Ушкуйники - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/70
• Следующая

Тем не менее от желающих вступить в Тевтонский орден не было отбоя, причем среди кандидатов преобладали главным образом молодые дворяне, привычные далеко не к аскетическому образу жизни. Однако в отличие от прежних времен получение плаща рыцаря-тевтонца уроженцем не германоязычных земель было большой редкостью. Теперь места в Тевтонском ордене обеспечивались в первую очередь обедневшему мелкому дворянству из Швабии и Франконии – регионов, откуда традиционно рекрутировалась значительная часть братьев. Мало того, для вступления в орден требовались доказательства немецкого и дворянского происхождения предков кандидата по обеим линиям до четвертого колена, тогда как ранее полноправными тевтонцами становились даже сыновья городских патрициев.

Поскольку плащ крестоносца служил для младших отпрысков рыцарских германских родов, не имевших дома перспектив ни на богатое наследство, ни на важную должность при дворе сюзерена, завидным трамплином в карьере, большую роль при вступлении в орден играла протекция – рекомендации членов ордена или влиятельных князей.

Образ жизни рыцарей-крестоносцев в Ливонии был далек от аскетических идеалов основателей Тевтонского ордена. Хотя статут, как и в монастыре, предусматривал отказ от собственности, все члены ордена имели не только личные оружие, доспехи и прочее снаряжение, но даже и предметы роскоши. Несмотря на строжайшие запреты, все эти вещи, начиная с одежды и оружия, периодически богато украшались и отделывались. Хотя устав ордена обязывал братьев блюсти целомудрие, на деле рыцари грешили не только с дворянками, но и с дворовыми девками.

Зачастую братья пренебрегали постами, зимой отказывались посещать заутреню без теплой меховой одежды, нередко развлекались охотой и прочими светскими увеселениями – словом, совершенно не напоминали своим поведением служителей церкви, коими являлись. В замках они частенько играли в азартные игры и кутили, благо в подвалах хранились значительные запасы вина, пива, медовухи. Никто из тех, кому приходилось содержать незаконнорожденных детей, даже не скрывал сего факта. Более того, в замках вовсю процветала работорговля.

Полноправных братьев в ордене насчитывалось сравнительно немного (около шестисот человек), однако на каждого брата по статуту полагалось восемь так называемых «служебных братьев», или полубратьев. Последние также являлись членами ордена, только не брали обетов и не удостаивались руководящих должностей. Их рекрутировали главным образом из лиц неблагородного происхождения (горожан и прочих свободных граждан), а подчас и просто из местных жителей. В мирное время служебные братья составляли низшую орденскую администрацию при гарнизонах замков, а в случае войны – кадровую профессиональную армию тевтонцев под командой рыцарей.

В каждом орденском замке в обязательном порядке жили двое ученых (членов ордена) – богослов и юрист. Основной военной и хозяйственной фигурой рыцарского гарнизона являлся комтур, входивший наряду с избранными рыцарями в Конвент, состоявший из двенадцати человек. В крупных замках в состав Конвента входило до семидесяти крестоносцев; из них же выбирались собственные казначей, ризничий и госпитальер, ведавший вопросами здравоохранения.

При столь удобных условиях Великому магистру не было нужды в отличие от многих даже могущественных европейских королей рассылать при объявлении войны гонцов к феодалам с призывом явиться со своими отрядами на службу (процесс сам по себе не простой, ибо вассальная присяга отнюдь не всегда выполнялась беспрекословно): братья-рыцари и полубратья-кнехты были готовы по первому же его знаку обнажить мечи когда угодно, против кого угодно и на сколь угодно долгий срок. А поскольку служба у членов ордена была пожизненной, вряд ли где еще в Европе того времени можно было найти более опытных воинов.

Как всякие профессионалы, не прекращавшие оттачивать свое мастерство и в мирное время, члены ордена являлись универсальными бойцами, способными драться хоть конными, хоть пешими, штурмовать и защищать укрепления, участвовать в рейдах на территорию неприятеля как по суше, так и по морю. Немаловажно было и то, что члены ордена воевали не в силу вассальных обязательств или за деньги, а за идею.

