Чистосердечные признания (ЛП) - Гибсон Рэйчел - Страница 26

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая

Каждый год первые две недели июля шериф проводил, проверяя цены на зерно и корм и делая ещё миллион необходимых дел. Но в основном он занимался этим, чтобы не возвращаться в пустой дом.

Вода в ванной перестала журчать, и Дилан поставил пиво на стол. Сполоснул тарелки в раковине, и, пока ставил их в посудомоечную машину, его мысли от проблем с Адамом перешли к проблемам с Хоуп Спенсер.

Миз Спенсер была красивой женщиной, и что уж отрицать — ему нравилось, как выглядели округлости ее тела под одеждой. Хотя он, возможно, никогда ей это и не скажет, ему нравилось, что Хоуп была дерзкая и бойкая на язык. Ему нравилось, что она заставляла его губы растягиваться в улыбке, даже когда он сам не знал, почему улыбается.

Поцелуй был огромной ошибкой. Дилан знал это, еще лишь только склоняясь к ее губам. На вкус она была мягкой и пьянящей. Как глоток дорогого виски, она согрела его до самого низа живота. От прикосновений ее рук у Дилана все сжималось внутри до тех пор, пока он едва смог дышать. Взгляд её голубых глаз, страсть, светившаяся в них, едва не заставили его преклонить колени. Едва не заставили его молить позволить коснуться её обнаженной кожи и целовать между бедер, где она была теплой и скользкой. Окажись у него в бумажнике презерватив, вряд ли шериф смог бы остановиться. Он не был уверен, что не занялся бы с ней сексом прямо там, на кухне, у холодильника.

Дилан закрыл глаза и прижал ладонь к молнии своих «Левисов». Он не был уверен, что не сорвал бы с Хоуп те шорты из лайкры и не погрузился бы глубоко в неё. Его язык у неё во рту, его руки на её грудях, а его пенис глубоко внутри неё, такой горячей. Двигаться внутри неё, пока влажные мышцы внутри не начнут сокращаться и сжиматься вокруг него.

Рукой он чувствовал, насколько тверд, и ощущал боль, и не знал, что с ней делать. Что ж, может, и знал. Он мог ничего не делать или взять все в свои руки. Дилан потянулся за холодным пивом.

Поцелуй с Хоуп был подобен удару молнии. От него поднимались волосы, а внутри всё горело, но действительно с прошлой ночи Дилана беспокоило то, что целуя Хоуп, он ни разу не вспомнил о её профессии. Она писательница, а он, так уж случилось, скрывал самую громкую историю со времен краха Джима и Тэмми Фэй Бейкер[32]. У любимого ангела Америки и звезды «Пи-ти-эл» Джульетт Бэнкрофт был внебрачный сын.

И настолько важную вещь шериф забыл в ту же секунду, как его язык скользнул в рот Хоуп. Дилан боялся, что единственное, из-за чего он остановился, — это мысль привести в этот мир ещё одного незапланированного ребенка. Никоим образом, черт побери, не хотел он ещё одного ребенка в подобных обстоятельствах.

Дилан выглянул в окно над раковиной. На пыльной подъездной дорожке у дома заходящее солнце отбрасывало длинные тени на его грузовик «форд», припаркованный рядом с шерифским «Блейзером».

Интересно, что делает Хоуп сейчас у себя? Дилану было интересно, смотрит ли она телевизор или готовится ко сну? Адам упоминал что-то о том, что она фотографировала. Может, она действительно писала статью для журнала о природе. Может, в этом она не лгала. Да, может, но это всё равно не меняло того, что она писательница.

Он всегда мог пробить её. Он всегда мог проверить её в Национальном информационно-криминологическом центре и посмотреть, есть ли у неё криминальное прошлое. Мог через свой компьютер проверить её номерной знак и выяснить всё, что ему захочется узнать о Миз Паиньке, но делать этого не собирался. Это не только противоречило этике полицейского — это противоречило этике Тэйбера. До тех пор пока Хоуп не нарушила закон, у неё было право на частную жизнь. Полное право на то, чтобы окружающие занимались своими собственными делами.

Дилан признавал право на частную жизнь. К сожалению, в Госпеле, казалось, он был таким единственным.

Хоуп дождалась послеобеденного времени в понедельник для поездки в «М&С», чтобы купить «Еженедельные новости Вселенной». Она взяла голубую пластиковую корзину для покупок и потянулась к журналу. Заголовок для статьи о цыплячьих костях оказался под фотографией цыпленка с безумным взглядом в нижнем левом углу страницы.

Подняв глаза к блоку с кратким обзором, Хоуп перелистнула до четырнадцатой страницы. Блин, её засунули после статьи «Слухи в Тинселе». Но, по крайней мере, статья Мэдлин Райт была на всю страницу с фотографией довольно обычно выглядевших женщин, танцующих вокруг цыплят и подписью: «Странная секта ест кости цыпленка». Пока Хоуп шла к отделу с продуктами, она просмотрела журнал до середины. Статье Клайва Фримана об инопланетянах, расчленявших коров, был отдан центральный разворот.

Хорошо, статьи про инопланетян все ещё не теряли популярности. Она отправила свою собственную статью об инопланетянах за день до этого, дополненную слегка затуманенным озером Госпела и несколькими размытыми силуэтами инопланетян, которые Хоуп извлекла из своей CD-ROM библиотеки. Она усадила их за грубо сколоченный стол, а под фотографией добавила подпись: «Инопланетяне делают ставки на ничего не подозревающих туристов в северо-восточной части заповедника».

Хоуп была очень довольна тем, какой вышла статья, и уже работала над следующим проектом, о Хираме. Она уже прочитала статьи, которые скопировала в библиотеке, и полагала, что в этой истории есть кое-что интересненькое, о чем можно рассказать. Совсем не о непристойном, хотя там было много такого, но о человеке, чьи личная и общественная жизни были абсолютно противоположны. И как личные предпочтения постепенно истощили Доннелли и довели до того, что он, в конце концов, морально сломался.

Положив журнал в корзину, Хоуп выбрала самую жалкую из всех доселе виданных ею связок авокадо: Шелли пригласила сегодня на барбекю в честь восемнадцатилетия близнецов Абердин. А Хоуп еще и планировала расспросить подругу немного о Хираме Доннелли.

Канталупа[33] была не лучше авокадо, но салат-латук оказался сносным. Шелли сказала, что будут хот-доги, гамбургеры и любимое блюдо мальчиков — «Устрицы Скалистых гор». Хоуп решила сделать салат со сладким соусом, который прекрасно подходил к морепродуктам. Она не могла припомнить, когда в последний раз готовила свой знаменитый салат. Ну, если бы она постаралась, то вспомнила бы, но это было давным-давно, что являлось печальным показателем её общественной жизни. Забавно, думала Хоуп, пока выбирала хозяйственные мелочи, насколько переезд в такой маленький город заполнил пустые дыры в её жизни. Забавно, как несколько совместных ланчей с женщиной, которую она едва знала, и приглашение на барбекю с соседями заставило её желать делать такие вылазки чаще.

Она подумывала взять бутылочку вина, чтобы развязать Шелли язык, но Дилан и Адам тоже были приглашены, и Хоуп не хотела, чтобы шериф посчитал её выпивохой. Она не знала, почему её это волнует, и не знала, что думать о мужчине, который бросал на неё из-под полей своей шерифской шляпы взгляды, от которых у неё останавливалось сердце. Лучше всего, пожалуй, будет и вовсе о нём не думать.

Хоуп встала в очередь за разряженной в «Рей»[34] парой, державшей в руках бутылки с водой. За прилавком Стэнли Колдуэлл пробивал покупки, пока его жена Мелба укладывала те в пакеты.

Когда очередь дошла до Хоуп, она поставила корзину на прилавок.

— Как дела в доме Доннелли? — спросил Стэнли.

— Всё хорошо. Как вы поживаете, мистер Колдуэлл?

— Немного беспокоит боль в пояснице, а так все в порядке. — Он достал авокадо из корзины и пробил их. — Я слышал, вы писательница.

Хоуп подняла взгляд от корзины к лицу Стэнли:

— Где вы это слышали?

— Регина Клэдис, — ответил он, передавая авокадо жене, чтобы та упаковала их. — Она говорит, вы пишите историю о Хираме Доннелли.

Хоуп посмотрела на Мелбу, затем снова на Стэнли:

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая