Щит научной веры (сборник) - Циолковский Константин Эдуардович - Страница 72

Так, если бы весь космос внезапно исчез, то это было бы только проявлением высшей воли. Если бы народились миллион новых вселенных, не имеющих ничего общего ни между собой, ни с нашим миром, то в этом не было бы ничего удивительного. Разве удивительно, что горшечник разбил свой воз с горшками и сделал еще в десять раз больше посуды! Сравнение, конечно, жалкое, как и все другие.

Обдуманность космоса изумительна, он построен так, чтобы давать себе только счастье. Какова же мудрость причины, если и ее изделие – Вселенная поражает нас до обморока!

Мы доказали в «Монизме Вселенной», что космос управляется разумом (своим собственным), что благодаря этому в общей картине мы ничего не видим, кроме совершенного. Порожденная им жизнь выше человеческой. Последняя же и животная есть исключение – необходимый рассадник обновления. Такие планеты, как Земля, так редки, что их можно не считать, как не замечают пылинку на белом листе бумаги. Итак Вселенная, в общем, не содержит горести и безумия. Ее радость и совершенство производятся ею самою. Они вполне естественны и неизбежны, как неизбежно, чтобы каждое животное сторонилось боли и других страданий. Только на Земле у низших животных и даже человека пока не хватает для этого ни сил, ни уменья, а в космосе их достаточно. Со временем будет достаточно и у будущих далеких потомков человечества. Одним словом, живая Вселенная, сама по себе, довольна и разумна. Но если таково чувство мира, то каково же самочувствие его причины.

Цель ее дать безмерное, никогда не прерывающееся благо. Безмерно оно не только потому, что оно по времени не имеет ни начала, ни конца, но и потому, что оно бесконечно по распространению в пространстве, – далее, может быть, и в силе, так как все будет возрастать. Причина, создавая свою игрушку, дала ей не мучение, а радость. Мы Знаем, как она велика (см. «Монизм»), Какова же доброта причины, если даже одной из своих игрушек она дала такое счастье, которое и объять не может человеческий ум!

Причина несоизмерима со своим творением, так как создает вещество и энергию, чего космос сам не в силах сделать.

Для нее ограничено то, что даже для высочайшего человеческого ума безначально и бесконечно.

Космос для нее определенная вещь, одно из множества изделий причины.

Мы про другие ее изделия ничего никогда не узнаем, но они должны быть.

Причина, с человеческой точки зрения, во всех отношениях бесконечна по сравнению со Вселенной, которая, в свою очередь, бесконечна по отношению к любой части космоса: к человеку, Земле, Солнечной системе, Млечному Пути, к группе спиральных туманностей, ко всему известному миру.

Вся известная Вселенная то же, что капля в безбрежном океане.

Отсюда видно, что причина по отношению к человеку и перечисленным частям Вселенной есть бесконечно большое второго порядка.

Причина должна быть всемогуща по отношению к созданным ею предметам, напр. к космосу, хотя, по-видимому, не касается его. Но он и сам по себе исправен и умеет жить на благо самому себе. Однако это равнодушие, теоретически, во всякое время может быть нарушено.

Причина создала Вселенную, чтобы доставить атомам ничем не омраченное счастье. Она поэтому добра. Значит, мы не можем ждать от нее ничего худого.

Ее доброта, счастье, мудрость и могущество бесконечны по отношению к тем же свойствам космоса.

Какие же практические выводы? Не осталось ли бы все по-прежнему, если бы мы и не рассуждали о свойствах причины?

Первый вывод: удовлетворение любознательности и вытекающее отсюда спокойствие.

Второй: смирение перед причиной. Оно поможет нам быть благоразумными и заставит нас помнить, что если нам дана нескончаемая радость, то она может быть всегда и отнята, если мы не благоговеем перед причиною. Это дань ее.

Третий: чувство благодарности за некончающееся, все возрастающее счастье. Она придает нам бодрость в нашей бедной земной жизни и заставит нас всегда помнить и любить его причину. Любовь умилостивит ее, потому что любовь также ее дань.

Четвертый: мудрость и благость причины по отношению к своему изделию позволяет нам думать, что могущество причины не принесет нам зла и в будущем. Напр., не прекратит существования Вселенной или не сделает его мучительным.

Глубокие чувства наши и разум должны быть проникнуты такими мыслями и в таком нисходящем порядке: 1) благоговение к причине, 2) послушание высшим человекоподобным существам и 3) исходящей из них истине, ведущей нас к нескончаемому и великому благу.

От причины исходит космос как одно из ее произведений. От космоса совершенные человекоподобные существа, а от них абсолютная истина, ведущая Вселенную к радости и устраняющая все страдания. Она оживляет мир и дает ему господство разума.

Причина есть высшая любовь, беспредельное милосердие и разум. Совершенные существа выражают то же. Таково же и свойство исходящей из них абсолютной истины. Короче: и причина, и органические существа Вселенной, и их разум составляют одну и ту же любовь.

Калуга, 1925

Публикуется по сборнику «Гений среди людей».

Против монизма возражений больше не было. Но причина вызвала у большинства явную неудовлетворенность, даже недовольство. Глубокое и искреннее письмо я получил от ВР. С него и начну.

ВР. Вместо бога с большой буквы у вас в книжке причина курсивом, не все ли равно! Однако, ваше представление о причине есть крупный шаг вперед.

Ответ. Я не употреблял в своей книжке слово бог, потому что оно неопределенно. Каждое исповедание понимает его по-своему и очень несходно. Причину же космоса я печатал жирным шрифтом, чтобы отличить ее от причины других вещей, от причин частных, или чисто научных. Насколько моя причина близка к понятию о христианском, еврейском или другом боге – вопрос иной. Пока оставим это. Ведь и высшие представления о боге у христиан, магометан, буддистов тоже несогласны.

Возможно, что мое представление о причине и подходит к какому-нибудь существующему понятию о боге.

ВР. Вы не материалист. Они говорят: мысль такой же продукт мозга, как желчь – печени… Речь идет о двух мировоззрениях. Первое характеризуется фразой: вселенная и ее жизнь есть слепая игра атомов, а второе вашими же словами: обдуманность космоса изумительна. Какова же мудрость причины. Вы примыкаете ко второму взгляду и потому вы наш. Безгранично рад и счастлив, что я только не понял монизма, а потому и выражал вам в моих предыдущих письмах мое удивление, что вы с таким выдающимся интеллектом примыкаете к материалистам.

Ответ. Неудачное уподобление мысли желчи ничего не доказывает. Я все-таки продолжатель научного материализма, т. е. точного научного знания, но не заранее навязываемых нам авторитетов. В этом я думаю и вы согласны со мною. Я чувствую глубокую близость к вам, если только вы не очень увлекаетесь знаниями, истекающими не из разума.

ЯР. Лучше обходиться совсем без причины: ее свойства у вас догматичны (научно необоснованны) и антропоморфны (т. е. уподоблены свойствам человека). Пользы от этой гипотезы я не вижу, а вред от нее наблюдал.

Ответ. Большинство людей не может обойтись без некоторых понятий. К числу их принадлежит и понятие о причине вселенной. Они, нередко, называют ее богом.

Бояться этого слова, если оно разумно определено, не следует. Недаром очень проницательные мыслители говаривали: если бы не было причины, то надо бы ее выдумать для пользы человечества. Не следует смешивать чистое понятие о причине с фанатизмом, которое выражается инквизициями, крестовыми походами, погромами, религиозными суевериями, насилиями и другими явно преступными заблуждениями, ничего общего с идеальным представлением о причине не имеющими. Напротив, она то и проясняет мысль, она то и должна удерживать от всех ошибок. Это есть руководство к жизни, хотя, к сожалению, и недостаточно обоснованное. Антропоморфизм, или уподобление окружающего самому человеку («он все мерит на свой аршин») не есть полное заблуждение, а только мерка, не всюду применимая.