Приключения Бормалина - Зотов Алексей Владимирович - Страница 52

• Предыдущая
• 52/61
• Следующая

Наконец решили атаковать форт завтра, после захода солнца. На нас внимания пока не обращали — мало ли бледнолицых шастает по ночам.

— У меня нож за голенищем, — шепнул Хек, пытаясь освободить руку, но ничего не получилось: крепки были индейские узлы.

Среди вождей выделялся осанкой и спокойствием белобровый неподвижный старик. Он курил длинную-длинную трубку, укрепленную на треноге. Старик ни во что не вмешивался, глядя в гущу костра. Заметив его, Джо-Джо оживился, шепнул нам:

— Сейчас-сейчас!.. — И он вежливо обратился к вождю: — Долговязый Джо приветствует тебя, о Полуночный Частокол! Приветствует тебя и твоих смелых воинов!

Старик отставил трубку, присмотрелся и приветливо ответил:

— Полуночный Частокол рад видеть Долговязого Джо! Развяжите его! А эти бледнолицые — кто они?

— Это мои друзья, — обрадовался Джо-Джо, подмигивая нам. Нас развязали и вернули нам оружие. Вернуть-то вернули, но вокруг костра стояли десятка два воинов с копьями, направленными на нас. Вождь оглянулся, нахмурился и бросил им что-то резкое на своем языке. И мигом исчезли копья, и сами воины тоже.

— Сядь рядом! — показал вождь Джо-Джо. — Выкури со мной трубку мира. Что снова привело тебя на землю наших отцов, мой бледнолицый брат? Ты помнишь, как мы с тобой взрывали большие железные лодки губернатора?

— Еще бы! — захохотал Джо-Джо, оглядываясь на нас. — Еще бы мне не помнить этих взрывов, мой краснокожий брат! Славное было дело!

— Это было уже давно, — задумчиво молвил вождь. — Это было восемь снегов назад… Принесите шкуру гризли! — велел он через плечо, и мигом была доставлена толстенная новенькая шкура медведя гризли, очевидно, убитого не так давно. Джо-Джо сел на нее по-индейски и принял из рук вождя гигантскую трубку мира. Она была закреплена на треноге, как крепится в уключине весло, и поскрипывала, когда ее поворачивали, передавая друг другу.

— Погуляйте пока, — сказал нам Джо-Джо. — Коней напоите, разомнитесь. Теперь вас никто не тронет, если сами задираться не будете. А нам надо поговорить.

По всей прерии слышался ритмичный барабанный бой. Проносились всадники в полной боевой раскраске. Мы расседлали коней, дали остыть и повели их на водопой.

За вигвамами текла река, полная луны. Другой ее берег был обрывист, высок, и по левую руку, на яру, виднелись башенки укрепрайона. Даже в свете луны было видно, что это серьезное фортификационное сооружение и его без тяжелой артиллерии не взять. Вдоль реки, по всему нашему берегу, горели огни до самого горизонта, некоторые двигались навстречу друг другу, иные, наоборот, множились, расставались. Это жгли костры сопредельные племена, выходившие на исходную позицию.

— Завтра, — сквозь зубы сказал нам молодой индеец, пронося к речке пирогу, — завтра запылают шакалы! Хей! Станцуем каюку на их могилах!

— Хей! — ответили мы, тоже разводя костерок, внося и свою лепту в эту ночную иллюминацию. Да, индейцы поднимались всерьез.

Перекусив яблоками и выкупав коней, мы долго плавали в реке, откуда были хорошо видны оба берега, особенно индейский, казавшийся нам из-за костров едва ли не родным. Ледяная водичка взбодрила нас что надо, и, когда мы вернулись к костру вождя, вид у нас был такой энергичный и решительный, что воины, возникшие из тьмы, вновь насторожили свои копья. Но мы уже не обращали на них внимания.

— Мой краснокожий брат говорит, что зеленый фургон на колесах проезжал здесь две луны тому назад, — сообщил нам Джо-Джо. — И еще он говорит про шайку Джиу: она бродит неподалеку. Индейцев-то люди Джиу сами боятся, а вот на одиноких путников могут напасть.

— Уж не мы ли эти одинокие путники? — хохотнул Меткач. — И много народу у этого Джиу?

— Мой краснокожий брат, — обратился Джо-Джо к вождю, — сколько бледнолицых шакалов в шайке Джиу? Столько? — показал Джо-Джо растопыренную ладонь. — Столько? — Две ладони. — Или больше?

Вождь огляделся, отыскал глазами нужного человека и крикнул ему:

— Гутаран! — И что-то произнес на своем языке.

И тут же воин, мускулистый и длинноволосый, разбежался, прыгнул в центр гнутого бамбукового сооружения, похожего на доморощенный батут, и механизм резко подкинул его в ночное небо. Индеец пропадал около минуты, но вот мелькнул, вонзился в кучу хвороста, ударился сквозь хворост босыми пятками о землю, и от удара вдруг переломился пополам горящий в костре ствол дерева. Воин подошел к Полуночному Частоколу и обратился к нему учтиво.

— Молодой Глаз говорит, что в шайке восемь или девять бледнолицых шакалов, — перевел вождь. — Шайка рыщет за рекой, в тени деревьев.

Мы уже были в седлах.

— Благодарю тебя, мой краснокожий брат! — сказал Джо-Джо. — Помни про направленные взрывы. Позволь нам продолжить путь? — И в голосе Джо-Джо я расслышал новые, нерешительные интонации: он словно сомневался, отпустит ли нас вождь.

— Ступайте с миром, — разрешил Полуночный Частокол. — Выведите их за ловушки и укажите самый короткий путь. Я все сказал. — И вождь, задержав на Джо-Джо взгляд, переполненный не то просьбой, с которой не принято обращаться, не то жалобой, какую вождям пристало держать при себе, снова вперился в гущу костра.

Сначала мы ехали малой рысью, сопровождаемые Молодым Глазом. Он легко бежал чуть впереди Джо-Джо, положив руку на холку его коня. Перешли вброд реку у поваленного дерева и оказались на дороге. Здесь проводник показал направление и молча исчез, а мы пустили коней в галоп. Отдохнувшие, они легли на повод и мчались, едва касаясь земли.

Когда мы миновали балку, и пробковую рощу, и несколько мелких озер, Джо-Джо начал все заметнее отставать и нам пришлось придержать коней. Он скоро догнал нас на своей легкой пиренейской лошади и, увидев, что мы его ждем, помахал нам шляпой: мол, вот и я. По его глазам было видно, что он уже все решил. Да иначе и быть не могло.

Наши лица, наверно, тоже были довольно красноречивы, потому что Джо-Джо посмотрел на одного, другого… третьего — и разулыбался. Гора спала с его плеч. Он увидел, что мы его поняли.

— Отпускаете меня? — произнес он тихо и благодарно, а мы молчали, глядя туда, где продолжал бить барабан. Могли ли мы ему возразить? — Понимаете, — сказал он, — никто из них не брал еще таких фортов… никто… никогда… Там нужно будет много-много динамита… А я же взрывник! — Он ткнул себя в грудь. — Я столько брандеров начинил взрывчаткой… Простите, ребята, но не помочь им я не могу…

— О чем речь, Джо-Джо! — обнял его Китаец. — Действуй… Громи форты губернатора…

— Правда? — Джо-Джо оживился. Ему еще не верилось, что все обошлось без долгого, тяжелого разговора. — Вы отпускаете меня? И нет всяких там задних мыслей?..

— Какие еще мысли! — проворчал Меткач. — Ты правильно решил, парень. Им без тебя не обойтись… А дилижанс мы уж как-нибудь сами…

— Держи, взрывник, — улыбнулся Хек и отсыпал Джо-Джо яблок, выбирая самые крупные. Я подарил ему самое ценное, что у меня было, — огрызок карандаша. А он снял с себя и подарил мне парашют от чистого сердца. Китаец шепнул ему четыре секретных слова, которые лечат от всех болезней, а Меткач вручил прекрасный кожаный ремень с пряжками в форме сабель.

— Считай, что это от Боба, — сказал Меткач, подтягивая штаны.

— Спасибо вам, парни! — И Джо-Джо, хорошенько взглянув на нас, чтобы получше запомнить, всадил шпоры в бока пиренейцу. Он был уже далеко, когда поднял коня на дыбы, поворотился к нам, безмолвно стоявшим на дороге, и крикнул: — Э-ге-ге-хали-гали!..

Мы вздохнули и ответили поредевшим хором:

— Э-ге-ге-абордаж!

Раздался бешеный топот копыт, и мы остались вчетвером. Мы долго глядели в темноту, поглотившую нашего друга, и, каждый по-своему, переживали разлуку. Мне было грустно, вот и все. И я подумал, что человек — как остров, блуждающий маленький остров, и он неминуемо погибнет, если чья-нибудь лодка не причалит к нему.

Скоро Меткач встряхнулся, внимательно оглядел нас, притихших, посмотрел на луну и… решил возглавить нашу маленькую экспедицию. Он скомандовал:

• Предыдущая
• 52/61
• Следующая