Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Хаггард Генри Райдер - Страница 58

• Предыдущая
• 58/198
• Следующая

И, подойдя к ужасному существу, Лео поцеловал его и преклонил перед ним колени. Поцеловать это морщинистое лицо было делом невероятной отваги.

— Ты выбрал, — сказала Афина упавшим голосом, — и твой поступок еще больше заставляет меня жалеть о моей потере, Лео Винцей. Возьми же свою невесту, а я уйду отсюда.

Между тем Аэша опустилась на колени и вознесла молитву. Кому молилась она, я никогда не мог узнать.

— О служительница всемогущей Воли, острый меч в руках Судьбы, неизбежный Закон, называемый Природой! В Египте тебя называли Изидой, но ты — вечная богиня всех стран. Ты влечешь мужа к девушке, даешь матери дитя, рождаешь из смерти жизнь, вдыхаешь свет жизни в тьму смерти. Ты даешь плодородие почве, твоя улыбка — весна, твой полдень — лето, твой сон — зимняя ночь. Услышь же молитву твоей избранной дочери и жрицы! Когда-то ты дала мне свою силу, бессмертие и красоту, по которой не было мне равной на планете. Но я согрешила и наказана одиночеством, которое длится целые столетия, и безобразием, которое делает меня ненавистной в глазах возлюбленного. Но ты обещала, что еще раз мне будет дано сорвать потерянный цветок моей бессмертной красоты. О милосердная матерь! Пусть же его чистая любовь сотрет мой грех; если же это невозможно, пошли мне лучше смерть!

Гезея кончила. Наступило глубокое молчание. Мы с Лео ждали, что Природа, к которой была обращена эта прекрасная молитва, откликнется и свершит чудо. Время шло, новое чудо не свершалось…

Но вот на востоке забрезжил первый луч зари, прорвал, как огненный меч, облака и озарил выступ на краю бездны. Мы увидели, как бы дымкой прикрытую, женщину неземной красоты. Глаза ее были закрыты. Спит она или умерла? Лицо бледно. Но вот солнце осветило ее, и она открыла удивленные, как у проснувшегося ребенка, глаза. Кровь жизни поднялась от беломраморной груди к бледным щекам. Ветер играл ее вьющимися, черными волосами.

Женщина эта — Аэша, какой она предстала перед нами в пещерах Кор. Мы с Лео опустились на колени. Голос мягкий, как шепот, как шелест тростников, прозвучал над нами:

— Приди ко мне, Калликрат, и я отвечу тебе на возродивший меня поцелуй.

Лео встал, подошел к ней и снова опустился на колени.

— Встань, — протянула она ему руку, — это я должна встать перед тобою на колени.

И она поцеловала его в лоб. Потом знаком подозвала меня.

— Не надо, — сказала она хорошо знакомым звучным голосом, видя, что я тоже хочу поклониться ей, — поклонников и обожателей у меня всегда было довольно, но где я найду второго друга, подобного тебе, Холли?

С этими словами она коснулась губами моего чела. От ее дыхания, ее волос исходил аромат роз. Тело ее было бело, как жемчужина моря. Ни один скульптор не изваял еще таких дивных очертаний, как рука, которою она придерживала покрывало. Мягкий, спокойный блеск ее глаз мог соперничать с чистым сиянием небесных звезд.

Взяв Лео за руку, Аэша вошла в грот. Прохлада заставила ее вздрогнуть, и при всей божественности ее красоты дрожь эта придала ей что-то земное. Панава накинула на нее пурпурную мантию, и она стояла, как царица.

— Твой поцелуй, — сказала она Лео, — возвратил мне не эту дрожащую от холода оболочку, а душу, трепещущую от дыхания Судьбы. Не так легко умиротворить оскорбленную Силу, о мой возлюбленный! Теперь она как будто простила, но долго ли нам суждено быть вместе в этом мире — не знаю, может быть, лишь краткий миг. Хорошо же, мы будем пользоваться данным нам мгновением, выпьем до дна чашу радости, как испили раньше кубок печали и позора. Мне ненавистно это место. Здесь я выстрадала столько, как ни одна женщина на земле, ни одна душа в глубине ада. Что ты только что подумал, шаман? — гневно обратилась она вдруг к Симбри.

— Мне дано то, чего у тебя нет: дар предвидения, прекрасная, — отвечал он. — И вот я вижу надвигающуюся тень грядущего, вижу — лежит мертвый…

— Еще одно слово, и ты сам будешь этим мертвецом! — воскликнула она, сверкая глазами, охваченная страшным предчувствием. — Не напоминай мне, что теперь снова у меня есть сила избавиться он ненавистных мне врагов!

— Я не вижу лица этого человека, — сказал шаман, отступая в испуге, — вижу только, что это будущий хан Калуна.

— Конечно же, всех ханов, когда они умирают, приносят сюда для сожжения. Так всегда было и будет еще не раз, — согласилась Аэша уже спокойно. — Не бойся, шаман, мой гнев прошел, но никогда не предсказывай мне плохого. Уйдем, однако, отсюда!

Она пошла, поддерживаемая Лео. Когда мы дошли до вершины скалы, Аэша остановилась и, указывая Лео на залитые восходящим солнцем горы и долину Калуна, сказала:

— Прекрасен мир! Дарю тебе его.

— Не собираешься ли ты, не знаю, кто ты — Гезея или демон, рожденный из бездны, подарить мои земли? Так знай же, что раньше надо их завоевать! — взорвалась Афина.

— Речь твоя недостойна и низка, — отвечала Аэша, — но я прощаю вам обоим. Мне не нужна твоя ничтожная власть, которую, знай это, ты получаешь от меня же. Я скоро посещу тебя в твоей столице. Очисти же свой двор, улучши законы своей страны, чтобы народ был доволен. Мой совет тебе — выбери себе мужа, который был бы справедливым и мудрым ханом.

С этими словами Аэша прошла мимо ханши, бесстрашно ступая по самому краю скалы. Тут обезумевшая Афина выхватила кинжал и ударила соперницу в спину. Это произошло так быстро, что если бы мы с Лео не видели оба этого движения, то не поверили бы своим глазам. Но кинжал упал на землю, и Аэша осталась невредимой. Увидев, что промахнулась, Афина бросилась на Аэшу, чтобы столкнуть ее с обрыва. Но и тут она просчиталась, когда сама чуть не свалилась в пропасть: ее удержала Аэша, схватив за руку.

— Безумная женщина, — сказала она, и в голосе ее слышалась жалость, — неужели тебе надоела твоя красота, что ты хотела покончить с собой! Ведь ты не знаешь, в каком новом образе ты возродишься! Может быть, уже не царицей, а безобразной крестьянкой. Так, говорят, судьба наказывает самоубийц. Или, может быть, ты перевоплотишься в змею, кошку, тигрицу. Это острие отравлено, — подняла Аэша кинжал. — Если бы оно коснулось тебя… — она улыбнулась и бросила кинжал в бездну.

— Ты не смертная женщина, — простонала Афина, с плачем опускаясь на камень, — я не в силах тебя побороть. Пусть же накажет тебя Небо.

Аэша простилась с нами перед дверью своего жилища, и Орос отвел нас в красивое помещение, окна которого выходили в тенистый сад. Мы, страшно утомленные и потрясенные, уснули, как дети, глубоко, без сновидений.

Утром мы проснулись поздно и, выкупавшись, пошли в сад. Несмотря на август, в саду было тепло и приятно. Мы сели с Лео на скамью на берегу ручья среди колокольчиков и других горных цветов.

— Итак, наши труды не пропали, — сказал я Лео, — наш сон сбылся, а ты — счастливейший человек на свете.

— Да, конечно, — как-то странно взглянул он на меня. — Она прекрасна. Но знаешь, Гораций, я хотел бы, чтобы Аэша была немного более земной, хотя бы такой, какой была в пещерах Кор. Когда она поцеловала меня, — не знаю, можно ли это прикосновение назвать поцелуем, — мне показалось, что она не из плоти и крови. Да и может ли плоть в одно мгновение родиться из пламени, Гораций?

— Ты уверен, что она родилась из пламени? — спросил я. — Может быть, ее ужасная внешность была лишь галлюцинацией, вроде видений в огне, на самом же деле она оставалась прежней Аэшей, какой была в пещерах Кор.

— Может быть, Гораций. Но знаешь, меня что-то пугает. Аэша стала как будто еще более божественной. Скажи, Гораций, каким же я буду супругом для этого лучезарного существа, если это случится?

— К чему терзаться, Лео? Ты боролся и, преодолев неслыханные препятствия, достиг цели. Бери то, что дарят тебе боги — славу, любовь, власть и не думай о будущем.

Разговор наш был прерван приходом Ороса, который с низким поклоном сказал Лео, что Гезея желает видеть его в храме. Пришли жрецы, подстригли Лео волосы и бороду (я отказался от их услуг), одели его в белую одежду и шитые золотом сандалии-, а в руки дали серебряный скипетр, похожий на посох.

• Предыдущая
• 58/198
• Следующая