Продается планета (сборник) - Бестер Альфред - Страница 57

• Предыдущая
• 57/110
• Следующая

— Я не белый. Полукровка, а по-вашему — ублюдок. Быть ублюдком — худшее из преступлений. И меня наказали. Вот, глядите.

Он поднес руки к лицу и вынул глаза. Осторожно положил их на стол.

— Меня наказали, — повторил он. — Когда я кричал от боли, толпа ликовала. Помню, там было много детей. Ведь это очень важно, чтобы они с малых лет привыкали, верно?

Глядя в пустые глазницы, Флеминг почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Его собеседник усмехнулся. Это была горькая усмешка.

— Мы позволяли издеваться над собой. Годами терпели. Наши лидеры твердили, что все эти испытания ниспосланы нам богом. Терпение, говорили они, имейте терпение. Подставьте другую щеку. Молитесь за тех, кто вас преследует. Простите им, они сами не ведают, что творят. Но от этого лучше не стало. Наше терпение толковалось как трусость. Вы думали, что мы боимся. А чего нам бояться? Разве нам есть что терять, господин Флеминг? Теперь мы составили боевой отряд. Нам надоело молча сносить, когда нам тычут в шею зажженные сигареты, когда прохожие плюют нам в лицо. Надоели марши мира и набожные песнопения. Пусть другие сидят в парках, автобусах, барах. Мы избрали действие. Посмотрим, как ваш клан управится с противником, который дает сдачи!

Тонкая жилистая рука нажала кнопку звонка. Тотчас отворилась дверь, вошел Джойс.

— Вы звонили, господин Буманн?

Слепой показал на Роберта Флеминга.

— Отведите его в комнату ожидания и попросите Эндрюса все приготовить на завтра.

Флеминг покорно дал себя увести.

Ему снился кошмар. Толпа гикающих негров, вооруженных велосипедными цепями и деревянными дубинками, гнала его перед собой по длинному коридору с черными стенами. На дверях висели дощечки с одной и той же надписью: “Только для цветных. Белым вход запрещен…” Вдруг впереди тоже выросла стена. Коридор оказался тупиком. Он слышал, как преследователи настигают его. Хватают… Кто-то влажно дохнул ему в лицо…

С криком Роберт Теодор Флеминг проснулся и увидел серую подвальную камеру с решеткой на окне.

— Меня зовут Эндрюс, — сказал наклонившийся над ним плечистый мулат. — Доктор Буманн просил передать вам вот это зеркало.

Плохо соображая, что происходит, Флеминг взял большое зеркало, и мулат с учтивым поклоном вышел.

Флеминг поднес зеркало к лицу, вяло взглянул на свое отражение, и сон с него как рукой сняло. Он выронил зеркало и вскочил на ноги. С ужасом посмотрел на свои руки: черные. Схватился за голову и вырвал клок курчавых черных волос.

Его била дрожь. Непослушными пальцами он поднял с пола зеркало. Невероятно.

На него глядело лицо негра.

Падая, зеркало треснуло, и теперь прямая поперечная полоса делила лицо надвое, так что нос скривился до неузнаваемости. Он потер лицо. Поплевал на ладони и снова потер. Нет, это не грим. Изо всех сил Флеминг — метнул зеркало в цементную стену. Осколки разлетелись во все стороны, кристалликами упали к его ногам. Он нагнулся над кроватью и выругался. Сначала тихо и истово. Потом еще раз — громче. И забегал по кругу, и между стенами заметался его крик.

Под вечер мулат пришел снова, на этот раз вместе с Буманном. Флеминг лежал на кровати, глядя в потолок.

— Господин Буманн, — сказал мулат, — он вырвал себе почти все волосы.

— Сделаем новые, — мягко ответил слепой.

Эндрюс кивнул. Флеминг встал и устремил на них горящий взгляд.

— Что вы со мной сделали? — глухо вымолвил он. — Что это еще за карнавал?

Буманн улыбнулся.

— Вам понравилось?

Рука Флеминга метнулась вперед в боксерском приеме, но Эндрюс его опередил. Поймал двумя руками кисть Флеминга и повернул. Захлебнувшись болью, Флеминг упал на пол. Из глаз его брызнули слезы.

— Сволочи проклятые, — всхлипнул он.

— Вы меня огорчаете, господин Флеминг.

Буманн закурил сигарету и медленно выпустил дым через нос.

— Вы меня огорчаете, — повторил он. — Я думал, у вас есть чувство юмора. Лично мне по душе гротеск. Небольшое…

— А, заткнись, ты, обезьяна безглазая! — прошипел Флеминг, чистя брюки рукой.

