Очарованные Гавайи - Стингл Милослав - Страница 24

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая

Школа, возможно, и помогла Опукахаиа обрести блаженство, однако телу его она пользы не принесла. В 1818 году он заболел тифом и вскоре умер. Так корнуоллская школа лишилась своего удивительного ученика. Во всей Новой Англии не нашлось достаточного количества обитателей Южных морей, мечтавших о крещении, поэтому самозваные крестители «варваров» решили сами отправиться к жителям тихоокеанских островов. Воистину, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

Американский совет уполномоченных по делам зарубежных миссий стал готовить экспедицию, призванную донести до земляков Опукахаиа слово божье. 23 октября 1819 года бостонский порт покинул двухсотсорокатонный бриг «Таддеус». На борту парусника находилось семнадцать мужчин и женщин, задачей которых было обратить в веру Христову до сих пор незнакомых с Евангелием аборигенов Сандвичевых островов. Руководили экспедицией миссионеров два духовных отца – Аса Торстон и Хайрэм Бингхем. Последний особенно фанатично верил в спасение, которое он нес «полинезийским варварам». Именно Бингхем в конце концов стал лидером экспедиции.

Среди миссионеров, отправившихся на острова, были также врач Голмэн, два учителя – Уитней и Раглес, крестьянин Даниэл Чемберлен и даже печатник Элиш Луми, с изданиями которого я уже познакомился. Все они были сравнительно молодыми и холостыми. Однако до руководителей Американского совета уполномоченных по делам зарубежных миссий дошел слух о красоте и радушии гаваек, которые к тому же ходят почти нагими. Чтобы оградить мужчин от искуса, ждавшего их на Сандвичевых островах, совет обеспечил своих посланцев женами.

В экспедиции приняли участие и четверо земляков умершего Опукахаиа, которые тоже учились в корнуолльской школе для «тихоокеанских варваров»: Кануи, Хопу и Джордж Каумуалии. Имя последнего мне хорошо известно по истории Гавайев. Этот юноша – сын правителя острова Кауаи Каумуалии, единственного из гавайских правителей сумевшего до конца жизни Камеамеа сохранить определенную независимость жителей острова. Он доверил своего шестилетнего первенца бостонскому капитану, чтобы тот отвез его в Новую Англию и научил полезным ремеслам. В Новой Англии сын гавайского владыки, удрав от своего наставника, стал бродяжничать, был чернорабочим, во время войны 1812 года служил в американском флоте и, наконец, попал к служителям культа, вернувшись вместе с ними на родную землю.

Вся эта разношерстная компания молодых миссионеров, их жен и четырех гавайских юношей отправилась вдоль берегов Северной, Центральной и Южной Америки к самой южной точке – мысу Горн, а затем через весь Тихий океан снова на север, на Сандвичевы острова.

Парусник оказался неудобным, почти все страдали от морской болезни, нехватки питания, миссионеры часто ссорились друг с другом. Таким стал медовый месяц для наспех созданных супружеских пар.

Пока пассажиры брига «Таддеус» преодолевали огромное расстояние, равное тридцати трем тысячам километров, обе вдовы Камеамеа, регентша Кааумана и Кеопуолани, мать престолонаследника Лиолио, желали, как и миссионеры из Новой Англии, покончить с властью полинезийских богов над гавайцами, уничтожив всякие запреты и «ветхозаветные» табу, все еще действующие на архипелаге.

Уже в день смерти Камеамеа обе вдовы приступили к исполнению своей воли. Однако новый король Лиолио, воспитанный в традиционной вере, воспротивился их желанию. Недели через две королева-мать осмелилась публично разделить трапезу с мужчиной – своим сыном Кауикеаоуили. Это считалось тяжким преступлением и каралось немедленной смертью. Но ничего не случилось: земля не разверзлась, и гром не обрушился на головы грешников. Еще через несколько недель вдовам Камеамеа удалось переубедить нового короля, и он на глазах у пораженных придворных сел за стол вместе со своей матерью и теткой. Этим символическим актом Лиолио упразднил одно из самых древних табу на Гавайях и потряс устои системы гавайских традиционных запретов.

