Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая

Платье натянула в мужском туалете. Слава Богу, что сейчас день и основной народ еще не прибыл. Как они объяснят гору мужских тряпок в женском туалете, не представляю.

Я кое-как причесалась, облила лицо холодной водой. Наколдовать подводку побоялась. Не хватало еще и в мужском туалете устроить дождь из туши, помады и прочих женских прелестей. Жесть. Зато Диреев платье оценил. Попытался, конечно, что-то сказать, но я закрыла его рот ладонью.

— Стоп. Сегодня никаких нравоучений. И никакого клюквенного сока. Эй, бармен. Налейте-ка мне текиллы. У меня сегодня праздник. Я оплакиваю свою пустую, никчемную любовь.

Эх, жизнь хороша. Особенно с бутылкой выпивки и в хорошей компании. Нет, я не напилась. Еще нет. Но настроение с каждой новой рюмкой все прибавлялось и прибавлялось. Мы играли в бильярд, шутили и подкалывали друг друга. Это было странно и весело. Особенно, когда мы оба пытались жульничать. Нет, у него это здорово получалось, мои же шары летали куда угодно, но только не в лунку. Один в лоб какого-то бугая попал. Тот набычился, встал со своего столика, Диреев напрягся, а я сказала:

— Сама.

Подошла к бугаю. Положила руки ему на плечи и спросила:

— Мужик, я сегодня золотая рыбка. Хочешь, ик, исполню, ик, любое твое желание?

Мужик ни черта не понял, но проникся. Особенно его убедила бутылка бренди, которую я ему вручила.

— Держи мужик. Наслаждайся. И пусть тебе всегда везет с женщинами. А то ты такое страшилище. Жесть. И шишак на пол лица тебя совсем не портит, даже симметрию какую-то создает. Пей мужик. Я угощаю.

Я вернулась к столу, взяла кий и посмотрела слегка нетрезвым взглядом на Диреева.

— Не, не хочу больше так играть. Я хочу играть на поцелуи.

— Эль, ты пьяна.

— Ну и что? Что? Тебе неприятно будет целовать пьяную девушку?

— Вообще-то трезвой ты мне больше нравишься.

— А кто сказал, что трезвая я позволю себя целовать всяким… ик, сомнительным типам. Вот.

— И что же тебе во мне кажется сомнительным?

— Все. Ты знаешь обо мне все. С кем я дружу, кто моя семья, кого любила и даже с кем спала, а я… я хочу ответов. Например, твоя девушка. Она такая же стерва, как и тот козел, что меня предал?

— Иногда.

— Это как? Иногда она тварь, а иногда ангел что ли небесный? Ха, ты все еще любишь ее?

— Эль.

— Нет. Я хочу ответов, — перебила я. — Иначе… иначе. я найду себе более приятную компанию. Вот.

— Не сможешь.

— Ха, еще как смогу.

Я попыталась сделать шаг, но не вышло. Ноги совершенно меня не слушались.

— Эй, что за дела?

В ответ меня подняли и усадили на бильярдный стол.

— Ты очумел?

— Я с пьяной женщиной ругаться не собираюсь.

— А я хочу ругаться. Кричать и… и. совершить какое-нибудь безумство.

— Пиджаков в женском туалете не достаточно?

— Уууу. Ты уже и про это прознал. И что? Отшлепаешь?

— Заманчивое предложение. Будешь меня злить, обязательно воспользуюсь идеей.

— Ладно. Пусти. Я буду смирной. Но ответов все равно хочу. Хотя бы маленьких. Я ведь, правда, о тебе ничего не знаю. Как я могу при этом тебе доверять?

Он вздохнул. Посверлил меня взглядом и кивнул.

— Хорошо, задавай свои вопросы, неугомонная девчонка.

— Ура! Итак, что же мне такое спросить? — задумчиво постучала я пальцем по подбородку. Решила пошалить. — Какой цвет ты больше любишь?

— Что? — не понял Диреев.

— Цвет. Назови.

— Ты серьезно?

— Просто скажи цвет. Неужели это так сложно?

— Хорошо. Синий.

— Чудненько, — коварно улыбнулась я и щелкнула пальцами. Через секунду его черная футболка стала насыщенного синего цвета.

— Ты что творишь?

— Развлекаюсь. Так гораздо лучше. А еще бы сюда… хм, вот так.

На футболке появился большой розовый слон.

— Эля. Ты нарываешься. Но признаю, пьяная ты колдуешь куда лучше, чем трезвая.

Я улыбнулась до ушей. Первый комплимент от моего вечно скучного репетитора. А он тоже не промах оказался. Взмахнул рукой, и обитатели бара перестали нас замечать.