Эндрюс удрученно покачал головой.

— Не надо так говорить с господином Буманном, — сказал он.

— Чихал я на господина Буманна! Скажите мне только, что все это значит.

— Это значит, — строго произнес Эндрюс, — что отныне вы такой же, как мы.

— Нам показалось, что вы уж очень бледный, — объяснил Буманн.

— Бросьте эти идиотские шуточки! В ответ он услышал смех.

— Подержите его, — сказал Буманн. — Видно, пора сделать ему укол.

Он достал из портфеля большой шприц. Флеминг отчаянно сопротивлялся, но Эндрюс держал его, словно в тисках. Буманн медленно наклонился, ощупал пальцами шею Флеминга и воткнул иглу под кожу с левой стороны, на палец выше кадыка.

У Флеминга закружилась голова. Он попытался фиксировать взглядом определенную точку на потолке. Но потолок колыхался. Красные шарики плясали в воздухе и собирались в рой у него перед глазами. Еще и еще… Полчища красных шариков слились в бесформенную массу, которая заслонила весь мир.

Роберт Флеминг потерял сознание.

Они снова сидели в “бьюике”. Буманн, Эндрюс и Флеминг. Темнело. Флеминг осторожно приоткрыл глаза. Осторожно — чтобы не заметили, что он пришел в себя. Его руки были связаны, ноги тоже. Но кляпа во рту не было. “Как только выедем на людную улицу, закричу”, — подумал он. Цель этой поездки представлялась ему очевидной.

Другая машина поравнялась с ними. В ней сидели две пары. Девушка в белом свитере с грифом колледжа опустила боковое стекло и швырнула в “бьюик” огрызком яблока. Потом засмеялась и показала им язык. Ее спутники тоже смеялись, а парень за рулем прижал “бьюик” так, что Эндрюсу пришлось круто затормозить, чтобы избежать столкновения. Секунду Флеминг раздумывал, потом быстро нагнулся к открытому окошку рядом с Эндрю-сом и завопил: “Помогите!”

Ни Буманн, ни Эндрюс даже не пытались ему помешать. И он тотчас понял почему. Сколько Флеминг ни напрягался, крик его был беззвучным. Голос будто застрял в гортани, язык без толку бился о нёбо. Флеминг был нем. Сквозь слезы он видел, как вторая машина уходит вперед. Парень на заднем сиденье обернулся и помахал им, приставив большие пальцы к ушам.

— Если бы нужен был кляп, я бы об этом позаботился, — холодно заметил Буманн. — Вы нас за дураков принимаете?

Флеминг опустился на свое место. Лицо его окаменело. Машина свернула на одну из центральных улиц.

— Не бойтесь, это не так опасно, как вы думаете, — продолжал Буманн. — Часа через два пройдет.

Эндрюс резко остановил машину. Флеминг посмотрел в окошко. Маленький ресторанчик, можно различить танцующие пары, из открытой двери доносятся хриплые звуки музыкального автомата.

Эндрюс посмотрел на часы.

— Четверть седьмого, — сказал он, обращаясь к Буманну.

Слепой кивнул и повернулся к Флемингу.

— У меня есть дочь, — неожиданно сообщил он. — Если бы вы ее видели! Говорят, она очень красивая. У нее кожа самого модного цвета, и она училась в школе для белых. К сожалению, два года назад там узнали о ее происхождении. В наказание шесть товарищей по классу изнасиловали ее, а один сноровистый парень с ножом воспользовался случаем украсить ее спину тремя огромными “К”. Милдред нет еще и двадцати, но она хорошо работает в нашей маленькой группе. — Буманн улыбнулся. — И у нее то же чувство юмора, что у меня. Я хочу, чтобы вы помнили об этом, когда выйдете из машины. То же чувство юмора.

Флеминг поежился.

— Эндрюс, Милдред и я, — безмятежно продолжал слепой. — Только мы трое знаем, что ждет наших пленников. Джойс, например, — помните, тот, который привез вас вчера? — убежден, что вы давно убиты и закопаны в землю. Остальные члены отряда будут думать, что мы вас застрелили. Но мы вовсе не такие варвары, как вам кажется, а потому…

Эндрюс вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

— Минутку, господин Флеминг, — сказал он подчеркнуто вежливо. — Разрешите…

Он вынул из кармана небольшой ножик и принялся разрезать им веревки. Флеминг недоуменно смотрел на своих спутников.

• Предыдущая
• 57/110
• Следующая