Не по чину - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/85
- Следующая
– Понял! – Мишка почувствовал злость: «Экзаменовать ты меня будешь, осел иерихонский, да я тебя сам так за тайные места потрогаю…» – Тех, кто от чужих мук удовольствие получает, к допросному делу близко подпускать нельзя!
– Гм… – Его собеседник, кажется, предполагал совсем другой ответ на свой вопрос. – Ну… в общем, правильно мыслишь. М-да… ну, ладно, устроим все как надо, не сомневайся. Кто у тебя там, кстати? Не тот, что Матюхе морду разворотил? – все-таки не удержался от подковырки Арсений. – Тогда, может, проще его тому же Матюхе и отдать? Он с ним страсть как душевно поговорит…
– Неплохо бы… – Чего уж ерепениться, коли и впрямь с первым допросом обгадились дальше некуда. – Но с тем сейчас на том свете беседуют… Душевно. Да и Матюхе одного раза хватит.
– Ну да. Опыт, он дорогого стоит. – Усы у ратника выплясывали, но улыбка все же не удержалась в бороде. – Стало быть, знающий кто потребовался?
– Потому тебя и ждал, – развел руками Мишка. – И дело как надо сделаете, и нас поучите… Сейчас вот меня, а потом я кого-нибудь из своих ребят подберу…
– Чего? Тебе, часом, по голове чем не перепало? Знаешь, чего просишь-то? – На лице Арсения мгновенно не осталось и намека на ухмылку, словно стерли ее.
– Знаю… – Мишка мысленно цапнул себя за язык, – ну, догадываюсь…
– Догадывается он! Ни хрена ты не догадываешься… Не с чего! – Арсений даже не злился, а просто ошалел от такого мальчишеского нахальства. – Коли сам не пробовал, ни хрена ты ни о чем догадываться не можешь!
– Я тебя не Киев штурмом брать посылаю! – Мишка уперся взглядом Арсению в переносицу. – Дознание пленного проведи, как должно, а я у вас поучусь…
Ратник собирался и дальше сопляка в ум приводить, но споткнулся о Мишкино выражение лица. Некоторое время молча и очень внимательно смотрел на него, потом, видимо что-то решив для себя, заговорил:
– Учиться, стало быть, надумал… Ну-ну… С другой стороны, в деле сотника эта наука не последняя. Поучим…Только вот, коли сомлеешь, к деду жалиться не беги.
«Угу, «посмотрим, какой ты Сухов». А я бы тебя на какой-нибудь фильм ужасов сводил… тоже полюбовался бы».
– Идет, дядька Арсений! Сомлею, медовуха за мной, – кивнул в ответ Мишка, постаравшись выглядеть при этом максимально серьезно. – Для начала ты мне обскажи, как это все обустраивать надобно. То, что пленника надо сразу же в оборот брать, ты мне уже объяснял, а теперь объясни, что надо делать, если время прошло, и он уже успокоиться и подумать успел.
Арсений в очередной раз – Мишка сбился со счета, который за этот разговор – задумался и покачал головой:
– Ишь ты… Ты б еще кнут взял, погонять… Ты хоть знаешь, что тут главным быть должно? Небось о железе каленом думаешь? Так выкинь из головы эту дурость! И запоминай, коли учиться надумал. Голова тут по первому делу. Без нее никакое зверство не поможет… Понятно объясняю?
– Чего ж тут не понять-то? – Мишка старательно изобразил, что выслушивает азбучные истины лишь из вежливости. – Самоубийцы-то, считай, никогда от телесной боли на себя руки не накладывают, а вот от страха или от мук совести – это да. Настоящий страх, настоящее подчинение – это когда дух сломлен, а не плоть.
– Гр-кха… – ратник от неожиданности даже поперхнулся, – это откуда ж ты такое?..
– Просто я, дядька Арсений, хорошо запомнил, что покойный отец Михаил, царство ему небесное, в своих проповедях говорил о борьбе тварного и божественного в человеках, сиречь, о противоборстве телесного и духовного начал. Нам же, грешным, только и надо, что умеючи эту мудрость к делам земным приложить. Дальше давай учи.
– Э… И ты со словом Божьим… на допрос?..
«Приехали, сэр, сейчас вас еще и в извращенцы запишут. А ведь инквизиция так и будет действовать: пытать с молитвами, цитатами из Писания и во славу Божию».
– Да! Со словом Божьим и на допрос! И уберегусь сим от греха жестокосердия, ибо Бог есть любовь! Из любви к ближним сотворю зло малое, дабы уберечь их от зла великого! Ну чего ты на меня так смотришь? Не согласен?
Арсений молчал. Не просто молчал – он явно не знал, как отнестись к тому, что от совершенно, казалось бы, правильных и благопристойных слов веет какой-то непонятной жутью.
«Что, съел, крутой вояка? ТАКОГО ОПЫТА у вас, в вашем бурном послужном списке не было? То-то и оно. Не знаете вы, милостивый государь, что такое фанатики, независимо от того, адептами какой идеологической доктрины они являются. И дай вам, как говорится, бог, никогда этого не узнать».
– Однако… – Арсений и так и этак примерял сказанное Мишкой. – Умеешь ты все наизнанку вывернуть… Хотя… Можно и клушкой поквохтать, было бы яичко к празднику…
– Ну что, дядька Арсений, дальше будешь учить или передумал? – Мишка вернул разговор на насущные проблемы.
– Гм… тебя учить – сам свихнешься. Это ж таким блаженным, как отец Михаил, надо быть…
– Значит, передумал?
– Хватит! – рявкнул ратник, словно командовал в бою. – Молчи и слушай! А премудрости свои книжные… – Арсений пошевелил губами, не находя слов (и это Арсений-то!), – на потом оставь. Глядишь, и пригодится. И не перебивай меня!
Мишка молча изобразил из себя внимательного и почтительного слушателя, отчего Арсению, кажется, очень захотелось двинуть наглого мальчишку в ухо. С некоторым усилием сдержавшись, он все-таки продолжил «лекцию по пыточному делу».
– Вот ты сказал давеча, что тех, кто от чужих мук удовольствие получает, к допросному делу нельзя подпускать. И правильно сказал. А вот как ты разницу между Буреем и тем же Дормидонтом понимаешь?
– Без сердца таким делом заниматься надобно? Так? Душа чтобы к такому не льнула, разум только… Верно? – послушно ответил Мишка, не желая больше раздражать Арсения.
– Хм… Верно. По-своему сказал, но верно. Неужто и такое в ученых книгах писано?
«Знал бы ты, чего в тех книгах только не писано… Хорошо, те писаки не скоро родятся».
– Было в одной. Не про пытки, – поспешно поправился Мишка, заметив, как взлетели у Арсения брови. Слишком-то уж завираться и перед ним не стоило. – Про то, как правду узнать. Ну так это я запомнил. А дальше-то чего, дядька Арсений?
– Дальше? А дальше побыстрее вытряхивать, что надо. Чем раньше возьмешься, тем, стало быть, легче нужное и получишь. После боя сразу в самый раз…
– А мы так и сделали: взяли сразу же, да только… не умеем же. – Мишка развел в стороны руками и скривил досадливую рожу. – Вот толку и не вышло.
– Еще бы! Не умеючи и хрен сломать можно! – Арсений шевельнул левым усом, с заметным усилием не допуская на лицо привычную ухмылку. – А чтобы ничего ломаного не получить, по уму надобно… И ко всякому полонянику по-своему подходить… Того, что вы взяли да упустили, по-другому ломать надобно. А тот, которого сейчас выпотрошить думаешь, кто таков?
– Лях, и похоже, что не из простых. У них тут, как я понял, какая-то замятня случилась, когда мы на дом напали, и полочане всех ляхов, что с ними были, в ножи взяли. Только один и уцелел – со страху под лавку забился, его и потеряли там в суматохе. Порезан немного, но для жизни не опасно.
– Эх, вот бы нам его сразу в оборот взять! Ну, ладно, где он у вас?
– Там где-то. – Мишка махнул рукой в сторону деревьев. – Митька пленных там пристроил и охрану приставил. Он покажет.
– Пленных? Так он не один?
– Второй – полочанин раненый. Молодой, из простых, толком и не знает того, что нам надо. И еще один есть, но ранен тяжко… Может, и помер уже.
– Жаль. Раненые, да тяжко, быстрее ломаются… Смерть к ним близко. В лицо дышит, а жить всем хочется… А этот, который под лавку со страху забился, стало быть, трусоват и со зверствами пыточными знаком не понаслышке, коли при дворах ошивался. Такого и без пытки сломаем. – Арсений не бахвалился, а просто констатировал – спокойно и по-деловому. – Теперь, что ты узнать от него хочешь? Коли пара-другая вопросов, так и мы поспрошать можем…
– Ну перво-наперво надо понять, что тут происходит. Как-то все по-дурному у них с похищением княгини получилось, да и отдали нам ее слишком легко. А когда все непонятно… сам понимаешь. Надо решать, что делать дальше, – продолжил Мишка после короткой паузы, – но пока не разберемся, во что мы вляпались, решать ничего нельзя.
- Предыдущая
- 23/85
- Следующая
