Сумеречная роза - Скотт Аманда - Страница 13

• Предыдущая
• 13/84
• Следующая

– Не капризничайте, мисс Элис, – устало вздохнула Джонет. – Вы должны поесть, иначе у вас просто не будет сил даже бросить в меня подушкой, чтобы доказать, что вы пошли на поправку.

– Я буду делать что хочу! Перестань обращаться со мной как с ребенком!

– Что здесь происходит? – спросил сэр Николас, войдя вместе с самым огромным человеком, которого Элис видела в своей жизни. Темноволосый и черноглазый, одетый в кожаные бриджи и сапоги, он выглядел гораздо старше сэра Николаса и выше ростом. Две их фигуры заполнили собой палатку.

Не обращая никакого внимания на гиганта, Джонет с облегчением обратилась к сэру Николасу:

– Она настаивает на том, чтобы принять ванну, сэр. Я сказала, что ей нельзя, но, боюсь, она с детства отличалась упрямством и уж если что задумала…

Элис резко оборвала ее:

– Что ты там лепечешь ему, Джонет! Мужчины никогда не замечают, как что пахнет, так что он не поймет, что я чувствую. Он вообще ни на йоту не заботится обо мне и не захочет выслушивать твою глупую болтовню. Просто прикажи приготовить бадью и наполнить ее, как раньше, и…

– Когда это, – снисходительно поинтересовался сэр Николас, – вы решили, что меня не волнует, как вы пахнете? Уверяю вас, я предпочитаю запах сирени запаху пота, если вам действительно нужно услышать мое мнение. – Она зло посмотрела на него, и он повернулся к Джонет. – А теперь идите с Хью и пообедайте. Я сам присмотрю за вашей госпожой.

– Нет! – воскликнула Элис. – Джонет, я приказываю тебе остаться!

Джонет помедлила. Она проигнорировала действия высокого солдата, легко тронувшего ее руку и открывшего для нее полог палатки, но когда сэр Николас сдвинул брови, она вышла, не говоря ни слова.

Элис, стиснув зубы, смотрела, как полог снова закрывается. Она осталась наедине с сэром Николасом. Тот взял кружку со стола, куда ее поставила Джонет, направился к Элис, пододвинул ближе табурет и сел.

– Вы можете сесть без посторонней помощи? – спро-

сил он.

– Не знаю! – Она продолжала злобно смотреть на него.

– Я могу сделать скидку, – спокойно продолжал он, – на то, что ваше настроение неустойчиво из-за болезни, но вы не должны говорить так резко с мистрис Хокинс. Она изматывает себя постоянным беспокойством за вас, так что ваши вспышки должны очень расстраивать ее.

Элис открыла рот, чтобы сказать ему, что ее настроение не его забота, но слова Мериона попали в цель, и она закрыла рот. Вдруг у нее заболело в груди, перехватило горло, и она знала, что это не ее болезнь. Элис зажмурилась, но слезы потекли по щекам.

Почувствовав, как его рука приподнимает ее за плечи, она едва удержалась от желания прижаться к его груди и выплакать ему свои слезы. Порыв страха и тоски испугал и отрезвил ее.

– Мне не следовало говорить так, – угрюмо пробормотала она. – Не знаю, почему у меня такое отвратительное настроение. Я с детства не обращалась с Джонет плохо. Молю вас, простите меня.

– Не мое прощение вам нужно, девочка. Вот, пейте ваш бульон.

Он поднес кружку к ее губам, и она отпила из нее, глядя на него и желая увидеть его улыбку. Нет сомнения, уверяла она себя, такое желание возникло только из-за ее болезни.

Они больше почти не говорили, но ей было уютно молчать вдвоем с ним и не хотелось прерывать молчание. Сэр Николас, похоже, чувствовал то же самое. Когда Элис покончила с бульоном, он помог ей снова лечь, а потом взял лютню и стал лениво перебирать струны.

Через двадцать минут голос Джонет возвестил о ее возвращении. Если не сэру Николасу, то Элис стало совершенно ясно по жуткому йоркширскому говору ее юности, что Джонет настроена весьма воинственно.

– Ты совсем обнаглел, долговязый болван! Тебя никто не просил таскаться за мной как кот за сметаной. Меня тошнит от одного твоего вида, не нуждаюсь я в твоих услугах!

– Вы правы, моя маленькая колючка, но я должен в безопасности доставить вас в палатку, – с довольным видом говорил гигант, откидывая полог.

– В безопасности! – Джонет вошла, упирая руки в бока, и обернулась, чтобы бросить ему: – Слушай, ты, пустоголовый осел, я буду в большей безопасности без тебя, чем в твоем присутствии!

– Хью надоедает вам, мистрис? – поинтересовался сэр Николас.

– Да, – буркнула Джонет. Потом, увидев его хмурое лицо, она опомнилась и поспешно добавила: – Ну, не то чтобы надоедает, сэр. Просто он все время ходит за мной, куда бы я ни пошла, и болтает какой-то вздор. И десяти секунд не прошло, как он сказал, что я напоминаю ему свеклу! Так что, сэр, я прошу…

Сэр Николас усмехнулся:

– Свекла, Хью?

Огромный Хью нагнулся, чтобы войти вслед за Джонет в палатку, и когда он выпрямился, Элис снова поразилась, каким маленьким все казалось рядом с ним.

– Да, Ник, – ответил он глубоким басом. – Разве ее платье не такое же лиловое, как это маленькое растение? Но да, еще свекла сладкая и к тому же полезная. Я забыл об этом, когда сравнил с ней нашу госпожу Андрас.

Сэр Николас подавил смешок, а Джонет, еще более возмущенная, чем раньше, ядовито заметила:

– Мое имя Хокинс, дубина!

Элис, видя, что он готов расхохотаться, потребовала ответа:

– Почему он называет ее Андрас?

Сэр Николас улыбнулся.

– Андрас – богиня, правда, совершенная фурия, которой в Уэльсе в давние времена приносили человеческие жертвы.

И без того пышная грудь Джонет от возмущения раздулась так, что, казалось, вот-вот лопнет, но она плотно сжала губы и, демонстративно повернувшись к мужчинам спиной, стала поправлять Элис одеяло. Элис тоже улыбнулась, но когда Джонет встряхнула одеяла, улыбка Элис тут же исчезла.

– Пожалуйста, Джонет, – начала она, – мы должны найти способ, как мне вымыться и как проветрить и освежить травами постель. Мне жаль, что я резко разговаривала с тобой и смеялась, но я чувствую себя ужасно неловко.

– Бедная моя овечка, – мгновенно откликнулась Джонет. – Я немедленно прикажу собрать свежий мох и проветрить и высушить у огня постель. Нудный дождь наконец-то прекратился, и солдаты даже говорят, что завтра выглянет солнце. Если потеплеет, мы, может быть, сможем вымыть тебя.

Сэр Николас тут же отреагировал:

– Вы не будете принимать ванну так скоро после болезни, миледи, даже не думайте.

– Я хочу не столько вымыться сама, сколько вымыть волосы, – резко ответила девушка. – Их состояние причиняет боль моей голове и оскорбляет обоняние.

– Вымоете, как только минует опасность, – пообещал он, – но не раньше. А сейчас вам лучше всего поспать.

Но, даже несмотря на то что он снова играл на лютне и пел для нее, она не хотела спать. Она чувствовала себя неуютно, неловко, все угнетало ее, и она не хотела прилагать усилий, чтобы казаться другой.

– Почему вы позволяете Хью называть вас просто Ник? – вдруг спросила она.

– Он мой заместитель, – ответил Мерион. – Его семья давно служит моей, совсем как семья мистрис Хокинс служит вашей. В ту ночь он командовал охраной замка, – добавил он другим тоном. – Он бы очень хотел знать, как вы пробрались внутрь, впрочем, и я тоже.

– Я не скажу вам, – проговорила она и быстро добавила: – Он же находился здесь, в лагере, когда… когда мы вернулись. Джонет сказала…

– Он как раз пришел ко мне с докладом. Вы едва разминулись с ним, когда поднимались на холм.

Она молчала, и, к ее облегчению, он не настаивал на ее рассказе, как она попала в замок. Когда Джонет принесла чистую постель, Элис не позволила ей заменить меха и одеяла, настояв, что уже через час новые будут пахнуть так же, как и старые. Даже сэр Николас не мог с ней не согласиться и вскоре ушел, снова посоветовав ей уснуть.

К следующему дню Элис заметно окрепла и решила во что бы то ни стало вымыться. Когда Джонет отказалась помогать ей, пока сэр Николас не даст разрешения, она стала упрашивать Джонет.

– Сейчас очень тепло, – говорила она. – Дождь прекратился, и выглянуло солнце, я не удивлюсь, что солдаты начнут жаловаться на жару. Нет никаких веских причин, чтобы я не могла принять ванну и вымыть голову.

• Предыдущая
• 13/84
• Следующая