— Круто. Я тоже так хочу. Научишь?

— Куда я денусь, — простонал он. Блин, какой же он классный все-таки.

— Итак, вопрос посложнее. Что там у тебя с твоей девушкой?

Думала, не ответит, но нет. Ошиблась.

— Она… непоседлива, умна, чертовски красива, заставляет меня все время злиться, она не играет. Если любит, то отдавая всю себя, если ненавидит, то со всей возможной страстью. Для нее нет полутонов и полумер. Она прекрасна. Мне больно видеть ее страдания, больно, что любит не меня.

— Знаешь, она дура. Как можно не любить такого, как ты? Ты же бог. Нет, я серьезно. В тебе столько силы, мощи, ты красивый.

— Комплимент от тебя? — выгнул он бровь. — Чувствую, сейчас будет подвох.

— А вот и нет. В тебя трудно не влюбиться. Чертовски трудно. Она и правда дура.

— А ты… ты могла бы влюбиться?

— В тебя? Запросто. Если бы мы встретились раньше.

— Эль… я. — он не успел ничего сказать. Мне просто захотелось его поцеловать. Что я и сделала. Он классный. И целуется очень здорово. До дрожи. И совсем не хочется мне все это прекращать. К тому же бабушка научила меня щит ставить. И я пьяна, и трезветь сейчас не собираюсь. Так почему нет? Да. И плевать на все и на всех. На чертового, Егора и его фифу, на тайны и секреты, на Еву и бабушку, на Олеф, конечно, не плевать. Но культовый фильм про Скарлет нас научил, что женщина может позволить себе подумать обо всем завтра, а сегодня… сегодня мое время делать ошибки. И я их сделала.

Это была самая романтичная моя ошибка за последнее время. Лежать на одеяле, в поле, а на небе тысяча миллиардов звезд. Мне немного стыдно, ведь эти живые звезды видят меня сейчас, наблюдают. И Хирон понимающе хмыкает, улыбается. Фу. А, пусть смотрит. И завидует. Ведь он всего лишь созвездие. А я человек. Искра. Мне можно совершать ошибки. Даже такие. Даже с тем, кто нравится мне только местами. Очень соблазнительными, мускулистыми, обнаженными местами. О, ему мои места тоже понравились. Нет, он от всего моего тела в восторге. Только чего-то медлит, тупит и сомневается.

— Что не так? — спросила я, когда он остановился на снимании моего, точнее чужого платья.

— Это не правильно.

— Почему? Я тебе нравлюсь?

— Ты знаешь.

— Ты меня хочешь?

— А это ты чувствуешь, — усмехнулся он.

— Тогда сделай это, наконец.

— И это будет месть. Твоему бывшему.

— Диреев, ты чего тупишь, — разозлилась я и все желание медленно испарилось, как дым. — Тебе не все равно?

— Стать заменой?

— Стать тем, кто мне нужен сегодня. Если мы постоянно будем оглядываться в прошлое, жалеть о тех, кто прекрасно живет без нас, то никогда не найдем свое счастье. А я хочу попробовать. С тобой. Но если ты не хочешь.

Я попыталась подняться. Диреев не дал. Схватил, бережно опустил и вдруг стал совсем другим. Не было больше нерешительного, осторожного парня. А появился кто-то мощный, уверенный в себе и своих действиях, очень возбуждающий мужчина. И этот мужчина определенно знает, как заставить девушку забыть обо всех и обо всем. И только чувствовать, чувствовать, чувствовать все так ярко, что мир вокруг просто взрывается.

Я очнулась от того, что кто-то ползал по лицу. А-а-а! Мама! Муравей. Г игантский, злобный, кровожадный муравей.

— А-а-а. Диреев, сними, сними его с меня, — замахала я руками и вдруг поняла, что Диреева нет. И машины нет. И я в каком-то странном коконе нахожусь. Посреди поля. Голая. Одна. Голодная и напуганная. Попробовала силы. Со мной. Фух. Отлегло. Зато появилась злость. Какого черта? Куда этот гад подевался? О-о-о. И голова гудит, во рту кака и в спутанных волосах кто-то ползает. Мамочки! Нет, спать на природе — сомнительное удовольствие. Никаких больше обнимашек под звездами. Это романтично, конечно, но меня комары покусали. Нет, эти пятна похожи на укусы кого-то покрупнее. Он на двух ногах ходит, умеет сводить с ума пьяных девушек, доставлять им немыслимое удовольствие, неоднократно, и ужасно… ужасно. распалять. Да и мое яркое воображение прекрасно умеет дорисовывать картинками мои ночные приключения. Настолько ярко, что мне захотелось дополнить их дневными. Вопрос только в том, где этот двуногий соблазнитель?

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая