Наполеон. Отец Евросоюза - Стариков Николай Викторович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/77
• Следующая

Асперн и Эсслинг (21 и 22 мая). Сначала Наполеон думал воспользоваться для этой трудной операции небольшим островом Шварцер-Лакен, лежавшим несколько выше Вены. Здесь Ланн произвел довольно продолжительную демонстрацию, правда, не имевшую успеха, но отвлекшую внимание австрийцев от острова Лобау. Этот остров отделен от правого берега Дуная двумя рукавами приблизительно в 700 метров ширины, а от левого – одним, гораздо более узким, шириной всего в 120 метров. Здесь и решено было переправиться; Массена занял позицию, без труда прогнав горсть неприятельских стрелков. Мост был перекинут в вогнутой излучине Дуная, оба крайних пункта которой были заняты двумя деревнями, состоящими сплошь из каменных домов и потому удобными для защиты: Асперном вверх по течению и Эсслингом – вниз по течению. Первым прибыл корпус Массены, который и занял обе деревни. Массена утвердился в Асперне, причем, однако, сделал ту ошибку, что не позаботился снабдить зубцами стены домов; Ланн, корпус которого должен был переходить вторым, расположился в Эсслинге. Увидев, что французская армия разделена рекой надвое, эрцгерцог Карл бросился на те три дивизии, которые уже переплавились. У него было 90 000 человек и 300 орудий. Он рассчитывал принудить обоих сподвижников Наполеона к сдаче или сбросить их в реку. Как ни ускорял Наполеон переправу остальных войск, к вечеру 21 мая он успел сосредоточить на другом берегу лишь 30 000 человек без малого и 50 орудий. А тут еще в Дунае поднялась вода, грозя снести французские мосты; австрийцы спускали в реку толстые доски, лодки, наполненные камнями, брандеры, зажженную мельницу. И вот мосты сломаны, и изолированное французское войско вынуждено отражать бешеные атаки втрое более сильного неприятеля, поддерживаемые ужасающей канонадой. «Ядра падали в наши ряды и вырывали сразу по три человека; медвежьи шапки вскидывались гранатами на двадцать футов в вышину. Едва один ряд был подкошен, я приказывал: “Поддержать вправо, сомкнуть ряды!” и храбрые гренадеры безропотно заступали место павших… При наших пушках больше не оставалось артиллеристов; генерал Дорсенн заменил их двенадцатью гренадерами, раздав им кресты; но все эти храбрецы пали у своих орудий. У нас не было больше ни лошадей, ни обозной прислуги; колеса и лафеты разбиты вдребезги, пушки валялись на земле, как чурбаны!» (капитан Куанье). Три раза Массена был отброшен за Асперн и три раза он с неслыханными усилиями снова овладевал этой деревней, между тем как Бессьер с кавалерией атаковал врага в центре, а Ланн отражал все приступы на Эслинг. С наступлением ночи каждая армия оставалась на той позиции, которую занимала с утра. Наполеон успел переправить еще весь корпус Ланна, две дивизии конницы и всю гвардию; на следующий день он мог противопоставить эрцгерцогу 60 000 человек и 150 орудий. Битва возобновилась еще с большим ожесточением рано утром 22 мая. В то время как Массена ограничивался защитой Асперна, корпус Ланна, не дравшийся накануне, колоннами двинулся на неприятельский центр. Эрцгерцог подался назад, и Ланн уже держал в своих руках победу, как вдруг он получает от императора приказ отступить. Большой мост был разрушен так, что его нельзя было починить. Корпус Даву и артиллерийские парки неприятель задерживал на правом берегу. Между тем у войска не хватало боевых запасов. Приходилось ограничиваться обороной, стараясь во что бы то ни стало удержать свои позиции, чтобы не быть опрокинутым в реку. Массена дрался в Асперне как лев. «Кто не видел Массену в Асперне, тот ничего не видел», – с восторгом говорил впоследствии Наполеон. Эсслинг был тринадцать раз потерян и взят обратно. Под конец оставшиеся в живых устроили себе ограду из трупов, устилавших землю, и отбивались уже только штыками. Канонада прекратилась лишь с наступлением ночи; она стоила жизни храброму Сент-Илеру, «рыцарю без страха и упрека», и маршалу Ланну, одному из замечательнейших вождей наполеонской армии и самому верному из друзей императора[27].

С наступлением ночи пришлось оставить это бранное поле, так жестоко оспаривавшееся и сплошь покрытое благородными жертвами; пришлось вернуться на остров Лобау.

Битва при Эсслинге закончилась хоть и не поражением, но отступлением французов. После сражения при Эйлау она явилась в глазах Европы новым предвестием близкой гибели Наполеона. Теперь уже не какой-нибудь Дюпон, а простой дивизионный генерал в минуту умопомрачения капитулировал в глубине Испании: сам Наполеон, со своими знаменитейшими маршалами и гвардией, казалось, признал себя побежденным. Эрцгерцога Карла со всех сторон поздравляли, как достойную опору трона, как спасителя монархии. «Вопреки моему рапорту, – писал граф Беньо, – битва при Эсслинге была признана поражением, и волнение охватило всю Германию. Пруссия думала, что освободится так же быстро, как была покорена. Дания стала держать себя враждебно. Не лучше было и настроение Швеции, а князья, входившие в состав рейнской конфедерации, лелеяли надежду на скорое освобождение от своего строгого протектора. Если бы в этот критический момент между Эсслингом и Ваграмом Россия подала знак, – трудно и сказать, что произошло бы; но так велик был личный престиж императора, что его одного оказалось довольно, чтобы уравновесить чаши весов после битвы при Эсслинге и в критические дни пребывания французской армии на острове Лобау».

Остров Лобау. Теперь Наполеон решил более ничего не делать наугад, привлечь новые войска и собрать запасы, чтобы получить возможность по своей воле дать решительное сражение, которое ему было нужно для восстановления его престижа, когда и где пожелает. Прежде всего Лобау был обращен в грозный лагерь. Через главный рукав Дуная было перекинуто три моста, снабженных эстакадами, которые защищали их от приливов и брандеров; армия была обильно снабжена провиантом; из Франции были вытребованы новобранцы для пополнения потерь, понесенных в кровопролитных боях 21 и 22 мая. Наполеон превратился в инженер-механика[28]; он придумал новую систему мостов для окончательной переправы; он велел забрать множество лестниц на колесах у венских садовников и пользовался ими, как подвижными наблюдательными постами; переодевшись, как и Массена, в костюм сержанта, он со своими адъютантами, переодетыми в простых солдат, лично высматривал апроши Энцерсдорфа, где собирался снова произвести переправу; наконец он воздвиг на острове Лобау сильные редуты, вооруженные 120 орудиями. Он призвал к себе все свободные войсковые части и всех даровитых военачальников, способных ему помочь; Бернадотт привел к нему своих саксонцев, Вандамм – баварский корпус; остальные войска рейнской конфедерации должны были охранять линии Трауна, Инна и Изара.

Военные действия в Польше и Италии. От своих полководцев он получает теперь более утешительные известия. Правда, эрцгерцог Фердинанд вторгся в Польшу и вступил в Варшаву, но Понятовский во главе верных поляков поднялся вверх по левому берегу Вислы, проник в Галицию и вызвал здесь народное восстание против австрийцев. Русский император, слишком долго колебавшийся, решился, наконец, последовать призыву Наполеона и двинуть в Польшу 40 000 человек под начальством Голицына. Но Александр боялся, как бы не началось восстание среди его польских подданных; кроме того, он боялся, что Австрия модет быть в конец сокрушена. Между польскими солдатами Понятовского и солдатами Голицына дело едва не доходило до рукопашной. «Я больше боюсь моих союзников, чем моих врагов», – писал Голицын царю – и был усиленно любезен и вежлив с австрийцами. Когда русские приближались, австрийцы умышленно отступали; между ними произошла лишь одна стычка, ночью, по ошибке, – почти бескровная битва, стоившая австрийцам трех убитых и четырех раненых. Между тем эрцгерцог Фердинанд был оттеснен к верховьям Вислы и защищал уже один только Краков, которому вскоре суждено было перейти в руки поляков и русских.

В Италии принц Евгений был сначала врасплох настигнут у Порденоне, разбит у Сачиле и отброшен к Эчу эрцгерцогом Иоанном. Но известие о блестящей пятидневной кампании парализовало пыл австрийцев. Прибыл Макдональд с подкреплением. Эрцгерцог Иоанн отступил за Пиаве и Тальяменто, потерял позиции при Озоппо и Мальборгетто, и через Тарвизское ущелье был отброшен за Норические Альпы. Елачич, спешивший на помощь к нему из глубины Тироля, был разбит при Санкт-Михаэле; Гиулай не сумел остановить Мармона, шедшего из Иллирии, ни у Лайбаха, ни у Греца. Эрцгерцог Иоанн вынужден был броситься в долину Рааба, тогда как победоносный Евгений перешел Земеринг и подал руку армии Наполеона, а Лефевр, подавив вторичное восстание в Тироле, двинулся к Линцу, чтобы сменить корпусы Бернадотта и Вандамма. Эрцгерцог Иоанн отступил к Раабу и занял здесь позицию, казавшуюся ему неприступной. 14 июня, в годовщину сражений при Маренго и Фридланде, принц Евгений атаковал его здесь, вывел у него из строя 6000 человек и заставил его перейти обратно на левый берег Дуная. Это был первый крупный успех после битвы при Эсслинге и как бы пролог генерального боя.

• Предыдущая
• 32/77
• Следующая