Семь чудес и ключи времени - Леранжис (Леренджис) Питер - Страница 45

• Предыдущая
• 45/53
• Следующая

– А они торопятся, – заметила Эли.

– Мисс Кассис сказала, что эти парни посвятили себя Колоссу, – напомнил я. – Может, они не такие уж и сумасшедшие. Вдруг им что-то известно об останках статуи.

– Всегда мечтал посвятить жизнь поискам ногтя Колосса, – проворчал Марко.

Наконец автомобиль монахов начал тормозить, пока не остановился у какой-то ветхой лачуги с ржавым засовом на двери.

– Не останавливайтесь пока, – попросил я Таки.

– Может, просто выйдем и представимся? – предложил Марко.

– Слишком рискованно, – возразил я. – Помнишь, что говорил Бегад? За локули охотится еще кто-то. Вдруг эти ребята и есть Масса?

Таки проехал еще где-то с милю, пока я не попросил его развернуться. Когда мы подъехали к лачуге, ни автомобиля, ни монахов уже не было.

На обочине дороги стоял припаркованный грузовик с кузовом, заставленным кувшинами с оливковым маслом. Слева от него виднелись маленькие расшатанные ворота, за которыми начиналась деревянная лестница, ведущая по склону вниз.

На лице Таки застыло непонимание:

– Что вам здесь нужно? Давайте я отвезу вас на пляж.

Марко и Эли направились к воротам, а я попытался заплатить за поездку, но Таки категорически отказался. Сказав на прощанье, что мы можем звонить ему в любое время, он уехал.

Я догнал ребят на вершине склона. В нескольких сотнях футов под нами поблескивало море. Лестница оказалась пугающе крутой и заканчивалась широким плато, выступающим прямо из склона, размерами оно было примерно раза в три больше нашего заднего двора. С левой стороны выступа тянулись новые ступеньки – к другому выступу, затем к еще одному, таким образом три огромных плато, вырастающих из прибрежного обрыва, каждое ниже предыдущего, соединялись. Каждый выступ был огражден деревянным заборчиком, выкрашенным белой краской.

На самом высоком и ближайшем к нам выступе стояло массивное, украшенное куполом четырехугольное здание, уходящее в глубь скалы. В центре покрытого галькой и залитого солнцем двора стояли сушилки, на которых висели монашеские рясы. Неподалеку от ограды располагались три огромные каменные урны, высотой куда больше человеческого роста. Двое мужчин, подставив лестницы, наполняли их оливковым маслом из кувшинов с тем же логотипом, что был на грузовике.

– Эти монахи, должно быть, те еще фанаты греческого салата, – прокомментировал Марко. – Столько масла…

Второе плато выступало из скалы футов на шестьдесят ниже первого. На нем было что-то вроде теплицы, частично уходившей в глубь склона. Перед ней тоже было подобие неухоженного внутреннего двора.

Многочисленные монахи на обоих уровнях выбегали из дверей, ведущих куда-то в глубь скалы, и направлялись на самое нижнее плато. Шлепанье их ног по деревянным ступеням разносилось далеко по округе.

– Все плато соединены, – сказала Эли. – Их монастырь, должно быть, построен прямо внутри скалы.

Я вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что происходит на третьем уровне. Но отсюда это было невозможно. Поэтому я открыл ворота, ведущие к первой лестнице:

– Давайте подойдем поближе.

До слуха донеслись многочисленные крики. Затем, перекрывая их, раздался пронзительный вопль. Он оказался настолько мощным, что мы невольно отшатнулись.

– Похоже, мы нашли птичку, – сказал Марко.

Марко бодро несся вниз, перепрыгивая через ступеньку. Нам с Эли даже как-то удалось от него не отстать, когда мы добрались до первого выступа. Он стянул с вешалок, выставленных перед зданием с куполом, несколько ряс:

– Надевайте. Скорее! Не нужно привлекать к себе внимание.

– Сомневаюсь, что сейчас их это взволнует! – отозвалась Эли.

Мы припустились бегом, по пути натягивая рясы поверх рюкзаков, и начали спуск по второму ряду ступенек. По пути я опять услышал крик грифона.

Мы обежали по внутреннему двору теплицу. Оказавшись вблизи, я обратил внимание, что с ней было что-то не так. Разве бывают теплицы с толстыми затемненными окнами? Да и внутри не было и намека на растения.

Монахи друг за дружкой торопливо поднимались назад, с нижнего уровня, у всех лица исказила паника. Капюшоны то и дело слетали, и я убедился, что у них у всех на затылках белела лямбда.

Мы поспешили к белой ограде и посмотрели вниз.

Желудок скакнул к горлу. На нижнем плато, подвернув под себя львиные лапы, сидел грифон. Сразу за его спиной начинался обрыв.

Взмахнув крыльями, чудовище рвануло к лестнице и впилось когтями в плечо черноволосого монаха. Тот закричал, грифон поднялся в воздух, а его добыча беспомощно затрепыхалась.

Остолбенев от ужаса, мы наблюдали, как они направились вдоль склона на север. Только сейчас я заметил, что вся поверхность скального обрыва, насколько хватало глаз, усеяна пещерами. Грифон с монахом в когтях залетел в одну из них и скрылся внутри. Эли судорожно вздохнула и отвернулась.

– Видимо, там у него столовая, – сказал Марко.

Глаза Эли напоминали блюдца. Я знал, о чем она думала.

Касс тоже мог быть в одной из этих пещер.

Марко развернулся и бросился в самую гущу спасающихся бегством монахов.

– Вы не видели нашего друга? – спросил он. – Мальчик тринадцати лет! Среди вас кто-нибудь говорит по-английски? Кто-нибудь видел, куда та штука унесла нашего друга?

– Осторожно, Марко! – крикнул я.

– Не волнуйся, я же Бессмертный, забыл?

Большинство монахов просто отмахивались от него, даже не вслушиваясь в то, о чем он спрашивал.

– Кто-нибудь здесь говорит по-английски?!

Эли схватила меня за руку и потянула сквозь толпу к теплице:

– Джек, ты только посмотри, что там!

Добравшись до стеклянной постройки, я разглядел внутри впечатляющую своими объемами массу каменного мусора. Целые горы каких-то обломков, поднимающиеся куда выше человеческого роста.

– Присмотрись к этим камням, – подсказала Эли. – Они имеют форму! Это обломки статуй! Будто эти ребята собрали со всего мира всякую каменную древность, до которой только смогли добраться!

Она была права. У каждого камня был сколотый бок, как если бы он отломился от какой-то большой скульптуры. Горы рук, ног, стоп, голов…

Ладонь!

Мы с Эли одновременно обратили внимание на один и тот же обломок в виде огромной ладони, пальцы которой будто что-то сжимали. Например, факел.

– Джек, а что, если это… – Но Эли не успела закончить, так как в нее врезались двое несущихся со всех ног монахов. Ее закрутило на месте, и в конце концов она упала, сильно ударившись головой о землю, а мужчины рухнули сверху.

Завязалась потасовка. Я попытался оттащить одного из монахов, который, похоже, весил минимум пару сотен фунтов. У него были жиденькие волосы до плеч, а глаза в панике едва не вылезали из орбит. Он подмял меня под себя, что-то крича на греческом. Сцепившись, мы покатились по земле и остановились рядом с Эли. Он вцепился мне в шею и начал душить. По-настоящему. Я отчаянно хватал ртом воздух. Перед глазами начало темнеть.

Краем глаза я заметил, как Эли бьет другого монаха коленом в пах. Тот взвыл и скорчился на земле, а она вскочила на ноги и бросилась со спины к напавшему на меня:

– Убери от него свои руки!

Она с силой дернула монаха за волосы. Он вскрикнул от боли и ослабил хватку. Я поспешил отползти в сторону и ударил ногами ему по лодыжке.

Монах с грохотом упал, угодив головой в утоптанную землю. На ближайшее время он был вне игры.

Мне не сразу удалось восстановить дыхание. Медленно поднявшись на ноги, я оглянулся, полагая, что табун обезумевших от страха монахов еще не миновал. Из самой гущи показался Марко и направился к нам.

– Ты в порядке, Эли? – обеспокоенно спросил он.

Она встала, не отрывая взгляда от собственной руки. Ее рот в шоке округлился.

– Ребята, смотрите! – И она показала нам ладонь.

Кожа на ней была выпачкана в чем-то белом, словно Эли ухватилась за свежеокрашенный забор.

• Предыдущая
• 45/53
• Следующая