Рунная птица Джейр (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 45

- Не стоит так разговаривать с сестрой, - сказал он.

- Ты что, знаешь наш язык? – с вызовом спросил Сид. – Или по тону понял?

- Знаю, и понял.

- И что же я сказал?

- Хочешь, чтобы я повторил тебе твои слова на языке крысы?

- Крысы?

- Вы зовете нас «арадо» - на вашем языке это означает «крыса». Или я неправ?

- А тебе-то что за дело, как мы вас зовем?

- Никакого. Тем более что и мои соплеменники зовут вас остроухими обезьянами, морскими лисами, а иногда находят прозвища обиднее. Но я бы не хотел, чтобы меня называли крысой.

- Ты не понимаешь, - Браск смущенно улыбнулся. – Это прозвище…. В нем нет ничего обидного. Просто у вас форма ушей, как…

- … у крыс, - закончил Варнак. – И это веская причина для того, чтобы запрещать сестре говорить со мной с глазу на глаз, верно?

- Извини, господин, - Браск опустил глаза. – Я сказал, не подумав.

«Парень спесив, как павлин, и мозги у него пока что куриные, но вроде бы умеет признавать собственные ошибки. Уже хорошо. Или он просто боится меня? Наверное, второе. Ну да ладно, нечего разыгрывать из себя строгого папашу. Папашу…»

- Так-то лучше, - сказал Варнак вслух и протянул парню руку. – Но различия в форме ушей нам на время придется забыть.

- Послушай, господин, я все хочу спросить тебя. Мы пятый день едем на север – это я понял. А что дальше?

- Ничего. Здесь наш путь по суше заканчивается.

- То есть как?

- В этой бухте у меня назначена встреча с контрабандистами, которые перевезут нас через Лигарский залив. На той стороне залива начинаются имперские земли. Если боги нам улыбнутся, через неделю будем в Златограде, это столица Кревелога. А там каждый пойдет своей дорогой.

- Почему ты помог нам с сестрой? Я думал вы, люди, ненавидите сидов.

- Не могу сказать за всех людей, но мне твой народ не сделал ничего плохого. Чего ж мне вас ненавидеть?

- Когда мы плавали с отцом, он часто говорил, что Эрай – это последнее свободное место на земле. И что арадо… прости, люди стремятся захватить нас. Я всегда думал, что…

- Свободное место? – Варнак усмехнулся. – Знаешь, паренек, я не бывал в ваших краях, но думаю, что у вас все устроено так же, как у нас, круглоухих. У вас есть король и знать, и есть нищие и бедняки. Или я ошибаюсь?

- Король у нас действительно есть, и приближенные у него тоже есть, но я не понимаю…

- Вон, видишь птиц? – Варнак показал на стаю чаек над заливом. – Когда я был твоего возраста, я тоже считал, что они свободны. Но потом умные люди объяснили мне, что это не так. Птицы повинуются инстинкту, и не летят, куда захотят. Стая всегда летит определенным маршрутом, не отклоняясь от него, как выпущенная лучником стрела. И в каждой стае есть свой вожак. И у прочих тварей то же самое.

- Но ведь мы не твари, господин.

- Разве? Человек ли, сид ли – такая же тварь божья, как эти птицы. Только у птиц нет разума, а у нас есть. И этот разум противоречив. Мы жаждем свободы и одновременно понимаем, что боимся ее. И поэтому мы всегда будем ограничены в нашей свободе, но только не инстинктами, а правилами, которые придумываем сами. Или видим, когда эти правила кто-то придумывает за нас. Кто-то богатый, могущественный и знатный, называющий себя королем сидов или императором людей.

- Ты настоящий философ, господин, - улыбнулся Браск.

- Это не философия, парень. Всего лишь истина, с которой не поспоришь. У тебя на судне кто всем заправлял? Капитан, верно? Он был волен принять любое решение, даже казнить и миловать, если на то была веская причина. И были матросы, которые часто нехотя выполняли его приказы, хотя понимали, что так надо. Иначе судно потеряет ход, перевернется на волне, сядет на мель, или заплывет черте куда. И тогда всем вам будет каюк – и простому моряку, и капитану. Так и с королевствами и с империями. Я позволяю моему королю принимать за меня решения и соглашаюсь надеть на себя цепи несвободы, но взамен как бы жду, что король будет делать свою работу – думать за меня, защищать меня от врагов и разбойников и поддерживать порядок в стране, - пока я буду делать свою. А король понимает, что если поводок для народа сделать чересчур уж коротким, народ взбесится и скинет его с престола. Так и живем, - Варнак наклонился, подобрал устрицу, стряхнул с нее песок и обнажил кинжал. – Но главное, мы никогда не станем свободными, пока на наших глазах творятся несправедливость и произвол. Ты сам мне сказал, что вы возили в Зараскард рабов. Может ли быть свободным народ, который торгует людьми, словно овцами или свиньями?

