Полечу в пропасть (СИ) - Коллинз Саманта - Страница 23

      — И не напоминай, – я, наконец-то, успокоилась и продолжила поедать пищу.

      Когда, наконец-то, еды не осталось, мы пошли в нашу комнату, сестра села с планшетом и начала искать фильм для просмотра.

      Сказать, что она мне немного подняла настроение, ничего не сказать. Она, конечно, бывает невыносима и иногда ведет себя, как ребенок, но сейчас она как раз кстати. Фиби умеет рассмешить меня, и поддержать. Настрой у меня не из лучших, но это хоть что-то. Если бы я хотела перед смертью написать записку, она была бы одной из первых. Мы ссоримся, но я, по крайней мере, знаю, что она любит меня, как никто другой. И этим она отличается от других, а именно тем, что она заботится обо мне. Родители тоже, но Фиби и они — несовместимые вещи. Родителям — думаю, подростки меня поймут — все не расскажешь, а если ты действительно начнешь докладывать все родителям, то они запрут тебя в комнате, или запрограммируют так, что ты даже мира вокруг не будешь видеть. А вот сестра другое дело. Она никогда меня не осуждает, если я делаю что-то не так, и за это я ей безумно благодарна.

      — О чем думаешь? — я вздрогнула, услышав голос Фиби, но быстро оклемалась. Она до сих пор искала фильм.

      — Да так, неважно, — пробормотала я, и уставилась в планшет. – Эх, никаких комедий! Давай ужастики!

      — Ага, да-да, тебе ещё ужастика к своей жизни не хватает… — мне как будто дали пощечину. Она намекает, что моя жизнь — сплошной ужас? Фиби не могла это сказать… А в принципе, она сказала правду. Мою жизнь действительно не назовешь лучшей, даже средней. Нужно что-то менять. Ах да. Я забыла. Поздно уже. – Ой, извини, я не это хотела сказать… Блин, Дженн, извини…

      — Ради Бога, Фиби, прекрати, ничего такого страшного ты не сказала, всё в порядке, — молвила я, изнемогая от её жалости.

      Ненавижу жалость.

      Кому хочется, чтобы кто-то подошел к нему и сказал: „У тебя такая ужасная жизнь, я тебе сочувствую“. Это-то же самое, что сказать: „Извини, но, походу, тебе следует утопиться“. Я, конечно, не против людей, которые сочувствуют кому-то, но я всегда старалась держать это чувство при себе, из-за этого многие называли меня бесчувственной, и я не отрицала этого, но и не подтверждала. Пусть думают, что думают, мне-то какое дело? Они меня совершенно не знают, и не имеют права судить меня.

      — Что у вас там с Ником? — спросила она, как бы «невзначай».

      Ну и что мне отвечать? Не было никаких «нас». Теперь я поняла это. Я чувствовала к нему только дружбу. Он был плечом, на которое можно было опереться. Я не чувствовала того, о чем читала в книгах. Возможно, да, это вымысел, но то, что было между мной и Ником — не любовь.

      Я люблю его.

      Как друга.

      — Всё в порядке, — дабы избежать других вопросов, ответила я.

      Сестра, конечно же, изумленно подняла брови, показывая этим, что хочет объяснений. А как же.

      Я делюсь с ней всем, от Крисс до опухоли мозга, но об этом даже заикаться не буду. Я не хочу, чтобы кто-то меня учил любить. Все сами понимают, и я должна это понять.

      Я взглядом показала ей, что не хочу об этом разговаривать и она еле заметно кивнула, продолжая искать фильм. И тут у меня вырвалось:

      — Как там родители?

      — Отлично. Они долетели и сейчас живут в каком-то доме, который арендовала их компания. Короче, всё окей, — она подняла взгляд на меня, и я пожала плечами.

      — Ничего страшного. Я рада, что у них всё в порядке, — я еле выдавила из себя улыбку, и я действительно была рада.

      Я хочу, чтобы у них всё было хорошо.

      — Почему ты не хочешь, чтобы они знали? Они заслуживают знать, — вставила сестра.

      Не надо им рассказывать. Зачем им это знать? Чем они смогут помочь? Опять же, жалостью? Я знаю, они не приедут. По крайней мере, сейчас. Им нужна эта работа, в США всё-таки немного кризисная ситуация. А я кто? Я — никто.

