Но все равно все это запустение вписывалось в пейзаж с дикой красотой.
Мы сели на ступени в тени одной из колонн. Рев водопада отразили скалы, было очень тихо. Чарльз достал сигареты и предложил мне одну.
– Нет, спасибо. Знаешь, Чарльз, я очень рада, что ты пришел! Что мне делать? Я не могу перелезть через эту ужасную скалу, а фавн сказал, что вода спадет только завтра.
– Я тоже так думаю. Вообще-то есть другой путь. Выше в горах рядом с Афкой есть дорога, но это очень далеко. И мне-то придется ехать на машине, а тебе – идти пешком, к тому же ты можешь заблудиться. Полагаю, мальчик может перейти и проводить тебя, но все равно мы можем разойтись. Там все изрезано дорогами.
– И, возможно, битком набито дикими кабанами и воинственными племенами. Ничего не заставит меня лезть в горы верхнего Ливана, с мальчиком или без него.
– Совершенно согласен. – Кузен лениво прислонился к колонне и выпустил в солнце клуб дыма. – Если вода до ночи не спадет, остается сделать только одно – вернуться во дворец. Именно это собирался совершить и я. Что ты там сказала насчет ее нежелания меня видеть?
– Просто она заявила, что не примет, и я тоже не особенно хочу возвращаться. Все тебе через минуту расскажу. Но сначала объясни, что ты мне орал внизу. Ты сказал, что видел Хамида, моего водителя? Он должен был утром за мной приехать.
– Видел. И все в порядке, я прибыл вместо него. Помнишь, отец Бена задержался и не мог попасть домой раньше вечера воскресенья, вчера? Так вот, он позвонил вечером, сказал, что все еще не может, должен ехать в Алеппо и, возможно, Хомс и не знает, когда освободится. Тогда я сказал Бену, что вернусь позже, а пока отправлюсь в Бейрут, раз ты там. Не пытался тебе звонить, было уже поздно, поэтому выехал очень рано утром сегодня, прямо на рассвете. Дорога была совершенно пустая, я разогнался до скорости звука, через границу меня пропустили за двадцать минут, это, наверняка, для них рекорд. В Бейрут я попал около восьми. Хамид был в вестибюле гостиницы, когда я вошел и спросил о мисс Мэнсел. Он сказал, где ты проводишь ночь, и что он обещал тебя забрать. Поэтому я сказал ему не беспокоиться и отправился сюда сам.
– Очень может быть, что в результате он потерял дневной заработок.
– Не волнуйся, я ему заплатил. И уверен, он получит другой контракт. В «Фениции» всегда массе людей нужны автомобили. Он казался вполне довольным.
– Тогда хорошо. Он очень приятный парень, между прочим. Я вчера неплохо провела день.
Чарльз стряхнул пепел на какое-то растение.
– Вот об этом я приехал услышать. Раз добиться этого разговора было так трудно, он обязан быть очень интересным. Какого дьявола ты перебежала мне дорогу, маленькая Кристи? Ты вызвала у бабушки Ха такое отвращение, что они решила больше ни с кем не общаться?
– Возможно. Ой, дорогой, как много нужно рассказать! Вообще-то я совершенно не собиралась туда заходить. Но когда мы приехали в деревню, Хамид остановил машину, и дворец выглядел очень близким, таинственным и романтичным… и честно говоря, мне даже не приходило в голову, что она может отказаться видеть кого-то из нас. Вот посмотри вниз. Его отсюда тоже видно. Выглядит великолепно, да? Расстояние увеличивает очарование. Вблизи он просто разваливается на части.
Дворец действительно хорошо был виден сверху. Орлу до него лететь было бы не больше трех четвертей мили. В чистом прозрачном воздухе виднелись даже перистые деревья. Мы смотрели с задней стороны дворца на слепую стену и арки, окружающие мерцание озера. За сералем раскинулись крыши и дворы, в географии которых я так и не разобралась. Издалека казалось, что дворец совсем покинут, руины на солнце.
– Видишь зеленый двор и озеро? Это сераль, где я спала.
– Очень разумно. А бабушка Ха?
– Она живет во дворе принца.
– Похоже на нее. Теперь рассказывай. Хамид рассказал, что ты захватила их врасплох, но в конце концов прорвалась внутрь.
– В конце концов – совершенно верное выражение, а к бабушке я попала только после полуночи.
И я поведала ему о своих приключениях, стараясь ничего не пропустить.
Он слушал, не перебивая и не двигаясь, потом бросил окурок к подножию камня, на котором сидел, старательно раздавил его и посмотрел на меня.
– Увлекательная история. Ну что же, мы ожидали странной ситуации. Но эта даже чуднее, чем ты думаешь.
– В смысле?
Он спросил прямо:
– Тебе показалось, что она в своем уме?
Я часто читала о «моментах истины». Они должны происходить неожиданно, я в них особенно не верила, относила к чудесам, почти Библейским, которые в обычной жизни не происходят. Но в очень личном смысле со мной именно это и произошло.
Вот сидит мой кузен, мальчик, которого я знаю двадцать два года, всю жизнь, задает вопросы. Я мылась с ним в одной ванне, видела, как его шлепают по попе, смеялась над ним, когда он упал с забора и плакал, обсуждала с ним сексуальные проблемы, когда у нас не было друг от друга физических секретов. Позже я относилась к нему с подчеркнутым безразличием. Когда я встретила его на улице Прямой, мне было приятно, но вовсе меня не захлестнул восторг. А сейчас неожиданно, когда он повернул голову, посмотрел на меня и задал вопрос, я будто впервые в жизни увидела серые глаза с длинными ресницами, аккуратно подстриженные темные густые прямые волосы, тень на щеке, капризные восхитительно вырезанные ноздри и верхнюю губу, ум и чувство юмора в выражении его лица…
– Что случилось? – спросил он нетерпеливо.
– Ничего. Что ты сказал?
- Предыдущая
- 22/58
- Следующая