Верховным сюзереном тевтонцев считался сам Господь, вопрос о преданности которому, естественно, не стоял. Одним из основных преимуществ постоянной армии ордена был значительный выигрыш во времени при развертывании вооруженных сил в начале боевых действий. Пока противник собирал свое вассальное ополчение, тевтонцы уже могли нанести удар. При этом кадровые войска крестоносцев одновременно прикрывали сбор сил собственной армии.

Великий маршал знал конечно же о допускаемых братией нарушениях устава. Но обстановка в Ливонии была такой, что большего наказания для провинившихся рыцарей, чем жестокая кровопролитная война с литовцами князя Гедимина, весьма искусными не столько в открытом бою, сколько в засадах, и придумать было нельзя. Разве что отлучение от церкви. Поэтому Генрих фон Плоцке зубами скрипел, но воли святому рвению старался не давать.

Более того, с целью поднятия боевого духа братьев ордена, собранных для предстоящего похода на Литву, маршал сам же нарушил устав, разрешив, к всеобщему ликованию, проведение в Кёнигсберге рыцарского турнира. И даже пригласил на это увлекательное мероприятие так называемых «гостей» – рыцарей, не принадлежавших к тевтонцам, но пожелавших принять участие в походе против Литвы добровольно.

В трапезной Генрих фон Плоцке долго не задержался: не захотел мешать братьям, живо обсуждавшим предстоящие поединки с прибывшими на турнир рыцарями-«гостями». А приехали, надо сказать, одни из лучших: бургундец Пьер да ла-Рош, Жоффруа де Брасье из Лотарингии, граф де Сен-Поль, поляки Енджей из Брохоциц и Ян из Щекоцина, рыцари-госпитальеры[56] Людвиг фон Мауберге, Гирард фон Шварцбург, Дитрих фон Альтенбург и другие, не менее известные воины.

Маршал важно прошествовал по крытой галерее, затем спустился по лестнице во двор замка и продолжил путь по пархаму – проходу между стенами, служившему одновременно и местом погребения рыцарей. Основные крепостные сооружения Кёнигсберга, имевшие форму вытянутого с запада на восток прямоугольника, занимали практически все плато горы. Внешнее укрепление состояло из двойного кольца каменных стен с пархамом, девяти выступающих башен и четырех угловых: двух с северной стороны и двух – с южной. Еще три башни были отстроены лишь наполовину, а на месте еще двух только-только заложили фундамент. При воспоминании о последних Генрих фон Плоцке озабоченно нахмурился: сможет ли орден выдержать осаду с недостроенными укреплениями, если литовцы осмелеют и первыми придут под стены Кёнигсберга?

Земля, на которой был построен Кёнигсберг, имела давнюю историю. Раньше здесь жили древние племена пруссов. Когда войска короля Оттокара II Пржемысла подошли в январе 1255 года к реке Прегель, то увидели на высоком берегу реки мощные укрепления прусской крепости Твангсте. Взяв укрепления штурмом, они сожгли прусские поселения. Когда-то Тевтонский орден владел в Сирии крепостью Монт Рояль («Королевской горой»), но в ходе войны с арабами безвозвратно ее потерял. И вот теперь на месте Твангсте был заложен замок под тем же названием «Королевская гора» – Кёнигсберг. Так тевтонцы увековечили память о своих походах на сарацин.

Местоположение Кёнигсберга оказалось очень удобным. Река Прегель впадала в залив, через который открывался свободный выход в Балтийское море, что давало тевтонцам возможность беспрепятственно проникать в глубь богатого Земландского края.

Первый их замок – деревянный – сожгли те же пруссы, война с которыми длилась почти пятьдесят лет. За это время Кёнисберг не раз оказывался в плотном окружении превосходящих вражеских сил, но все же устоял. Однако литовцы Гедимина – это не дикие прусские варвары, закутанные в звериные шкуры и вооруженные примитивным оружием. Среди литовских воинов было немало рыцарей, способных драться с крестоносцами на равных. «Ускорить, нужно непременно ускорить строительство башен!» – нервно подумал маршал, убыстряя шаг.

• Предыдущая
• 19/70
• Следующая