- Значит, ты считаешь, что мой отец обманывал меня?

- Нет, он всего лишь хотел передать тебе те иллюзии, которые владели им самим, - Варнак положил устрицу в рот. – Так делают все родители, это их долг.

- Ты говоришь это так, будто у тебя самого дюжина детей.

«Проницательный мальчишка, черт его дери. Нашел самое больное место и надавил на него…»

- У меня нет детей, - ответил Варнак, прожевав устрицу. – Но если бы были, я бы поступил, как твой отец.

Браск кивнул. Ответ охотника ему понравился.

- Увы, мой отец мертв, - сказал он. – Я говорил тебе. Он был сильным и отважным сидом и очень любил нас с сестрой. Пока он был жив, мы могли никого не бояться.

- Как он умер?

- От раны, полученной в бою с диким корсаром.

- Заражение? Я слышал, что сиды вообще ничем не болеют.

- Яд. Проклятые изгои мажут свои клинки гнилым рыбьим жиром и смертоносной желчью кракена. Отец был ранен отравленным оружием и умирал долго и тяжело. Он взял с Эсмона клятву, что тот будет заботиться о нас и… - тут Браск безнадежно махнул рукой. – Зачем я тебе это рассказываю? Ты все равно не сможешь мне помочь.

- Помочь?

- Ты наемник, ведь так? Или наемный убийца. Я видел, как ты убил людей Эсмона. Ты сделал это быстро и легко, будто мух прихлопнул. Я бы нанял тебя, чтобы отомстить Эсмону, но у меня нет денег. Так что бессмысленно говорить об этом.

- Действительно, бессмысленно. И дело не в плате. Я не наемник и не платный убийца, хотя убивать приходится. Буду с тобой честен – я оставлю вас с сестрой в Златограде, и вам придется устраивать свою жизнь самим.

- Жаль. Но я все равно тебе благодарен. И за наше спасение, и за то, что ты терпишь нас. Можно, я буду называть тебя просто Варнак?

- Я с самого начала назвал свое имя, но ты упорно зовешь меня господином.

- Хорошо, не буду. Когда придут твои контрабандисты?

- Если я не ошибся с подсчетом дней, то сегодня в полночь.

- Ты все время говоришь о каких-то тварях, которые опасны для нас, но я их не видел. Что это за твари?

- О них лучше не говорить. Не беспокойся, я знаю, как защищаться от них. Давай соберем трофеи твоей сестрички и пойдем к костру. Да, и сестру позови, если не хочешь, чтобы я сам сделал это. Скоро стемнеет, а ночь в этих краях не прощает беспечности.

***

Двухмачтовый ког контрабандистов прибыл вовремя и подошел к самому берегу. Ихрам Пять Шестерок сам сошел на берег со своими людьми. Приветствовал Варнака и скользнул оценивающим по молодым сидам, которые, обнявшись, встали за спиной охотника.

- Сделал дело и прикупил рабов, старый пес? – хмыкнул он. – Хорошие цыплятки. В Кревелоге таких не купишь, а жаль. Но за груз придется доплатить, Варнак.

- Понимаю. Сколько ты хочешь?

- По стрейссу за голову, идет?

- Договорились. Можем отплывать.

- Погода нынче хорошая, - сказал Ихрам. – Если морские боги не захотят пошутить над нами, через четыре дня будешь тискать шлюх и пить мед в таверне папаши Вассьяна.

- Идите в лодку, - велел Варнак сидам.

Он поднялся по веревочному трапу последним. Едва он это сделал, люди Ихрама немедленно подняли трап и начали талевать шлюпку.

- Размести детей в каюте, - сказал Варнак капитану, - а я буду спать в кубрике с командой.

- Дело твое. Эй, проводите сидов в чертог для гостей! – крикнул контрабандист и засмеялся.