      — Просто не хочу их напрягать.

      — Ты их не напрягаешь, — возразила Фиби.

      — Ну, тогда я не хочу чтобы они меня напрягали. Неважно. Им просто нельзя этого знать. Пока что.

      — Я тебя не понимаю.

      — Это и не нужно понимать.

      — Но я всё равно не понимаю.

      — А я понимаю.

      — А я нет.

      — А я да… черт, заткнись, — сестра начала смеяться, и я подхватила её смех. Да, она определенно действовала на меня лучше, чем кто-либо.

      — Ладно, я нашла какой-то фильм, вроде как… «Если я останусь»… Посмотрим? Это не ужасы, но и не комедия. Любовные штучки какие-то.

      — Эх… — вздохнула я. Мне нельзя смотреть ничего о любви. Не люблю смотреть что-то в этом роде. Читать книги — пожалуйста, но когда смотрю на их счастливые и радостные лица, меня прямо пробирает зависть. — …включай уже.

      Фиби победно завизжала, а я закатила глаза.

      Фильм начался. Ну что же… Любовь спасет мир.

***

      Я потерла шею, которая напрочь затекла. Сидеть в одной позе около двух часов мне, как бы, не очень понравилось, но фильм стоит просмотра. Но опять же, зависть. Тупая, чертова, глупая зависть. Я вам покажусь идиоткой — завидовать персонажам фильма —, но я всё всегда принимаю близко к сердцу. Я даже когда читаю книгу, жутко злюсь на главную героиню и могу что-то разорвать, метать — саму книгу, телефон и так далее. Иногда я тихоня, но что касается книг — я ужасно вспыльчива.

      Фиби тоже встала и радостно воскликнула:

      — Это было так круто! А-а-а! Адам такой красавчик, — она игриво вздохнула. — Ну почему им так везет… Фильм — супер!

      — Неплох, — сказала я, пытаясь утаить свое разочарование и зависть.

      — И это всё?! Да ты чертов робот!

      — Полностью согласна, — произнесла я.

      Неожиданно телефон Фиби зазвонил. Я моментально взяла свой, и проверила, нет ли пропущенных вызовов. Ничего. Пусто.

      Как у меня много друзей!

      — Да… Да, не против… Вы уже звонили? … Отлично! … Будем ждать! — сказала Фиби в трубку. Я подняла брови.

      Черт, только чтобы не…

      — Эй, малышка, к нам наши кузены приезжают! Радуйся, они приезжают и будут здесь до четверга!

      — Только не это!

      Нет, ну ещё восемнадцатилетнего парня я вытерпеть смогу, но двоих пятилетних близняшек…

      Я, если честно, совершенно не умею ладить с детьми. Я даже ненавижу их. Я просто их ненавижу. Никогда бы не завела себе ребенка.

      — Да ладно тебе, они сняли квартиру, будут жить этажом ниже.

      — О Господи, хуже ничего быть не может.

      — С тобой невозможно нормально поговорить! — сказала Фиби, вышла из комнаты, а меня поглотила дневная рутина.

      Наступил вечер. День меняется вечером, вечер меняется ночью, а ночь — утром. Такие повседневные вещи, но такие необычные и даже пугающие.

      Завтра в школу.

Школа.

      Нет, пожалуйста, нет.

      Я не хочу идти туда, и не хочу идти куда-либо ещё.

Я просто хочу уснуть.

      Я хочу упасть опять.

Упасть в пропасть.

      Чертовски этого хочу.

4 часть.

Глава 13.

      «Живи, мир — это твой разум, твои поступки. И неважно, какой у тебя возраст. Главное - это твои помыслы и душа».

      Странно, но в один миг всё исчезло. Свет погас. Ничего нет — меня, Фиби, «друзей», родителей.

      Я не знаю, что я и кто я. Я голос? Я мысли? Я не вижу ничего. Я ослепла?

      Я Дженнифер? Дженн? Дженна? Кто я?

      Я предмет? Неодушевленный?

      Я существую? Я дышу, чувствую? Я смогу когда-нибудь понять, что со мной, черт возьми!

      Шоссе. Темно.