Разумеется, далеко не все гавайцы были готовы отказаться от веры и порядков, установленных предками. На защиту старых обычаев встал прежде всего племянник короля – верховный жрец Кекуаокалани. Он собрал войска и начал вооруженную борьбу за старую веру. Поборники полинезийского образа жизни и веры отцов сражались мужественно. Однако армия обеих вдов была вооружена европейским огнестрельным оружием, и довольно скоро военное счастье склонилось на их сторону. Верховный жрец отчаянно дрался. Раненный, он продолжал борьбу, упав на колени и, наконец, уже лежа на земле. В этом бою погибла и его отважная жена Маноно.

После поражения Кекуаокалани и разгрома защитников гавайских богов были уничтожены и сами боги – их деревянные скульптуры. Регентша Кааумана прежде всего распорядилась сжечь изображение личного бога ее умершего мужа, а затем еще сто две статуи в Каилуа и Хило. По ее приказу стали разрушать и каменные гавайские святилища – хеиау, которые, как поется в песне, были гордостью, драгоценностью полинезийской земли.

Языки пламени уничтожали не только полинезийские алтари, но и нечто более важное – гавайский образ мышления, гавайскую общественную систему, опиравшуюся на табу и регулируемую ими. В жизни гавайцев, их мировоззрении и представлениях неожиданно образовался вакуум. Как это часто бывает, старое было уничтожено, но не заменено новым. Насколько я знаю, ничего подобного не случилось ни в одной другой части Океании. Гавайскую веру, гавайские традиции, гавайских богов, гавайские святилища уничтожили не чужеземные миссионеры, не колониальные ландскнехты, не захватнические экспедиции. Это сделали сами гавайцы, побуждаемые двумя королевскими вдовами.

Характерно, что надругательство над традиционными богами происходило тогда, когда на Гавайи плыла экспедиция миссионеров из Новой Англии, ставившая перед собой точно такую же задачу. При этом миссионеры, огибая мыс Горн и борясь со штормами, не знали, что в тот момент происходило на архипелаге. Когда их изнурительное морское путешествие длиной тридцать три тысячи километров подошло к концу и судно бросило якорь в Каилуа, проповедники с удивлением и радостью узнали, что гавайцы сами расправились с собственными богами. Разумеется, в «идолоборчестве», в сожжении полинезийских святилищ кальвинисты из Новой Англии усмотрели перст собственного бога, помощь, которую им оказал в их благородном деле всемогущий господь. Они воздали хвалу господу богу и, чувствуя близкую победу, исполнили сочиненный еще в Бостоне религиозный гимн, в котором говорилось: «Пробудитесь, о острова юга! Ваше спасение близко».

Весть о спасении, обещанном миссионерами обитателям тихоокеанских островов, с особой радостью восприняли обе вдохновительницы гавайского «идолоборчества», вдовы Камеамеа – Кааумана и Кеопуолани. Рядовые же обитатели островов куда больше заинтересовались женами провозвестников новой веры. Гавайцы уже много раз видели белых мужчин, но еще ни разу не встречали белых женщин. Особенно островитян удивили их одежды, полностью закрывавшие тело, причем верхняя часть одежды сильно стягивала грудь. Полинезийцам понравились белая кожа и особенно, как им показалось, длинные шеи миссионерских жен, поэтому они сразу стали звать их «длинные шеи».

Больше всего заинтересовалась одеждой «длинных шей» регентша Кааумана. Она сразу заказала у миссионеров платье. Белые женщины выполнили ее просьбу, и на островах появилось длинное, закрытое платье, которое по традиции носят здесь и в наши дни.

«Длинные шеи» и их мужья постепенно рассредоточились по всему архипелагу. Пастор Торстон и врач Голмэн остались при королевском дворе. Через несколько месяцев к первой группе миссионеров прибавилась вторая экспедиция из Новой Англии. Теперь уже миссии были основаны в Хило, Гонолулу, Каилуа и, конечно, в Лахаине, которая до 1845 года была столицей архипелага. Здесь появились новые здания – результат деятельности миссионеров: «Дом Болдуина», миссионерская школа Лахаиналуна, основанная Ричардсом, типография «Хейл Пай», а также миссионерское кладбище Ваинеэ.

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая