Весы смерти (Смерть и золото) - Смит Уилбур - Страница 22

• Предыдущая
• 22/98
• Следующая

Препоручив управление «Ласточкой» помощнику-магометанину и оборванной команде, капитан Пападопулос провел последующие пять дней за столом в своей низкой кормовой каюте, играя в джин с майором Гаретом Суэйлзом, который и предложил это развлечение. Наконец капитану Пападопулосу стало казаться несколько неестественным, что Гарету постоянно идет хорошая карта.

Броневики и четырех пассажиров он согласился перевезти за двести пятьдесят фунтов стерлингов. Проигрыши капитана уже перевалили за эту сумму и Гарет победно улыбался, разглаживая свои золотистые усы.

– Что вы скажете, если мы устроим сейчас маленький перерыв и немного разомнем ноги на палубе, а, старина?

Вернув деньги за морской переезд, Гарет добился поставленной перед собой цели и теперь горел нетерпением выбраться на палубу, где, как ему представлялось, Вики Камберуэлл и Джейк слишком уж подружились. Каждый раз, когда природа вынуждала Гарета совершать короткое путешествие на корму, он видел их вместе, и, судя по всему, они много смеялись, что также было дурным знаком. Когда Джейк что-нибудь делал, Вики неизменно оказывалась рядом, она подавала ему инструменты и вообще всячески его подбадривала, пока он регулировал двигатели и заканчивал последние приготовления к переходу через пустыню. А иногда они сидели вместе с Грегориусом и, бурно веселясь, брали у него уроки амхари. Гарет в ярости спрашивал себя, чем они занимаются помимо этого.

Однако ему было важнее делать все по намеченному плану, а первой его заботой было вернуть деньги, заплаченные Пападопулосу. Теперь, покончив с этим, он мог вернуться к ухаживанию за Вики Камберуэлл.

– Что ж, мы чудесно провели время, старина!

Он слегка привстал, засовывая пачку засаленных банкнот в задний карман, а свободной рукой сгребая со стола груду монет.

Капитан Пападопулос сунул руку в глубокие складки своего арабского одеяния и вытащил оттуда нож с богато изукрашенной рукояткой и опасно изогнутым лезвием. Капитан как бы взвесил его на ладони и единственным глазом холодно взглянул на Гарета.

– Стоп, – сказал он, и Гарет мягко улыбнулся, снова опускаясь на стул.

Он взял колоду, с треском разрезал пачку, и нож опять исчез в складках арабского одеяния. Пападопулос неотрывно следил за тем, как Гарет тасует карты.

– Ты в самом деле думаешь, что у меня есть лишняя пара рук? – пробормотал Гарет. – Разомнемся, а?

Миновав оконечность Большого Африканского рога и обогнув мыс Гвардафуй, шхуна изменила курс. Теперь перед ней была длинная кишка Аденского залива и восемьсот километров пути на запад к Французскому Сомали.

Индиец-помощник спустился в каюту и что-то тревожно зашептал на ухо капитану.

– Чего он боится? – спросил Гарет.

– Английской блокады.

– Я тоже, – заверил его Гарет. – Не подняться ли нам на палубу?

– Нет, – отрезал Пападопулос.

Под ногами у них слышался громкий мерный стук большого дизельного двигателя, чувствовалась вибрация вращавшегося винта. Помощник распорядился, чтобы шхуна шла и под парусами, и с работающим двигателем.

Ход ее сразу изменился, мощь винта соединилась с силой ветра, пойманной во все паруса судна, и теперь оно просто летело навстречу багровым и розовым краскам закатного неба, навстречу громоздившимся друг на друга кучевым облакам, за которые опускалось солнце.

Помощник капитана так выбрал курс, что судно шло теперь по самой середине залива, чтобы ни с африканского берега, находившегося по левому борту, ни с арабского – по правому «Ласточку» не было видно. Она делала двадцать пять узлов, ветер дул с самой благоприятной стороны, так что две ночи и один день суденышко стремительно мчалось вперед. Помощник отправил самого надежного матроса на топ[11] с подзорной трубой и теперь спрашивал себя, какой груз вызывает у англичан большую неприязнь – юные черные девушки или деревянные ящики с пулеметами «викерс». Размышляя, он пришел к мрачному выводу: оба эти груза смертельны, и потому еще раз внушил матросу на топ мачте смотреть в оба.

Солнце медленно, словно нехотя, тонуло в море, ветер все усиливался и гнал «Ласточку» дальше.

Джейк наконец вылез из моторного отделения «Мисс Попрыгуньи» и улыбнулся Вики Камберуэлл, которая сидела над ним на бортовом выступе и, бездельничая, болтала длинными ногами. Ветер трепал ее волосы, за последние дни солнце позолотило ее руки, разрумянило щеки, темные тени под глазами, вызванные тревогой, исчезли, пропала порожденная усталостью бледность. Теперь она выглядела совсем девчонкой – юной, беззаботной, веселой.

– Больше, пожалуй, я ничего сделать с ней не смогу, – сказал Джейк, смывая нашатырным спиртом черную смазку с рук.

– Она и так хороша, хоть в гонках участвуй.

Колени Вики находились на уровне глаз Джейка, подол высоко задрался, и у него замерло сердце, когда он скользнул взглядом по ее гладким бедрам. Ее кожа, глянцевитая и блестящая, казалось, была сделана из какого-то драгоценного материала. Вики поняла, куда он смотрит, и резким движением сдвинула колени, но при этом на губах у нее появилась улыбка. Она легко спрыгнула на палубу. Стараясь удержаться на ногах из-за бортовой качки, Вики слегка оперлась на сильную мускулистую руку Джейка. Она от души наслаждалась восхищением приятного ей мужчины, а Гарет уже пять суток торчал в капитанской каюте. Она улыбнулась Джейку. Он был высок, и хотя завитки темных волос над ушами придавали ему ребяческий вид, твердые очертания подбородка и сетка морщин, лучами расходившихся от уголков глаз, разрушали это впечатление.

Вики вдруг поняла, что он вот-вот поцелует ее. Она замерла в восхитительной нерешительности – малейшее поощрение с ее стороны, и Джейк пойдет на столкновение с Гаретом, что поставит под удар успех всего предприятия и ее репортажи, о которых она так мечтала. В эту минуту она как будто впервые заметила, что у Джейка при его огромном росте и пышной шевелюре большой рот и полные, четко очерченные губы. Подбородок и щеки его отливали синевой из-за отросшей за день щетины, и Вики чувствовала, как будет наэлектризована, если он коснется ее нежных персиковых щек. Вдруг ей ужасно захотелось пережить это прикосновение, и она чуть приподняла голову, зная, что по ее искрящимся глазам он все поймет.

Впередсмотрящий, как испуганная чайка, что-то истошно прокричал, и на «Ласточке» началась бешеная деятельность. Помощник-мусульманин повторил тот же вопль, только еще громче, его широкое одеяние развевалось на ветру. Глаза его буквально выкатились из орбит, беззубый рот открывался так широко, что Джейк видел, как в глубине его подрагивает маленький розовый язычок.

– Что стряслось? – спросила Вики не убирая своей руки с его запястья.

– Неприятности, – мрачно ответил он, и они оба обернулись, когда распахнулась дверь капитанской каюты, и оттуда вылетел Пападопулос; косичка его подрагивала, как хвост у львицы, он быстро и часто моргал. В правой руке он все еще держал карты.

– Еще один ход, и я бы выиграл, – отчаянно проревел он, швырнул свои карты по ветру, схватил помощника за грудки и что-то прокричал в его все еще открытый, но теперь молчащий рот.

Помощник показал наверх, Пападопулос оставил его и окликнул матроса по-арабски. Тот что-то ответил. Джейк вслушивался в быстрый обмен репликами.

– Британский эсминец, кажется, «Неустрашимый», – пробормотал он.

– Вы говорите по-арабски? – спросила Вики. Джейк нервно кивнул в ответ и продолжал слушать.

– Эсминец нас заметил. Меняет курс, идет на перехват.

Джейк бросил быстрый взгляд на затухавший шар солнца. Морщинки вокруг его глаз обозначились резче, пока он вслушивался в горячий спор по-арабски на корме.

– Ну что, вам было очень весело? – спросил Гарет Суэйлз улыбаясь, но глаза его сверкнули, когда он заметил руку Вики, еще лежавшую на руке Джейка. Он появился из каюты бесшумно, как пантера.

• Предыдущая
• 22/98
• Следующая