Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды - Славачевская Юлия - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

– Сплошное разочарование, – сообщила я ему, залезая чуть выше и припадая к биноклю.

Хутор «Женская радость» состоял из двух частей и для здешних мест казался необычным. Главная, административная часть его – готовая рекламная картинка! Даже не верится, что у нас такое могут создать, да еще и не очень далеко от болот.

На большой, расчищенной территории, на зеленой травке в кружок собралось около полусотни нарядных деревянных домиков. Светлые, из сосны, покрытые какими-то специальными не то восками, не то лаками, сохраняющими природную фактуру светлой древесины; с остроконечными крышами и большими открытыми верандами – они радовали глаз.

Домики поставили на разных уровнях, центральная полянка очутилась в низине. В прогалине между несколькими нижними домиками пускал блики огромный сине-голубой бассейн с подогревом и хрустально чистой водой.

– Что-то тут очень тихо, тебе не кажется? – недоуменно сообщила я Диего. – Ни одной живой души на территории. – Заметила: – У них набор в самом разгаре. По идее такого быть не должно.

– Мертвые души есть? – деловито поинтересовался телохранитель, сверяясь с каким-то хитромудрым прибором.

В черной, обтягивающей торс футболке, завязанной узлом на узкой талии спортивной кофте и черных джинсах он был неотразим. Но для меня, увы… недоступен.

Я порадовалась, что сижу на дереве. Потому как это гораздо безопаснее для Диего. Внутренний пакостник подталкивал неожиданно спрыгнуть сверху, оглушить и – «Я тебя съем!» Ну и все остальное… по сценарию.

– Я пойду погляжу подступы ко второй базе, – сказал мрачный Диего. – Судя по описанию Лёны, там должно быть полно охраны. Посиди пока тут, я скоро…

– К твоему возвращению гнездо вить? – деловито поинтересовалась я, свешиваясь вниз.

– Не надо, – сверкнул белоснежными зубами Диего. – То, для чего предназначено это устройство, я буду высиживать исключительно сам.

– Бог в помощь, болезный, – доброжелательно откликнулась я, снова прилипая к биноклю.

Вскоре после его ухода стемнело. Веранды домиков и все тропинки между ними ярко осветились. На тропинки, любуясь цветущими кустами и низкорослыми японскими декоративными деревцами бонсай, вальяжно вылезли будущие супермодели и танцовщицы.

– Тишь и гладь да божья благодать, – пробормотала я. – Только зачем такому идеальному месту высокий трехметровый забор с колючей проволокой поверху и охрана у входа и на равном расстоянии на каждой стометровке забора?

– Этим может похвастаться практически любой уважающий себя коттеджный городок, поэтому даже при всем желании тут придраться не к чему, – раздался голос снизу.

От неожиданности чуть не сверзилась вниз спелой помидориной. Нет, пока буду падать – еще грушей, а внизу – точно помидориной.

– Предупреждать нужно, – обиделась я. – Если меня хватит инфаркт от испуга…

– Тебя? – поразился Диего. – Я бы скорее поверил, что ты доведешь инфаркт до инсульта. – Он помог мне слезть.

– Милый… – Мои ноги благополучно ступили на землю. – Если я кого-то хватаю, то никакие заболевания этому объекту уже не страшны. Что узнал?

– Вторая часть «Бабской пакости» меня весьма беспокоит, – признался телохранитель, наклоняясь и завязывая мне шнурок на кроссовке. Отряхнув по пути штаны от смолы и иголок, он поднялся. Я сделала вид, что не заметила проверку качества некоторых частей моего тела, попавшихся ему по дороге.

– Почему? – сразу насторожилась я.

– Слишком таинственно, – начал перечислять Диего. – Нет доступа посторонним. Территория охраняется еще более жестко, чем эта часть, хотя по идее там нечего охранять. Ну не бараки же столетней давности!

– Понятно, – закусила я губу. – Что еще?

– Здание, скрытое за высоким кирпичным забором, напоминает тюрьму для особо опасных рецидивистов, – признался мужчина. – Я знаю, что это бывшая санаторная здравница туберкулезников, но…

– О как! – притворно округлила я глаза. – Для туберкулезных на болотах – самое место! Идеальная здравница и вечный источник отдохновения и крепкого здоровья!

– Ты не поверишь, – криво усмехнулся Диего. Выражение его глаз стало волчьим. – Раньше туда было очень сложно попасть. За путевки для «любимых» родственников платились безумные деньги. Больных в этот санаторий отправляли как в могилу. Представляешь, какая там аура?

– Рай для ифрита, – сухо заметила я. Пробурчала зло: – Такое количество погубленных в одном месте жизней должно так фонить энергетически, что ему достаточно только лишь этого источника, остальное идет уже сугубо для личного удовольствия.

– Очень умело используется дурная слава этого места, – продолжил мужчина. – Местные сюда не суются. Я встретил одного грибника в лесу, спросил… Дед так руками замахал, что чуть с корзиной не улетел. Сказал, там призрак живет.

– Ты проверил? – прикусила я травинку.

– Проверил, – кивнул Диего. Скрипнул зубами. – Не знаю, как насчет призрака, но кто-то точно живет! Вид внешне очень грамотный – почерневшие от времени кирпичные бараки с отвалившейся штукатуркой и сто лет немытыми стеклами выглядят полностью нежилыми. Но при мне к воротам подъехал крытый автобус, а спустя полчаса за ним бусик.

– Ясно, – задумалась я. – Общую картину я выстроила. Будем думать.

– Домой? – галантно накинул мне на плечи кофту мужчина. Меня от этого незамысловатого жеста бросило в дрожь, даже руки похолодели. Как же он похож на Мигеля! Просто одно лицо.

Я присмотрелась – нет! Не похож. Стихии, опять померещилось. Всего лишь шутки света и тени, я от них скоро с ума сойду.

– Поехали, – вздохнула, предвкушая недовольные вопли Натки.

Мы влезли в машину и поехали. По пути я старалась не замечать отчаянного стука собственного сердца. Пыталась внушить себе, что не могу позволить малейшей слабости, симпатии или влюбленности, зная о последствиях. Так, занятая внутренним монологом, и не заметила, как приехали.

Вопли действительно были. Но чужие. Орал не своим голосом Вольдемар.

Слышно было на улице издалека. Словно кого-то режут. Поначалу я даже сама себе не поверила. Но нет. Никакой ошибки. Мы услышали финальные аккорды скорбных завываний, когда выскочили из лифта.

– Она его что, зверски кастрировала? – на бегу уставился на меня Диего.

– Не думаю, – недоуменно пожала я плечами, но скорость прибавила.

Сообщаю заранее: главный приз викторины выиграл все-таки Диего!

Ворвавшись в квартиру, мы увидели дивную картину. Скрючившийся Вольдемар завывал и пританцовывал на месте, пока Натка отрывала от его паха промышленный пылесос для чистки ковров.

– Что здесь происходит? – изумилась я, замирая в дверях.

Чпок! Хранительница очистила свое оборудование от ненужного хлама. Покрутила в руках шланг, оглядела пострадавшего и уверенно заявила:

– Зато вам теперь не нужна операция по увеличению. Размер, оно, конечно, не главное, но зато теперь приятно смотреть!

– Оу! – завывал Вольдемар, ощупывая то, на что якобы «приятно смотреть». Судя по разнесчастному виду мужика, трогать пострадавшее место было не совсем приятно. Точнее, наоборот – очень неприятно. Весьма.

– Как это произошло? – деликатно полюбопытствовала я, пока Диего из мужской солидарности бегал на кухню за льдом. Да-да. Ничего не пожалел для несчастного! Приволок мешок килограмма на два и одним махом запихнул тому в брюки.

– Как-как! – передразнила Натка, скручивая шланг, словно ковбойское лассо. – Ваш гость сожрал поднос моих булочек и засыпался крошками. Мне-то что, но диван с крошками – это вызов на дуэль!

– У-у-у! – Вольдемар теперь не только крючился, но еще и синел.

– Я начала убирать последствия чьего-то неумеренного обжорства, – продолжала обличать хранительница, косо поглядывая на несчастного. – Но кто-то оказался так ленив, что не пожелал сдвинуться с места. Пришлось чистить вместе с ним… Результат вы видели.

– Угу, – меланхолично согласилась я.

Я-то видела. А кто-то еще и чувствовал!

– И если кто-то своим размером испортил мне любимый пылесос, – пригрозила Натка, вытаскивая оборудование, – то я заменю один шланг на другой не моргнув глазом!

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая