Том 3. Человек-амфибия - Беляев Александр Романович - Страница 70

• Предыдущая
• 70/74
• Следующая

Ураганный теплый ветер дует в лицо. Деревья шумят. Луна прыгает в облаках; скоро облака окончательно закрывают луну. Шофер тянет Ванюшку за руку. Они проникают в карликовый садик. Тьма, ни зги не видать. Неожиданно шофер, идущий впереди, останавливается. Слышится шепот. Эго старик-садовник.

Старик нырнул куда-то во мрак и через некоторое время вернулся с водолазным аппаратом. Ранец, фонарик, нанос-ник с трубкой, гребной винт – как будто все в порядке. Ванюшка быстро надел на себя аппарат, подвязал башмаки с грузилом и тяжелой походкой двинулся дальше. Буря выла, заглушая звуки его шагов. Недалеко от стеклянного павильона, где находилась подводная лодка, Ванюшка заметил темную фигуру. На мгновение луна выглянула из-за туч, и Ванюшка узнал дочь Таямы. «Косоглазенькая», – подумал он благодарно. Но на дворе вдруг послышались крики, и вслед за тем раздалось два выстрела. Неожиданно в саду вспыхнули электрические фонари, осветив его, как днем.

– Тревога! – сказал старик. – Спасайся скорей, прыгай в бассейн!

Садовник скрылся в кусты. Шофер пожал руку Ванюшке и тоже поспешил скрыться.

А со стороны двора в сад уже вбегало несколько вооруженных людей. Они начали стрелять. Ванюшка видел, как «косоглазенькая» вдруг слабо вскрикнула и упала. Стиснув зубы, Ванюшка бросился в павильон и, не оглядываясь, ринулся в темную воду бассейна.

Кислородный аппарат действовал исправно. Ванюшка зажег фонарь и увидал, что находится в широком подводном туннеле. Погасив фонарь и пустив в ход маленький гребной винт, быстро поплыл. Скоро по усилившемуся движению воды понял, что находится в открытом океане. На поверхности, вероятно, была сильная буря, если даже здесь, на порядочной глубине, Ванюшку изрядно качало. И вдруг ему показалось, что море вокруг него как будто стало светлее. Ванюшка оглянулся и, к своему ужасу, увидал ослепительный свет прожектора. Сомнений не было, за ним гнались на подводной лодке.

Что делать? Опуститься вниз? Но он не мог в своем легком водолазном костюме погружаться на большую глубину. И, немного подумав, Ванюшка решил подняться на поверхность. Рассвирепевший океан как будто только и ждал этого. Он начал играть с Ванюшкой. Подбрасывая его вверх и вновь опуская в бездну, обрушивал каскады пены, вертел, трепал, носил из стороны в сторону. У Ванюшки закружилась голова; и, улучив момент, он опять опустился вниз, но сразу попал в полосу яркого света и принужден был вновь подняться на бушующую поверхность океана. Так повторялось несколько раз. Наконец он заметил, что подводная лодка ушла вперед.

Под утро он почувствовал недостаток кислорода. Очевидно, аккумуляторы истощались. Ванюшка всплыл на поверхность и надул водородом резиновый мешок. Буря утихла; светало.

Почти весь день Ванюшка носился на волнах, изнывая от жажды и еле живой от усталости.

Наконец, когда солнце уже было на закате, он увидал невдалеке шхуну с красным флагом – советским флагом! Он начал кричать, рискуя надорвать горло. Наконец его заметили и, почти потерявшего сознание, приняли на борт.

Только на пятые сутки после захода солнца Ванюшка высадился на берег у пристани химического завода подводного совхоза. Тотчас потребовал себе заряженный аккумулятор и, забежав на минуту в контору, поспешил сообщить в Гидрополис о своем прибытии. К телефону подошел Гузик, и по тому, как он вскрикнул, услышав голос Ванюшки, можно было судить, насколько друг обрадовался его возвращению.

В подводном жилище Ванюшку встретили с самой бурной и искренней радостью. Старуха Конобеева даже прослезилась.

– Тебя-то мы и в живых не чаяли видеть, – сказала она, утирая слезу уголком платка, которым была повязана ее голова.

– Фыв! – сказал Ванюшка, и только один Волков, который лучше других привык к его произношению, понял, что это должно означать «жив». – Фыв, и еще сто лет про-фыву. – Он потер кулаком слипающиеся глаза и сказал сонным голосом: – Сил нет, спать хочется. Завтра вечером мы устроим торфественный уфин, и я вам все расскафу.

Он едва дошел до кровати и, не раздеваясь, уснул.

А наутро, когда Волков пришел будить его, чтобы идти вместе на работу, он нашел только пустую кровать. Пунь сказала, что Ванюшка ушел с «холосей девуской». Волков улыбнулся.

«Им много надо рассказать друг другу», – подумал он и отправился на работу один.

Вечером все вновь собрались в столовой. Марфа Захаровна и Пунь сбились с ног, готовя кушанья. Тут были и знаменитые сибирские пельмени, и пироги с рыбой, и жареные утки, и рыба, и сладкая пастила из водорослей, и варенья, и фруктовые воды. Все принарядились и выглядели празднично. Волков был избран председателем и объявил повестку дня «торжественного заседания», которое должно было состояться перед ужином:

1. Елена Пулкова. Информация. – Это означало, что Пулкова должна была подробно рассказать Ванюшке о своем приключении в подводном каньоне. В сущности говоря, большой надобности в таком докладе не было, так как Аленка уже, наверное, рассказала Ванюшке обо всем во время прогулки, но то был неофициальный доклад.

2. Иван Топорков. Информация. – Ванюшка должен был рассказать обо всем, что с ним произошло за время его отсутствия.

3. Семен Алексеевич Волков. Доклад. – Волков предполагал в кратких чертах описать все работы по устройству подводного совхоза и достижения.

Когда повестка дня была оглашена и утверждена собранием, Ванюшка поднялся, необычайно покраснев, стараясь прикрыть смущение развязностью тона и поглядывая на Пулкову, которая тоже почему-то смутилась и опустила глаза.

– Товарищи, – сказал он сдавленным голосом, – позвольте, так сказать, перед официальной частью в общем и целом сделать маленький доклад, так сказать, по личному вопросу… целиком и полностью… – Ванюшка вздохнул, еще раз взглянул на Пулкову и продолжал: – Дело в том, что я… что мы с Еле…

Но тут произошло нечто неожиданное. Подводный город содрогнулся. Громовой удар послышался за стеною. Что-то заскрежетало, зашумело. Второй глухой удар последовал за первым. В углу разошлись бревна, и в расщелине показалось нечто черное, длинное, остроносое и тотчас ушло назад. А в образовавшееся отверстие и через щели раздавшихся бревен хлынула вода.

Все окаменели от неожиданности, с недоумением глядя друг на друга. В тот же момент погас свет. Ноги ощутили холод воды, быстро поднимавшейся.

В жуткой тьме послышалось завывание двух существ. То были Хунгуз и Пунь, а Марфа Захаровна точно лаяла коротко и отрывисто: «Ах! ах! ах!» – и залилась истерическим плачем.

– Однако, старуха, где ты? – вскричал Конобеев.

– Аленка! – изменившимся голосом звал Ванюшка.

– Я говорил, что принесу несчастье Гидрополису! – промолвил Масютин, но его никто уже не слушал.

– Тише! – покрыл все голоса голос Волкова. – Без паники! Скорей через библиотеку и лабораторию к выходу в коридор! Мы перейдем в мой домик, который, быть может, не залит водой.

Все поднялись и уже по пояс в воде бросились к выходу.

Железная дверь отодвинулась, и люди начали вбегать в коридор, который соединял центральный дом с домиком Волкова. Здесь также не было света. Кто-то задвинул железную дверь. Вода перестала вливаться, хотя и сюда ее набралось по колено. Друзья вошли в избушку Волкова и здесь остановились.

– Придется скорее пройти в склад и надеть водолазные костюмы, – послышался голос Волкова. – Быть может, вода настигнет нас и здесь.

Голос Масютина ответил:

– Но здесь только три водолазных костюма, а нас всех семеро.

– Можно пройти в склад по боковому коридору, недаром же мы их сделали, – промолвил Ванюшка. – Товарищ Масютин, Семен Алексеевич, Аленка! Надевайте скорее водолазные костюмы. Гузик, где ты? Открывай боковую дверь в коридор. Гузик! Да где же ты, фут возьми?

• Предыдущая
• 70/74
• Следующая