Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 56

• Предыдущая
• 56/62
• Следующая

Он скомкал в бесформенную массу мокрую бумагу, бесполезный символ земной силы: печати губернатора и подпись Папы. Все это теперь имело такую же цену, как то, что находится перед глазами: обожженная равнина, превратившийся в пепел город… Бумаги выпали из его рук. Сквозь воздух, теперь прояснившийся, различался холм Морн Руж, серый, покрытый золой… но дома деревни были нетронутыми. Его орлиный взгляд мог различить крыши и обломанные деревья, и как караван насекомых, черные точки спускались по склону к месту, где был город…

- Там, в деревне Морн Руж, есть живые… Они движутся… идут… просят помощи… идем…!

Он взял Колибри за руку, увлекая его в порыве отчаяния. Хуан вздрогнул, и снова посмотрел на Ренато. Затем без единого слова поднял на своих руках Геркулеса…

- Вы понесете его, капитан?

- Не стоило вытаскивать его из моря, чтобы оставить на дороге, Колибри. Начатую работу нужно завершать… Подбери эти бумаги и иди за мной…

- Бумаги? – бормотал ошеломленный Колибри. – Бумаги с разрешением убить нас?

- И другие тоже, Колибри. Это может стоить больше, чем жизнь Ренато… В путь!

Тем же вечером прибыла бригада помощи из Фор-де-Франс… которая не обнаружила тех, кому нужно помогать. Новые извержения и разлив лавы заставили переместиться выживших из горы Парнас ко второму городу острова, и новости о катаклизме разлетелись до самых отдаленных краев… Чудовище Карибов продолжало рычать, выбрасывая смертоносные испарения. Сотрясалась и двигалась земля, стекали реки и потоки лавы. Все население планеты алчно читало рассказы о катастрофе и следило с беспокойной тревогой за ужасным феноменом, разразившемся катастрофой… Фор-де-Франс пережил недели коллективного ужаса, и испуганные жители лишь страстно желали сбежать с земли, которая раньше была счастливой…

- Что происходит, Ана? – спросила Моника метиску.

- Сеньор Ноэль приказал сообщить вам… Есть три места на корабле, что отплывает этим вечером на Ямайку… Он говорит, что мы должны втроем ехать, нужно уехать, что на Мартинике никто не останется в живых…

- Едем, дочка, едем! Чего уже ждать? Хуан мертв… Почему ты не веришь в это? Почему не принимаешь этого?

- Я не могу ехать, мама! Не могу уехать, потому что мое сердце кричит о чем-то, что меня поддерживает, не знаю, как и почему, но есть надежда!

Со сложенными руками в выражении боли и мольбы, на которой недели горя сохранили следы, Моника отошла на несколько шагов от руин, образующих двор полуразрушенного, грустного убежища одной из групп, чудесным образом избежавших катастрофы на Морн Руж и Парнас. От этого старого дома едва остались три или четыре помещения среди обломков и мусора… Ана, старая служанка Айме, испуганно сложив руки, стояла на коленях в выражении уже теперь привычного ужаса:

- Мы все умрем! Прав сеньор нотариус! И сеньора Моника не хочет, чтобы мы уехали… Ай, Боже мой… Боже мой!

- Пожалуйста, Ана, замолчи уже, - упрекнула Каталина мягким, но скучным тоном. – Ты мешаешь Монике, которая совсем устала… почему бы тебе не отдохнуть ненадолго, дочка?

- Не стоит, мама. Я должна снова выйти… Чудовище еще не насытилось… Вулкан еще не погас… Сегодня прибыли люди из Лоррэн, Мариго, Сент-Мари, Грос Морн, Тринидад…

- Как? Новые катастрофы? – обеспокоилась Каталина.

- Да… да, сеньора. Все больше и больше катастроф, как вы сказали, - подтвердила нервная и назойливая Ана. – В деревне там наверху открылась большая, большая трещина, которая заглотила все: людей, дома и животных, а потом закрылась… Остался только негр, который прибежал, чтобы рассказать. Я слышала, как он говорил на площади… А еще сеньору Ноэлю рассказали, в моем присутствии, что там опускается большое облако, точно такое же, какое показалось на Морн Руж вскоре, с каменным дождем и горячей водой и покончило с собаками и кошками…

- Иисус! Ты не преувеличиваешь, Ана? – засомневалась Каталина.

- К несчастью, это правда, мама, - подтвердила Моника. – Мы организовали в Муниципалитете что-то вроде госпиталя, туда прибывают люди со всех деревень, раненые и обожженные. Я говорила со всеми, смотрела на все лица…

- С минимальным результатом, конечно же, - закончил Ноэль, приближаясь к группе. – Я сам слышал о плохом… Полагаю, Ана сообщила вам мое послание…

- Конечно же да, сеньор нотариус; но как будто и не рассказала. Сеньора Моника упорно хочет, чтобы мы поджарились…

- Замолчи, Ана, замолчи! – прервала Каталина. – Тебе нечего больше делать там внутри?

- Я должна была сделать поесть, если есть из чего. Но варить эту маниоку в серной вонючей воде, все равно как, долго или быстро…

- В любом случае, делай, - приказала Каталина. – Я пойду, приготовлю еще бинтов, Моника… Пошли, Ана, идем со мной…

- Я понимаю вас, Ноэль, - объяснила Моника, после того, как ушла ее мать с Аной. – Что вы просили воспользоваться этими тремя билетами… Они правы… Здесь мы все умрем… Спасайтесь, Ноэль, и спасите их двух…

- Они не хотят ехать без вас, и правильно делают. Себя я рассматриваю, как человека, прожившего много лет. Меня грызет совесть двигаться, дышать, когда молодые и полные жизни люди теряют жизнь… Тем не менее, нужно принять действительность, Моника…

- Я не могу ее принять! Я отказываюсь от мысли, инстинкт отрицает, что все закончилось. Думаю, что потеряла рассудок с тех дней… Почему Хуан сказал о своей любви в последнюю минуту? Почему сразил мое сердце этой отравленной стрелой?

- Он так вас любил! Все, что он сделал было из-за любви к вам, с тех пор, как вернулся с той поездки…

- Почему же вы не рассказали мне?

- А кто мог предположить, что вам интересна его бедная любовь? Вы оба согрешили гордыней, Моника. А теперь уже…

- Я буду искать его!

- Это будет бесполезно… Если бы Хуан был жив, он был бы с вами, Моника. В том море утонули два брата… Умерли вместе… Не может быть по-другому…

- А если правда то, что он мог добраться на лодке до берега пляжа?

- Он бы искал вас, Моника, не сомневайтесь…

- А если он не мог этого сделать? И если его застала врасплох другая катастрофа? Разве у нас было время на отдых, на сон больше трех ночей на одном месте? Сколько раз мы сбегали из Фор-де-Франс и снова возвращались? Сколько деревень опустело и снова наполнилось другими беглецами, еще более несчастными? Сколько их лежит изуродованных, с лицами, обернутыми в бинты, не пришедших в сознание, в любой из возможных больниц? Сколько, Ноэль? Каждый день, пятнадцать, шестнадцать, восемнадцать часов, я прихожу в те места, где помогаю раненым… О скольких людях эти руки позаботились и перевязали раны! И все ради него… ради него!

- Не отнимайте достоинство усилий, своего исключительного труда. Ваше милосердие и самоотверженность – это не только ваш поиск, Моника…

- Нет… Конечно… Не только поиск его тела; но также поиск его души. Потому что каждый раз, когда я беру на руки больное дитя, каждый раз, когда я подношу стакан воды к горящим лихорадкой губам, каждый раз, когда разделяю с беженкой свой жалкий рацион, я думаю: так бы сделал Хуан… Это он всегда делал… Никто не был более великодушных к несчастным, никто не мог быть более бескорыстным, более благородным, чем тот, кого зовут Хуан Дьявол…

Резкий толчок прокатился по земле. Густая пыль поднялась из строительного мусора, пока звонили одиноко в покинутых башнях старые колокола. Пыльный воздух наполнился вспышками…

- Моника, примите эти билеты, - советовал Ноэль мягким тоном. – Через день-другой вы должны уехать, если мы не умрем. На острове говорили серьезно, приказав эвакуироваться. Я видел указы, которые готовятся… Почему бы не воспользоваться этим сейчас? Ситуация будет менее сурова, если вы уедете первой…

- Я буду последней, кто уедет! – утверждала Моника решительно.

18.

С первое по двадцатое августа продолжали сменяться тревожные явления. Мон Пеле безжалостно испускал на разрушенный остров смертоносные испарения, потоки лавы, ужасные подземные шумы, которые переходили в сильные землетрясения. Едва остались целыми дома даже в самых отдаленных местах, которые бы не затронуло злобное чудовище: города Ламантен, Анс д`Арле, Сент-Анн превратились в груду мусора, и обжигающий пепел, развеянный ветром над морем, проходил тысячи расстояний… Два миллиона тонн смертоносного пепла собрали на островах Барбадос… Весь изгиб маленьких Антильских островов, с Шарлотта-Амалия до Порт-Испания, от Виргинских островов до Сан-Хорхе и Тобаго – все сотрясалось от слабых до сильных землетрясений, в судорогах вулкана Мартиники… И очень близко от Фор-де-Франс, среди беженцев в пещерах и хижинах из пальм, у края небольшой бухты Крепости Сан-Луи, последний Д`Отремон боролся со смертью, пронзенный насквозь ужасной раной…

• Предыдущая
• 56/62
• Следующая