Полечу в пропасть (СИ) - Коллинз Саманта - Страница 22

      Да, я знаю, я — ужасная. Я хочу извлечь из своей жизни одного из нескольких людей, которые сумели показать мне, что такое счастье.

      — Ну скажи что-то… не молчи, — выдавила я. Тишина угнетала меня, и я просто не знала, что могу ещё сказать. В голове было куча мыслей, но когда дело доходило до того, чтобы сказать что-то, у меня просто не оставалось ничего.

      — Зачем ты так со мной? — сказал он дрожащим голосом.

      «Будь сильной».

      «Скажи ему».

      — У меня опухоль мозга, — говорю я. — Мне осталось жить немного. Я не хочу тратить твою жизнь на меня, такую глупую и бессмысленную. И да, ничего не говори, просто скажи, что отпускаешь меня, и больше никогда не заговоришь меня. Если я хоть что-то для тебя значила, ты должен это сделать. Пожалуйста, — я просто не нашла выхода. Это единственное верное решение.

      — Я отпускаю тебя, — сказал он. — Но я никогда не забуду тебя, Джен.

      И отключился.

      Я заплакала. Заплакала потому, что такая глупая. Я с самого начала должна была понять, что наше с ним общение не приведет ни к чему хорошему. И когда я осознала это, было просто поздно.

      Но всё равно, у меня словно камень с сердца упал. Зачем мучить его, если это просто лишено смысла?

      «Мое существование лишено смысла».

      Это — конец.

      Я просто хочу заснуть и не проснуться.

Глава 12.

      Хм, что же мне сделать? Что сделать, чтобы изменить это? Что сделать, чтобы завтра в школу я пришла с улыбкой, которой награждают меня люди? Правильно, ничего. Нельзя сделать то, чего нет на самом деле.

      Я поднимаюсь с кровати, глупая и обессиленная. Горькая правда растекается по моим венам, я вдыхаю воздух, пытаясь надышаться.

      Я просто жадно глотаю воздух.

      Я задыхаюсь. Я умираю. Я просто уверена, что это конец. Как мне жить? Как? Мне трудно дышать, из-за того, что я узнала. Или из-за того, что я уже умерла? Умерла внутри? А откуда мне знать? Откуда мне знать, что я до сих пор жива?

      Я этого не узнаю, пока не пойму. Пока не испробую. Все эти дни я не жила. Жизнь — это противоположное слово к тому, что именно я делала, думала, желала. Жизнь — это то, что мне никогда не удастся испытать. А может Господь предоставит мне этот шанс? Я буду рада. Я просто буду рада.

      Или не буду.

      Я не знаю, что такое жизнь. В этом вся суть. Как мне быть радой тому, чего я никогда не пробовала? Это словно что-то запретное, непонятное, неправильное. То, что я никогда не осмелилась бы сделать в реальной жизни.

      Я сижу перед монитором компьютера. Мне начать писать свою книгу? О чем? Вечная мука, я не знаю, чего хочу, о чем мечтаю. Я знаю, что я всего лишь хочу оставить свой след в этом мире. А как мне это сделать?

      Дрожащими руками я набираю текст на клавиатуре.

      «Сильные и слабые.

      Здоровые и больные.

      Поврежденные и исцеленные.

      Убрать красивую улыбку. Её нужно засунуть в карман, спрятать в сумку, и никогда не высовывать. «Она не идет тебе!» — кричат всё вокруг. «Они говорят правду», — кричит мой мозг. Кричит мой разум. Кричит весь мир.

      Планы. Планы, которые я так строила, когда моя жизнь рушилась на глазах у всех. Планы, которые были как утешение, как лекарство от бед, сейчас — они ничего не значат.

      В нашем мире нет гарантий. В нашем мире нет счастья. В нашем мире ничего нет, кроме нас. Кроме вот тех людей, которые обожают насмехаться над:

бедными;

      глупыми;

странными;

      неуклюжими;

нелепыми.

      Я никогда не относила себя к этим людям. Но откуда я знаю? Возможно, я причинила боль стольким людям, а сейчас о них я не знаю ничего. Что же мне ответить на это?

      Кто я? — спросите вы.

      В том-то и проблема. Я не знаю кто я.

      Поможете мне узнать, кто я, пожалуйста?

      Я та, которая плачет временами, не от счастья.

Я та, которая дрожит всё время, не от холода.

      Я та, которая кричит, чтобы никто не слышал, не от боли.

Я та, которая сидит на последней парте, не от скрытности.

      Я та, которая сейчас сидит и пишет это, не от радости.

Я та, которая никогда не узнает, что такое…»

      — Эй, Дженн, ты чего тут сидишь! — услышала я голос Фиби, и сразу отвернулась от монитора, мысленно злясь на нее. — Пора есть, ты же не собираешься здесь весь день просидеть! Давай, пошли! — выкрикивает она, в надежде, что я сейчас улыбнусь и исправлю это нелепое выражение моего лица.

      — Иду, — со вздохом произнесла я, сохранила текст, который успела написать, и вышла с комнаты.

      На кухне покоился огромный завтрак — блинчики, джем, разные фрукты, соки. Обычно я завтракаю яичницей, так что это довольно необычно для меня. Ну, я уже знаю, по какому поводу пир. Я же больна. Мне всегда закатывают пир, когда я больна. Это естественное явление.

      Мы с сестрой начали поедать свою пищу. Я люблю поесть что-то вроде это — то есть, вкусное. Я никогда особо не увлекалась мясом и другими видами еды. Я вообще не очень люблю это делать. Обычно так обстояли дела, что мы ехали куда-то загород, и там ели шашлыки или еще что-то вроде того, так вот, меня все уговаривали кушать, а я все так же неподвижно сидела и пила свой сок. Я не знаю, почему, но мне просто невкусно, вот и всё. Вы не поймете меня.

      — Что собираешься сегодня делать? — спрашивает Фиби.

      Хм, что же я буду делать? Читать книгу? Домашнее задание? Смотреть фильм? Всё не то. Скорее всего, пойду, прогуляюсь. Тоже не то. Я не знаю, что буду делать. Я ничего не знаю. И это, как бы, неправильно.

      — Не знаю, Фиби, — говорю я и накладываю ещё несколько блинов на тарелку, попутно обмазывая их джемом. Вкуснотища.

      — Эй, перестань унывать! – мм, какие очевидные слова. Как будто я бы сейчас могла взять, и стереть все воспоминания: о больнице, болезни, Нике. — Хочешь пойти со мной сегодня? В кино, например?

      Я вздохнула.

      — Фиби, нет. Ты же видишь, я ещё не справилась со всем этим, — произнесла я, но отчасти была рада, что сестра предложила это сделать. Сейчас это как-то глупо, не хочу никуда идти. Я не хочу отрицать свою болезнь, и делать так, будто её не существует. Она же здесь. Внутри меня. Как я могу это отрицать? Никак.

      — Хм… — она на несколько секунд задумалась, а я в то время взяла яблоко и откусила немного, из-за чего у меня жутко разболелся зуб. Ещё одна проблема, этого еще не хватало! — Ну тогда я останусь здесь. Будем зажигать, — я рассмеялась из-за её фразы, и это заставило её усмехнуться.

      — Это как бы «систерс-пати» [1]? — выдавила я, смутно представляя, как в таком настроении я могла бы «зажигать».

      Цирк, не более.

      — Ну да, ты же меня знаешь, я умею устраивать такие штучки, — она подмигнула мне, я подавила свой смех и просто уставилась на неё. – Ей, чего ты так смотришь! Ты что, не помнишь наши вечеринки?

      — Ну да, их же было так «много», — с сарказмом сказала я.

      — Эй! Ты чего? — она шутливо толкнула меня в плечо. — Ты что, реально не помнишь?

      — Да, я помню мое день-рождение, которое, кстати, ты организовывала. Ты пригласила всех бабушек…

      — Перестань обсуждать мой позор!

      — …которые рассказывали нам про переходной возраст, что нам не стоит общаться с мальчиками, и, что то, во что мы одеты — позор! — я засмеялась, и начала передразнивать: — А что это на вас за тряпки? У меня свитер есть, идёмте в туалет, переоденемся! — Фиби поддержала мой смех.

      — Ох, Господи, это был ужас. Слава Богу, что это кончилось.